Трудоголик 2 (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич - Страница 44

— Так и планируем, — кивнул Халиб. — Ну, что, теперь трапезная?

Он хлопнул в ладоши, и мы тут же оказались у элегантного столика в скромном, но приятно обставленном буфете. У кухни с лопаткой для приготовления пищи стояла Тизири. Я снова взглянул на живот — он становился всё больше.

— Привет, папаша, — признаться, я не понял, кому из нас с Халибом это было адресовано. — Жрать будем?

— А то, — сказал я. — Кстати, коллеги, я оказал вам услугу, окажите и вы мне. Кто у вас занимается ренегатами на севере Королевства Ала?

— Это у тебя там колымага твоя стоит? Шестиногая, или сколько их там ног.

Я кивнул.

— Там. На нас тут нападение было каких-то непонятных големов. На вашей территории, прошу заметить! Мы медленно, но верно перегоняем её в сторону Дворца. Кстати, когда?

— Давай завтра, — кивнул Халиб. — А по поводу ренегатов — Маркунда занималась. Сейчас докушаем, я позову её, и мы, с твоего позволения, совершим визит в твои края. Заодно и тебя подброшу. По рукам?

Признаться, возникла мысль заартачиться и попросить вернуть меня в тот замечательный бассейн к тройке малознакомых, но обнажённых женщин. Но просить это в присутствии женщины, беременной моим будущим первенцем я не мог. Снова включился уже привычный режим трудоголика, и хотелось поскорее разобраться с неизвестными ренегатами.

— Запрашиваете официальный визит в мою временную резиденцию? Что ж, хорошо. По рукам.

Глава 28

Визит

Конечно, после всей этой истории с Богданом я был далёк от того, чтобы считать Халиба другом — хотя он тщательно старался доказать мне свою лояльность. Тем не менее, я испытывал небольшое стеснение, когда мы приземлились на крыше «Единорога-3». Такое стеснение испытывает одинокий айтишник-бобыль, пригласивший коллег в свою неприбранную холостятскую берлогу.

«Единорог» медленно, но верно шагал в сторону побережья — оставалось всего несколько километров. Здесь было ощутимо теплее, а леса вокруг выглядели совсем другими. Я сделал вывод, что Серафимион переместил нашу «крепость» чуть южнее ещё в прошлый раз, просто в пылу предрассветной битвы я это не заметил. На крыше в полный рост стоял Иоганн, он задорно, с энтузиазмом подметал поверхность метлой, собранной из жиденьких трёхметровых сосёнок.

— Каменные черви, вас становится всё больше, — пробасил он, и я услышал в голосе переводчика ворчливость. — Я рад, что Каменный червь Станислав выжил в том ужасном пекле, однако не был готов к гостям.

— Знакомься, Иоганн. Хозяин твоего дворца, Халиб. Он тут всем управляет. Но скоро мы уже переместимся на свою территорию.

Халиб заговорил — точнее, заорал и зарычал на чистейшем языке гиантов. Уж не знаю, что для этого потребовалось, возможно, как-то изменить или усилить речевой аппарат, но заметно было, что он произносит звуки своей собственной глоткой.

Тут выяснилось, что переводчик Серафимиона работает только на реплики Иоганна, и сказанное моим коллегой не перевелось.

— Дед? Ты, Каменный червь, знал моего деда? — в голосе Иоганна послышались нотки удивления.

Халиб сказал что-то в ответ, и следующая реплика Иоганна прозвучала недовольной.

— Я догадываюсь, Каменный червь, что ты говорил своим голосом в головах моим соплеменникам, однако та война была выиграна исключительно благодаря настоящим богам и храбрости моего народа.

Ещё несколько секунд Иоганн подметал крышу, а затем кинул импровизированную метлу вниз и пролез в свой лаз.

— Так. Где он, я хочу его видеть, — заявил я и зашагал вниз, наглым образом бросив гостей.

Прошёлся по верхнему этажу, поздоровался с Серафимионом и Энтоном. «Джуна» нигде не было, а за спиной услышал слегка растерянный голос Маркунды:

— Ну, привет. Давно не виделись.

Прошёлся мимо реактора и кают. Из одной из дверей доносился мощнейший храп. Я заглянул и увидел Рюрика, восседающего рядом с тахтой, где лежала его сестра.

— Спит, — тихо прокомментировал он и уткнулся в какую-то маленькую книжицу.

