Девочка хищника (СИ) - Адамс Ева - Страница 1

— Ты уволена. Выплат никаких не получишь. И скажи спасибо, что не по статье. А ещё скажи спасибо, что мы обошлись без полиции.

Дыхание перехватывает. В горле встаёт тяжёлый комок, который я не в силах сглотнуть. Держусь, но чувствую, как слёзы наполняют глаза. Вот-вот, и по щекам хлынет целый водопад.

— Ну? — не отрывая глаз от меня, начальник сцепляет пальцы в замок и кладёт их на стол. — Я жду.

— Чего? — выдавливаю я.

— Как чего? «Спасибо», Анечка. Я жду «спасибо».

— З-за что, Равиль Вахтангович? — заикнувшись, спрашиваю я.

Быстро смахиваю слезинки, будто украдкой. Но начальник, конечно, всё прекрасно видит. А я вижу, как его тонкие бледные губы чуть изгибаются. Тень издевательской улыбки, что мгновенно появляется и исчезает.

— Я только что пояснил. Уже забыла? Ну и память у тебя, Анечка. Точно девичья.

Ненавижу, когда он называет меня Анечкой. Я ему что, подружка, дочка или проститутка?

Все годы, что я работала в «Тайгер групп», терпела подобное обращение. Начальник всё-таки. Я с вышестоящими спорить не привыкла.

Но, может, теперь уже хватит? Раз я уволена, то какая разница? Что он мне сделает-то?

— Я вам не Анечка, — с трудом выговариваю.

Меня едва ли не трясёт. Грудь наполняется колючими мурашками. Чувствую, как холодеют и одновременно становятся влажными ладони. Крепко прижимаю их к коленям, чтобы не выдать дрожь.

Равиль Вахтангович хмурится. Не пойму, то ли наигранно, то ли вправду сердится.

Он цокает языком и поднимает подбородок, глядя на меня сверху вниз. В его положении это нетрудно — он и так сидит выше. Стол и кресло начальника расположены на подиуме, а неудобные стулья для посетителей перед ним.

Наш директор невысокого роста, метр шестьдесят или около того. Не дотягивает ни до одного другого мужчины в компании. Поэтому он ходит в туфлях с каблуком, носит высокую причёску и костюмы с вертикальными полосками.

Стремится казаться выше, чем есть. У него пунктик на росте.

Вот поэтому Равиль Вахтангович редко разговаривает с кем-то, не сидя в своём массивном кресле, за огромным столом, стоящим на возвышении.

За спиной у него окна в пол, жалюзи всегда открыты. Сегодня в том числе. Весеннее солнце бьёт через стёкла, заставляя меня прищуривать и без того слезящиеся глаза.

— Вот как, — говорит директор, пытаясь добавить в голос хриплые нотки. — Не Анечка. Осмелела, значит?

Делаю глубокий вдох и говорю:

— Это несправедливо. Вы прекрасно знаете, что это не я украла бумаги.

— Доступ был только у тебя, — проникновенно тянет Равиль Вахтангович, склоняя голову чуть набок.

— Не только.

— Хочешь сказать, совладелец фирмы украл их?

Хочу, но не буду.

У нашей фирмы два совладельца. Я даже не знаю, как их зовут, и в жизни не встречала. Но в последнее время у «Тайгер групп» начались трудности.

Деталей не знаю, но работы у всех стало больше, а начальников нескольких отделов уволили. Поползли слухи, что учредители рассорились и теперь воюют за то, кому достанется компания.

— Молчишь, — констатирует директор. — Правильно делаешь. А то ведь можно и договориться, Анечка.

Он делает сильное ударение на моём имени. Специально, сволочь, издевается.

Кажется, он раньше и без того догадывался, что мне не нравится такое обращение, ведь я намекала как могла. Жестами, взглядами, мимикой. А теперь и вовсе прямо сказала.

Но нет, продолжает.

— Понимаешь, Анечка. Те документы были очень-очень важны. Тот, кто ими обладает, может сделать серьёзные вещи.

Чувствую в себе силы огрызнуться:

— Я знаю, что это за документы! Сама составляла. По сути, это ключи от всей «Тайгер групп».

— Вот именно, дорогуша, — скользко улыбается Равиль Вахтангович.

«Почему я даже в мыслях называю его по имени-отчеству? К чёрту! Просто Равиль. Он мне никто. Теперь даже не начальник».

