"Фантастика 2024-46". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Веркин Эдуард - Страница 21

– Значит, решил сбежать?

– Почему ты так решил? – обмер я.

– Не дурак потому что. Единственный здесь. Ха! Неплохая шутка: единственный умный человек, и тот – профессиональный дурак. Жаль, никто не оценит… Догадался потому, что ты сапоги перешить решил. Считай – угробил практически новую обувку, ведь если станешь человеком – останется их только выбросить. Ради чего? Не нужно быть гением, чтобы догадаться – собираешься в дальний путь. Притом – пешком.

– Скоро дожди…

– И что? Можно подумать, тебе придется фургон из грязи выталкивать или дрова на стоянке собирать. Ты ведь и сейчас особо из фургона не вылезаешь. Если бы Огюст был хоть вполовину таким умным, каким он себя считает, тоже сообразил бы… Да ты не бойся, я ничего ему не скажу.

– Почему?

– А зачем? Благодарности от него все равно не дождешься. Да и неправильно это – что человеку приходится зверем жить.

– Спасибо…

– Погоди благодарить. Может, еще проклянешь меня не раз за то, что не остановил. Здесь у тебя хоть крыша над головой и какая-никакая, а регулярная кормежка. Думаешь, тебе легкая прогулка предстоит? – Фредерик криво усмехнулся. – Ты колдунов-то своих, скорее всего, в Либерхоффе не застанешь. Городишко маленький, заработка никакого. На зиму все бродяги вроде нас стягиваются в крупные города, где можно по кабакам выступать. Думаю, они в столицу двинутся. Но ты в Либерхоффе все же побывай. Жила там на улице Маргариток раньше одна ведьма – из настоящих. Если и до сих пор живет, загляни к ней – может быть, поможет.

– Вряд ли. Мне гномовский маг сказал – только наложивший заклятие его снять сможет. Да и почем знаешь, что она настоящая ведьма? Настоящих всех инквизиция давно переловила.

– Да вот знаю. Можно сказать, из первых рук. Был один случай… давно – лет тридцать уже прошло с тех пор. Ведьма та была в те времена еще совсем молодой девушкой. Собственно, она и ведьмой-то еще себя не осознала – это ведь прирожденный дар, который надо только осознать, просто училась лечить людей и наивно считала, что больным помогают ее травки да молитвы. У девушки той был жених – парень не такой уж плохой, но с ветром в голове и… гм… еще в одном месте. Повеса и шутник… Узнав об очередной его измене, она каждый раз плакала, просила не разбивать ей сердце, но парень только отшучивался. Ну и как-то раз то ли шутка вышла особенно жестокой, то ли просто иссякло ее терпение, только в сердцах прокляла она этого парня, да так, что проклятие до сих пор силу не потеряло.

– Что за проклятие-то?

– Проклятие-то? – Фредерик долго молчал, уставившись в кружку с вином. Я уже подумал, что шут слишком пьян и забыл, о чем рассказывал, но он все-таки закончил: – Хорошее проклятие вышло. Даже если бы она долго думала, вряд ли бы придумала что-то лучше. Сказала она тогда: «Нравится тебе быть шутом – так будь им всю жизнь. И пусть тебе от каждой твоей шутки будет так же скверно, как мне сейчас!» Парень посмеялся над ее словами, хотел отшутиться, как привык это делать, да в тот же момент навалилась на него такая тоска – хоть в колодец головой. Так и пошло с того дня: и тошно ему от каждой шутки, а перестать шутить не может… Вот так бывает…

Циркачи колобродили почти всю ночь и повалились спать прямо вокруг костра кто где сидел. Я тоже заставлял себя не спать, хотя по понятным причинам и не мог пить вино – просто не доверял кошачьей натуре. Засну опять и просплю до полудня. А Сароз может ведь, пусть и с опозданием, но заподозрить неладное. С него станет приставить ко мне соглядатаем того же Синяшу – парень за что-то с самого начала невзлюбил нас с Булыгой, будет шпионить за мной с удовольствием.

С первыми петухами я забросил за спину изрядно полегчавший мешок и затемно покинул табор. Прощаться с Булыгой не стал. Не то чтобы я не доверял гиганту – на мой взгляд, он слишком простодушен для предательства, но именно по простоте душевной мог ляпнуть лишнее кому-нибудь из циркачей. А бежать со мною он твердо отказался… так чего лишний раз душу травить? Может быть, ему и правда будет лучше с циркачами?

