Плохая привычка (СИ) - Кит Тата - Страница 18

— Ноги-то, надеюсь, так не трусятся, как руки? Не хватало ещё, чтобы ты мне перед всем офисом в нос с ноги двинула.

— Спасибо за идею. Если сейчас психану, то буду знать, на что сослаться.

— Ногу давай. Вторую, — чуть нервно бросил Славик и ловко надел сначала на одну мою ногу, а затем и на другую, туфли. — Выходи, — сказал он строго. Выпрямился, оправил брюки и подал мне руку, опираясь на которую я смогла выйти из машины. — Через час жду в своём кабинете. Можешь пока перекурить и подумать, окончательно ты решили с увольнением или нет.

— Вы против моего увольнения?

— Твоя жизнь, тебе решать. Но ещё один такой же финт ушами с подкладыванием заявления на подпись среди прочих бумаг, и с моста второй раз я тебя скину уже без троса. У тебя час, Федосеева. Думай, — бросил напоследок Смертин и пошёл в офис, оставив меня на улице одну.

Едва переставляя ноги, через несколько минут в офис поднялась и я. Под косыми взглядами сотрудников закрылась в своём кабинете и прижалась спиной к двери, стукнувшись затылком о дверь.

Я всё ещё хотела уволиться, всё ещё хотела поменять в своей жизни абсолютно все. Чтобы в ней даже намёка не осталось на то, что когда-то я была замужем за человеком, меня предавшем.

Но рациональная часть меня, хранящая в себе здравый смысл, робко подавала голос, говоря о том, что я должна оставить себе хоть что-то из прошлой жизни. Например, работу, к которой я долго шла сама, своими силами добивалась высот и способна ещё на многое в данной сфере.

Маленькая рациональная часть меня топала крошечной ножкой, не понимая, почему я должна кардинально менять свою жизнь из-за кого-то, имени которого даже в мыслях сейчас произносить не готова? Почему у него всё, как было хорошо, так и осталось, а я должна собирать всё буквально заново?

Единственное, с чем не спорила рациональная часть меня, — с тем, что мы со Стёпкой поменяем квартиру. В этой я больше жить не стану. Меня всю корежит от вида постели, кухни, стен. Тем более, бессонными ночами я уже присмотрела несколько отличных квартир, находящихся ближе к Стёпкиной школе, его спортивным секциям и моей работе.

Отведенным мне час я потратила на то, чтобы успокоиться и создать видимость работы, когда в кабинет стучался кто-то из сотрудников. По их глазам было видно, что у них имеются вопросы по поводу того, куда Славик утащил меня с утра пораньше и почему я вернулась потрепанная и заплаканная, но все они предпочли молчать и просто глазеть.

Наконец, я смогла взять себя в руки и отправилась в кабинет к Славику. Пришлось подождать в приемной ещё минут двадцать, пока у него шла встреча, и только после этого я смогла попасть в кабинет, где Славик уже сидел с ручкой наготове над моим заявлением.

— Подписываю? — спросил он, словно дразня.

— Нет.

— Хорошо подумала? — опустил он ручку ниже к листу.

— Я буду работать.

— Ещё раз такая херня повторится? — ручка почти коснулась заявления.

— Нет, — ответила я ровно.

— И долго ещё это заявление передо мной лежать будет?

Поняв, к чему он клонит, я обошла стол и вырвала из-под его ручки заявление. Скомкав его, закинула в корзину под столом и сложила руки за спиной, пытаясь услышать внутри себя, что я, всё-таки, поступила правильно.

— И что ты встала, Федосеева? Ждёшь, когда я тебя покружу и премию выпишу? — хмуро глянул на меня Смертин со своего кресла.

— Нет. Просто… Не знаю. Задумалась.

— Задумайся о работе. В своём кабинете, Федосеева, — добавил он, когда я не сдвинулась с места.

— Уже обед, — сказала я, глянув на часы, и пошла к выходу из кабинета.

— Классно ты сегодня работаешь, Федосеева. За полдня нихрена не сделала, но на обед каблучками поцокала.

— Стёпа, ты сегодня во сколько освобождаешься?

— Часов в шесть. Я же после школу на тренировку. А что?

Фоном у сына слышалась школьная суета.

— Ничего. Я тоже примерно в шесть освобождаюсь. Я заеду за тобой, съездим посмотрим новую квартиру?

