Русский ВИТЯзь прямо не ходит - Преображенская Маргарита - Страница 3

– Квантовый скачок! – пробормотала она, подхватив кота на руки. – У нас получилось!

Пёс стоял впереди, будто закрывая путь к подъезду, и Александре показалось, что из глаз этого порождения мрака струятся алые языки пламени, но вскоре наваждение разорвал приятный мужской голос:

– Грим! – властно позвал он, и пёс, послушно завиляв хвостом, помчался к хозяину.

Александра не увидела лица этого человека, отметив только, что тот был высокого роста и, как говорится, туловищем дюж, словно средневековый рыцарь. Да, впрочем, какая разница? Ходят тут всякие, гримированные, а потом коты пропадают! Александра пожала плечами и побежала к дверям подъезда. Её мысли переполняли идеи, а душа пела от счастья. Эксперимент удался! Теперь можно претендовать на научный грант, а главное – её мечта, с детских лет ставшая смыслом жизни, могла осуществиться!

В крошечной квартирке царил творческий беспорядок, в который очень органично влился мейн-кун. Он белым вихрем пронёсся по маленькой комнатке, совмещённой с кухней, опасливо заглянул в санузел и, закончив изучение, стянул со стола заветревшийся кусок недоеденной колбасы и плюхнулся в кресло.

– Надеюсь, апартаменты вас устраивают, Ваше Лохмачество? – спросила Александра, натягивая пижаму и расположилась рядом.

– Миав! – милостиво отозвался кот.

Александра вспомнила, что где-то читала, будто такой звук издают только датские коты.

– Нья! – добавил Кэ Ша, словно был выходцем из Страны Восходящего Солнца.

– Пойдём спать, полиглот! – усмехнулась Александра, почесав его за ухом.

Кот согласился и, когда она легла на спину и накрылась одеялом, запрыгнул на грудь новоиспечённой хозяйке, хитро глядя ей в глаза. Морда у него, как у многих мейн-кунов, подозрительно смахивала на сильно обросшее человеческое лицо. Александра усмехнулась и погладила кота по большой лохматой голове. Наверное, этого мейн-куна правильнее было бы назвать Капитализм (с человеческим лицом, как сказал кто-то из политических деятелей), но Александра была далека от политики. Казалось, взгляд кота оказал гипнотический эффект, и она мгновенно уснула. Разбудил её громкий повторяющийся шорох. Мейн-куна на месте не было, зато кто-то мурзился и копошился в кромешной темноте. Александра щёлкнула выключателем, и в свете бра ей открылась потрясающая картина: Кэ Ша сидел на её сумке и яростно грыз печать на свитке. Дорвался, как говорится!

– Ну, что ты?! – воскликнула Александра, аккуратно отобрав у него послание.

Печать была всё-таки необратимо откусана, и свиток сам развернулся в руках, обнародовав, таким образом, затейливую надпись «ЗАВЕЩАНИЕ», начертанную очень красивым почерком и украшенную завитушками. Здесь фамилию уже можно было разобрать, а может это и не фамилия была вовсе, ибо начиналась с маленькой буквы и имела большой отступ от имени и отчества.

– Хм…Что за шуточки?! – пробормотала Александра, быстро просматривая строку за строкой.

Из послания следовало, что ей в наследство от той самой «Ведагоры Богдановны… убиенной» (о, как!) полагается дом где-то в Подмосковье со всем его содержимым по прилагаемой описи. Дальше всё начинало подозрительно смахивать на номер для КВН, потому что в этой самой описи, кроме прочих диковин с не совсем внятными названиями были означены: камень верстовой-балабольный – одна штука, шлем набалдашный, кладенец-самосек и ещё куча всякой всячины тоже по одной штуке. Вступать в наследство надо было спешно, потому что срок оканчивался завтра в полночь. Для удобства клиента внизу последнего листа значился адрес и имя нотариуса, к которому рекомендовали обратиться: Чертолье, д. 4/ч (обойти спиной против часовой стр.), Павсикакий Рубентьевич Юст.