Обычно синьор Сароз просыпался весьма поздно, а его цирк – еще позже, поскольку, собственно, остальных артистов он сам и поднимал – кого криком, кого – пинками или кнутом. Меня, правда, он не трогал, лишь стучал по борту фургона рукоятью кнута и орал, чтобы «господин кот» поторопился, если не хочет остаться без завтрака. Оставалось надеяться, что после ночной попойки Огюст продрыхнет хотя бы до полудня, а мое исчезновение заметит и того позже.

Под дверями дома сапожника мне пришлось сидеть до рассвета. К счастью, мастер оказался ранней пташкой: солнце только-только поднялось над горизонтом, когда он отпер дверь и вышел на крыльцо. Я дождался, когда он начнет то, ради чего, собственно, вышел, и проскользнул в открытую дверь.

– Э! Э! – Растерянно выкрикнул он мне вслед, не имея возможности прерваться и перехватить меня. Когда он, на ходу заправляя рубаху в штаны, вбежал в дом, я уже отыскал под лавкой перешитые на меня сапоги и примеривал их.

– Отличная работа!

– А-а-а… – ответил сапожник, стремительно бледнея и зачем-то указывая на меня пальцем.

– Не приходилось раньше видеть говорящего кота? – посочувствовал я мужику, прохаживаясь в обновке вдоль стены. Да, отлично сработано – нигде не жмут, но на ноге сидят плотно, да еще при помощи жесткой вкладки из толстой кожи поддерживают непривычные к такому положению кошачьи лапы. Лапам стало не только теплее, но и значительно проще удерживать туловище вертикально. – Не бойся, ничего плохого я тебе не сделаю. Я просто за сапогами пришел. Спасибо тебе, мастер. Прощай.

– О-о-о… – донеслось мне вслед. Надеюсь, мой визит не навсегда лишил его членораздельной речи…

Где-то с милю я шагал довольно бодро и даже начал мурлыкать что-то маршевое себе под нос. Однако уже к концу второй мили лапы в сапогах начали гудеть, а сами сапоги превратились в настоящие арестантские колодки, поднимать их становилось все труднее, и в конце концов я сдался. Хорошо, к этому моменту солнце уже успело нагреть землю и идти босиком – если это выражение применимо к коту – было нехолодно. Сапоги опять перекочевали в мешок, который мне кое-как удалось пристроить на спине, удерживая лямку зубами. Тут уж стало не до мурлыканья, конечно. Как оказалось – оно и к лучшему. Топот лошадиных копыт и нескольких пар человеческих ног я услышал задолго до того, как погоня показалась на дороге, так что мне хватило времени, чтобы укрыться в придорожном кустарнике. Устроившись со всеми удобствами, я с удовольствием полюбовался чудным зрелищем.

Впереди скакал на лошади сам синьор Сароз в той нелепой позе, которая сразу выдает человека, впервые севшего в седло. Огюсту повезло: единственная лошадь в таборе – та, на которой демонстрировала свои скудные прелести Леди Годива, – пребывала в столь почтенном возрасте, что даже шпоры и плетка не способны были сорвать ее в галоп. Хотя, судя по испуганно-мужественному выражению лица, самому синьору Сарозу казалось, что он мчится со скоростью королевского гонца, не меньше. Его не смущал даже тот факт, что остальные участники погони не отстают от него, хотя и бегут пешком. В погоне участвовали Марк, Матвей, Синяша и – что неприятно кольнуло меня – Булыга. Пропустив их мимо, я спокойно потрусил следом, предаваясь возвышенным размышлениям о неблагодарности человеческой натуры и о том, закончится ли скачка для Огюста благополучно или я имею шанс обнаружить впереди всю компанию, скорбно окружающую бездыханное тело? Насладившись видением скоропостижно свернувшего шею синьора Сароза, я все же отогнал дурные мысли и пожелал хозяину цирка вернуться в Бугры живым. Пусть он бессовестный мерзавец и обманщик, но благодаря его деловой хватке несколько человек имеют крышу над головой и ежедневную похлебку в желудке. Да и синьору Сароз жалко – уж от нее-то я видел только хорошее…

Подивившись совершенно несвойственному мне образу мыслей, я опять свернул в лес и с максимальным комфортом устроился в ветвях граба. Весь мой воинский опыт подсказывал, что где-то в этот момент преследователи должны были сообразить, что так далеко пешком ни одному коту ни в жизнь не уйти. Если скачка не вышибла из Огюста мозги, он догадается, что я пропустил их мимо себя и теперь иду следом. А если он это поймет, то наверняка устроит засаду. Ну что же, посмотрим, на сколько хватит твоего терпения, Огюст…