Я, конечно, ещё ничего не подписала, но уверена, что на попятную директор не пойдёт. По крайней мере, раньше никогда так не делал. Это мне в нём даже нравилось.

Несмотря на дрянные манеры и высокомерие, руководителем он был решительным и хватким.

— Поэтому ещё раз: скажи спасибо, что для тебя всё обошлось без проблем, — Равиль Вах... просто Равиль выжидающе смотрит на меня.

— Не скажу, — чувствуя себя упрямой девчонкой, с вызовом бросаю я.

Вот теперь, кажется, он действительно сердится. Серые глаза приобретают оттенок стали, густые чёрные брови сползают вниз. От насмешливой улыбки не остаётся и следа.

Чувствую себя дурой. Зачем полезла в бутылку? Надо было просто покаяться для виду, подписать приказ об увольнении и уходить восвояси.

Но если бы всё было так просто.

— Вы меня подставили, — используя последние крохи смелости, говорю я. — А что, если один из учредителей потом приедет ко мне домой и будет требовать документы? Что я ему скажу?

— Ну, наверное, то же самое, что и мне, — сухо отвечает директор. — Что ничего не брала.

— И вы думаете, мне поверят?

— Это уже от тебя зависит. Брала, не брала, кому отдала. Я ничего об этом не знаю. Просто увольняю провинившегося сотрудника. Документы пропали? Пропали. Ответственность была твоя? Твоя. Всё, — Равиль разводит короткими руками. — Финита ле комедия.

— Ля, — почти машинально брякаю я.

— Что?

— Ля комедия. Так будет правильно.

— Ты меня ещё и поправляешь, — вздохнув, качает головой директор. — Совсем страх потеряла. Неужто тебе не нужна эта работа?

Сжимаю лежащие на коленях влажные ладони в кулаки. Нужна. Ещё как нужна. Я понятия не имею, где смогу найти оклад лучше, чем в «Тайгер групп». Простым делопроизводителям нигде столько не платят.

А здесь ещё и медицинская страховка, включая стоматологию, и бесплатный абонемент на фитнес, и корпоративы на базе отдыха раз в полгода. Жаль от всего этого отказываться.

Тем более, если негодяй Равиль уволит меня по статье, найти новую должность будет крайне тяжело.

Куда мне потом податься? Кассиршей в супермаркет? Не такой судьбы я хотела...

Да дело вовсе и не в этом. Дело в том, что у меня кредит, доставшийся от бывшего мужа-предателя, и больная собака.

Для кого-то, может, и смешно, но Зефирка живёт со мной уже двенадцать лет. Единственное существо, которое я люблю всем сердцем.

— Ты мало того что не уследила за важнейшими бумагами, — давящим тоном говорит директор, — так ещё и дерзишь. Может, выгнать тебя с позором? Раструбить по всей деловой среде о твоих косяках. Поверь, после этого работу в нормальной компании ты не найдёшь.

Молчу, не зная, что ответить. Комок в горле становится тяжелее, слёзы щиплют глаза.

Он что, мысли читает? Ещё и жути нагоняет, сволочь! Ладно просто увольнение, но если Равиль испортит мне репутацию, это точно конец карьеры. Которая едва начаться успела, мне всего двадцать четыре.

— И учредителям тебя сдам. Пускай они правда приедут к тебе домой и будут выяснять, где документы. А они, если не знаешь, люди крайне серьёзные. Полиция от них не защитит.

Вот теперь становится по-настоящему страшно. Сердце бахает у самого горла, желудок сжимается в комок. Меня бросает сначала в жар, а потом в холод.

Коротышка директор, хоть и притворяется крутым, на опасного мужчину не тянет. А вот учредители, насколько я слышала, действительно грозные господа. Крутятся в высших кругах Москвы, с такими шутки плохи.

— Хотя знаешь, Анечка, — Равиль откидывается на спинку своего гигантского кресла. — Возможно, я мог бы прикрыть тебя от учредителей. И может быть — может быть! — даже оставить на работе.

Взгляд директора, как липкие пальцы, скользит от моего лица вниз по шее и заползает под вырез блузки. Серые глаза похотливо блестят. Равиль ослабляет галстук и медленно поднимает взгляд.

О боже...

Меня прошибает холодный пот.