Александра усмехнулась, задумчиво покрутив завещание в руках. Может, это Сенькины штучки? Этот сладкоречивый индивид слыл очень жестоким шутником, от издевательств которого многие даже бросали учёбу. Но ради чего ему так заморачиваться? И как удалось настолько шикарно создать иллюзию старого документа? Александра пожала плечами и, решительно свернув свиток и отобрав у кота откушенную печать, упрятала всё обратно в сумку. В конце концов, завтра у неё были дела в указанной части города: там жил один великовозрастный оболтус, которого Александра готовила к экзаменам, подрабатывая репетиторством. Дело в том, что Чертольем когда-то давно называли нынешнюю Пречистенку. Было даже присловье такое: «Чертолье – чертям раздолье». Разумеется, Александра не верила в чертей, но эта история с завещанием показалась ей интересной. Да и почему бы не взглянуть на юриста с таким оригинальным именем, если он существует, конечно? Её длинные пальцы уже набирали имя на клавиатуре, вбивая в строку поиска.

Google не ответил ничего вразумительного по поводу наличия или отсутствия такого специалиста в Москве, но нотариальные конторы имели обыкновение возникать, как грибы после дождя. Может быть, этот адрес пока не отображается в поисковиках, хотя номер дома тоже вызывал вопросы. Что за «4/ч»? Взгляд Александры застыл на случайно всплывших среди ответов на введённый запрос значениях имён. Если верить этим расшифровкам, то нотариус был просто образцовым воином добра, ибо его ФИО – Павсикакий Рубентьевич Юст – переводилось как: «борец со злом краснеющий справедливый» и звучало, словно биологическая номенклатура. Неужели в наше время встречаются такие исчезающие виды? Александра не принимала во внимание чудеса и простые совпадения. По её мнению, во всём была своя логика, которую просто надо понять, и задача решится сама собой.

По окончании занятий и долгой беседы с проректором, в ходе которой взгляд Михаила Евгеньевича становился всё более удивлённым, а после изучения расчётов и осмотра установки даже приобрёл оттенок лёгкой ошарашенности, Александра отправилась на Пречистенку. Полтора часа подготовки к экзамену с нерадивым сыном богатых родителей на этот раз тянулись, как полтора года, зато закончив все дела, можно было смело идти навстречу приключениям.

Дом №4 был самым обычным трёхэтажным кирпичным домом с оштукатуренным фасадом. Вернее, это сооружение состояло из двух строений. Внутри располагалось много офисов, ломбард и даже ресторан, но никаких намёков на «/ч» и тем более нотариуса не наблюдалось. Александра пожала плечами: похоже, и правда, розыгрыш, но в чём его смысл? И тут ей вдруг вспомнилась надпись: «(обойти спиной против часовой стр.)», а, значит, был повод продолжить эксперимент. Шагая в указанном направлении, она, машинально опустив руку в карман, вращала печать от свитка с завещанием и думала о ленте Мёбиуса и кривизне пространства-времени, предсказанной Эйнштейном. Особой кривизны, кстати, визуально не наблюдалось: дома как дома, дорога как дорога – ничего особенного, только люди смотрели странно на яркую фиолетовую личность, передвигавшуюся таким способом, да голова у неё немного кружилась.

Вернувшись на прежнее место с другой стороны, Александра сперва не заметила никаких изменений и собиралась уже отправиться домой, как вдруг ей в глаза бросилась странная вывеска: «ысуиратоН», располагавшаяся рядом с табличкой, на которой значился номер дома «4/ч». Прошло несколько секунд, прежде чем разум, проанализировав информацию, перевернул буквы, получив нужное слово: «Нотариусы». Александра скорчила забавную гримасу и высунула язык, копируя Эйнштейна. Вот тебе и обошла дом! Какой интересный эффект! Изучить бы, чем он объясняется?

В голове крутилась многолистная вселенная Сахарова, подразумевающая бесконечное число параллельных измерений, а, чтобы подтвердить или опровергнуть это, оставалось только войти в тёмное чрево подъезда под вывеской. Правда, сделать это было как-то боязно: вдруг система работает, как говорится, только на вход, а выход – рупь. Страхи развеялись, когда двери заведения открылись, выпуская, целую вереницу личностей разной степени угрюмости. Забавно было то, что у каждого из этой когорты в руках был глиняный цветочный горшок с торчавшим из него фикусом. Что бы это значило? Самое время выяснить.