— Ну-у, ладно, — протянул сын, о чем-то задумавшись. — Только мне папа обещал, что он тоже за мной заедет.

Я машинально стиснула зубы при упоминании Серёжи и тут же попыталась отбросить мысли о нём. Для Стёпки мы расстались добрыми друзьями, которые просто перестали друг с другом разговаривать и смотреть в глаза.

— Я позвоню папе и предупрежу, что сегодня сама тебя заберу. Ты ведь не против того, чтобы посмотреть со мной новую квартиру?

— Только я первый выбираю себе комнату. Ты обещала.

— Конечно, Стёп. Я своих обещаний не нарушаю.

— Ладно, мам. У меня тут урок начинается, — сказал сын, когда я почти оглохла на одно ухо от звонка, раздавшегося фоном.

— До встречи, — сказала я уже сброшенному звонку.

Покрутив в руках телефон, я, всё же, собралась с мыслями, отбросила эмоции и набрала Серёжу, номер которого теперь носил название «Бывший».

— Да, Наташ? — будто в суете спросил Серёжа. Стало ясно, что я отвлекла его от работы, невовремя позвонив.

— Сегодня Стёпку с тренировки заберу я, — произнесла я нейтральным голосом.

Какой-то шум в трубке резко оборвался и остался только Серёжин голос:

— Стёпка сказал, что вы покупаете новую квартиру. А на нашу… вашу уже нашла покупателей?

— Нашла.

— Я могу юридически сопровождать сделку. Подъехать?

— Нет. Я пользуюсь услугами юриста фирмы.

— Твоей строительной? Это не его профиль.

— И не твой. И не твоё дело, кстати.

— Наташ, я ведь волнуюсь о вас.

— Не надо волноваться. Я девочка взрослая, твой сын тоже уже не маленький. В общем, Стёпку сегодня забираю я. Мне пора работать. Пока.

Я быстро сбросила звонок, отложила телефон в сторону и усмирила дыхание, чтобы не психовать по такому пустяку как звонок бывшему мужу.

Возможно, когда-нибудь настанет день, когда я смогу говорить с Серёжей без нервного тика и не через губу. Но пока за меня говорила обида, которую за две недели заглушить пока не удалось. Но, надеюсь смена обстановки, переезд на новую квартиру, ремонт, смена привычек и прочее помогут мне больше не акцентировать внимание на обиде и сосредоточиться на чем-то более интересном.

Стёпка ходил по комнатам потенциально нашей будущей квартиры. Запрятав руки в карманы толстовки, он придирчиво разглядывал каждый угол, потолки и даже испытал полы на прочность, попрыгав на месте.

Одна из комнат явно привлекла его внимание больше остальных. В неё он возвращался уже трижды и, хмурясь, молча о чем-то думал. Копия отец.

— Нравится? — спросила я.

— Школу прогулять будет сложно. Она же совсем рядом, — поджал он недовольно губы.

Я с улыбкой цокнула. Как мать я, разумеется, была против того, что мой сын иногда прогуливает школу (к счастью, без ущерба для учебы), но, как человек, который тоже когда-то был ребенком, я его понимала.

— Зато, Стёп, смотри, что ещё близко, — я подвела сына ещё ближе к окну, к самому его краю, и указала вдаль туда, где виднелись прожекторные мачты освещения в лучах закатного солнца. — Видишь?

— Из моей комнаты будет видно стадион?! Офигеть!

— Ага, — улыбнулась я и приобняла сына за плечи. — Но, если тебе ближе та наша квартира, тот район, то мы можем остаться там. Я понимаю, что у тебя там друзья, знакомые, и ты уже привык жить в той квартире… В общем, решать тебе, Стёп. Как скажешь, так и сделаем.

— А папа и здесь с нами жить не будет?

— Стёп, я…

— Да понял я. Папа уже сказал мне, что вы развелись, но всё классно… — нервно произнёс сын и резко переступил с ноги на ногу, что выдало его крайнее недовольство. — Короче, мне нравится эта квартира. И эта комната. Поехали, бабушка ждёт.

Сказав это, Стёпка первым вышел из квартиры, а я, дав риелтору добро на заключение сделки, пошла за сыном, но догнала его только у машины и то только потому, что он меня ждал возле неё.