Я кивнул, спустился на самый нижний уровень и наконец-то обнаружил Иннокентия. Тот сидел рядом с нашим броненосцем и самозабвенно чесал у него за ухом. Но завидев меня тут же вскочил и испуганно отошёл в сторону.

— Прости, шеф, я правда не думал, что…

Договорить он не успел — мой кулак врезался под дых. Иннокентия согнуло, я подумал, что неплохо было бы и добавить, но ограничился этим.

— Избиение… рукоприкладство, знаешь ли!

— Ты не понял? Мне самому противно! Но, блин, мне так больно было! Я чувствую, что если не врежу тебе посильнее, то просто взорвусь!

— Погоди, погоди! — он отскочил к столу и отдышался. — Смотри, что я нашёл.

Он поднял с верстака деревенскую куклу — обычную соломенную игрушку из перевязанных тканью пучков травы.

— Что за хрень?

— А ты проверь? Нашёл, просканировав ближайшие деревни. Последний аккумулятор истратил!

Он показал на ракушку, висящую на шее. Я взял куклу в руки, взвесил. Что-то чувствовалось, не увеличенный вес, но что-то подобное по ощущениям, отдававшееся в руке лёгким дискомфортом.

— [Опен алгоритм… Рид… суперюзер], — пробормотал я.

Перед глазами пробежала гигантская портянка текста вперемешку со схемами, подсвеченными квадратами и прочим. Язык был похож на русский в латинской транскрипции, только с какими-то странными просторечиями, словечками, а также парой немецких слов.

— Какой-то новый язык Алгоритмов.

— Что, у тебя открылось⁈ — воскликнул Иннокентий. — У меня вылезла какая-то хрень — с черепом и предупреждением, дескать, не лезь, а то убьёт.

— Ну, у меня-то есть умение взламывать чужие алгоритмы. Давай, спасибо, сейчас придумаю, как скопировать.

Я изощрился — поднял с пола камешек, выпавший из копыт Энта Четыре Ноги и скопировал на него текст Алгоритма.

— Я думаю, что ею управляли издалека, — сказал Иннокентий, развенув перед собой невидимое полотно.

— Давай, разбирайся, умник. Мне надо с гостями поговорить. Позже тоже подходи.

Иннокентий промолчал. На выходе из отсека я задержался и всё ж бросил через плечо:

— Надеюсь, бил тебя первый и последний раз.

Вернулся в столовую — там Энтон уже поил чаем Халиба, Маркунду и Серафимиона. Последние сидели рядом, и я заметил, что Маркунда коротко коснулась руки моего синевласого друга — видимо, помирились.

— Где там твой знаменитый кофе, Станислав? — прищурился Халиб.

— Ты издеваешься, что ли? Я же сказал, что там мертвые окаменелые семена. Пробовал заварить — получается пыль с углём.

— Я не издеваюсь, — на лице Халиба отразилось искреннее удивление. — Неужели ты до сих пор не допёр…

— А можешь показать? — перебила Маркунда.

Порылся в шкафу и выудил кофейное дерево — оно переломилось пополам, и половина зёрен валялась в мешке. Маркунда повыбирала семена, положила пару наиболее целых на стол.

— Халиб, напомни?

— [Дезоксирибонуклеинлы кислотасы эзлэу хэм анализлау]!

— [Генетик кодны янадан торгызу]! — добавил Серафимион.

— Вы чего… хотите сказать, что?…

Халиб проигнорировал моё удивление и повернулся к Энтону.

— Отсыпь чаю травяного. И мясного чего-нибудь. И семена, орехи, если есть. Объедки можно.

На стол легли принесённые ингредиенты.

— Ну вот, вроде бы нашлась целая цепочка, — известила Маркунда.

Крошки чая, веточки, прогорклые семена местного овса зашевелились, стали вспыхивать мелкими вспышками и терять крошечные фрагменты. Над всеми ними закрутилась красная точка, постепенно выросшая в шарик величиной в два-три сантиметра. Когда сияние завершилось — на пол упало зеленое полураскрывшееся семя с тонким ростком, пробивающимся из сердцивины.

— Это ж… мать его… Вы серьёзно?

Я осторожно взял семечко и подержал в руках.

— Серьёзнее некуда, — кивнула Маркунда.

— А ещё парочку сделай, а?

— Да не вопрос.

Над горкой жертвенного материала выросли и упали на стол ещё пять таких же семян.