Три ипостаси Божества - Дашнер (Дэшнер) Джеймс - Страница 18

И это было действительно так. Они почти не разговаривали с тех пор, как Айзек обнаружил сыпь на шее миз Коуэн – он просто не мог лгать своему лучшему другу, а потому делал все, чтобы между ними постоянно существовала какая-нибудь естественная дистанция. В этих условиях излишняя заботливость Триш о состоянии Садины была ему только на руку.

Он изобразил улыбку.

– Все в порядке, – сказал он. – Мы с тобой всегда близки, даже тогда, когда не рядом.

Садина кивнула, но кивка ему было мало.

– Обещаешь, что так будет всегда? – спросил он.

Тогда она прочитала клятву, которую они давали друг другу в детстве:

Как давно Айзек не слышал этой клятвы!

– На земле и в небесах… – повторил он.

Он вновь принялся отбивать металлическую полосу, а она смотрела на него, как, бывало, смотрела на острове, и ему казалось, что сейчас она подойдет к нему и предложит забить на эту работу и пойти вместе поплавать.

– Могу я поделиться с тобой секретом? – спросила Садина, и сердце его упало. Если она расскажет ему о своих тайнах, ему придется рассказать ей о своих!

– Конечно! – взяв себя в руки, отозвался Айзек. Зря он обещал миз Коуэн никому ничего не рассказывать до того момента, как все отправятся садиться на корабль. Может быть, Садине можно и рассказать? Конечно, не все и не до конца. Но тогда бы он не чувствовал себя таким виноватым перед своим лучшим другом!

Садина между тем заговорила:

– Я немного побаиваюсь того, что может произойти на Аляске. Вдруг они отделят меня от всех вас? Триш этого не вынесет.

Она поигрывала взятым в ладонь камешком, а Айзек, борясь с охватившими его эмоциями, принялся вытирать рукавом взмокший лоб. Ему было ясно: это произойдет, и не вдруг, а непременно. Но потери начнутся уже скоро – ей придется расстаться с матерью и одним из своих лучших друзей.

– Ты достаточно сильна, чтобы вынести многое. Да и Триш может тебя удивить. Так что будем держаться!

И он вновь взялся за молоток.

– Когда ты закончишь с этой штуковиной, поможешь мне?

В руках у Садины появился кусок металлической проволоки.

– Нашла на берегу, – пояснила она.

– Неплохая штучка. Что ты хочешь из нее сделать?

Айзек склонился над самодельной наковальней. Все, чего он хотел – это того, чтобы она была счастлива и не возненавидела его навсегда, когда придет время расставания.

– Что-нибудь для Триш.

У нее также был небольшой кусочек дерева. Жаль, что он сам не додумался сделать что-нибудь для Садины – на память о себе!

– Садина!

Он должен ей все рассказать. Рассказать правду – что мама ее больна, что сам он останется с ней и не поедет на Аляску.

– Что? – спросила девушка. – Ты смотришь на меня так, словно хочешь в чем-то исповедаться.

Она нервно рассмеялась, но затем успокоилась.

– Слушай! Если ты хочешь сказать мне, что будешь любить меня вечно, или еще что-то в этом роде…

– Нет. Ничего подобного! К тому же я – не твой тип.

Айзек закатил глаза, но Садина вновь принялась смеяться, и он понял, что ничего не сможет ей рассказать.

– Я просто хотел сказать тебе, что буду с тобой и на земле, и в небесах.

– Знаю.

Она улыбнулась.

Но он хотел, чтобы она поняла его, и поняла правильно.

– Я хочу сказать, что если нас разлучат, я все равно найду к тебе дорогу. И к другим тоже.

– Айзек! Хватит напускать на себя таинственность! Никто нас не разлучит!

И она вырвала молоток из его руки, едва не обжегшись о раскаленный металл.

– Ты права, – солгал он.

Александра

Под защитой стражей Эволюции Александра уверенно вышла на площадь, где уже сгрудилась толпа, явившаяся на воскресную мессу Лабиринта. Несмотря на солнечную погоду, было холодно, и колкий воздух жег Александре руки и лицо. Запахнувшись в плащ желто-горчичного цвета, она ощущала под ним одеяние, которое носила тогда, когда ей удалось подвигнуть этого идиота, Маннуса, на убийство Николаса.

Пришло время для хорошего старомодного бунта.

Пришло время Эволюции.

– Вы уверены, что справитесь? – спросил Флинт, сопровождавший ее в пути на помост. Он-то был явно не уверен в том, что у нее достаточно сил. А она-то думала, что, избавившись от Николаса, навсегда избавилась от пустых вопросов!

– Флинт! Я же сказала тебе: мой обморок был результатом горя, которое на меня нахлынуло.

Но Александра понимала – это было не горе. Но почему она отключилась – этого она понять не смогла. Она сняла плащ и передала его Флинту, взглядом говоря: И больше никаких вопросов!

– Приветствую вас, верные мне пилигримы!

Александра предстала перед кипящей внизу толпой и стала ждать, пока глаза всех собравшихся не остановятся на ее фигуре. Перед ней стояли все – и молчаливые исполнители культа, молившиеся в подвалах, и – на другом полюсе – экстремисты, регулярно исполнявшие жертвоприношения, да еще вспарывавшие своим жертвам животы. Она оглядела толпу, пытаясь отыскать рога Маннуса, но их нигде не было. А ей нужно было переговорить с ним, удостовериться, что он держит данное ей слово, и что то тайное дело, о котором они тогда договорились, по-прежнему является тайной для всех прочих людей. Никому из пилигримов она доверять не могла, особенно тому, кто убил одного из членов Божественного триединства.

– Верные мне пилигримы! – провозгласила Александра. – Я принесла вам печальную новость. Но одновременно и слово надежды.

Обе руки свои она прижала к сердцу, готовя народ Аляски к принятию трагического известия о смерти Николаса.

Безумный пилигрим, едва одетый, с нервно бегающими глазами размером с суповые тарелки, закричал, показывая костлявым пальцем на небо:

– Этот свет – солнечные вспышки! Мы обречены!

Стоящие вокруг него забормотали слова согласия. Александра знала, насколько быстро страх простейших вещей способен овладеть примитивными мозгами, и ненавидела эту особенность необразованной толпы. Ожидая, пока все успокоятся, она декламировала про себя последовательности чисел.

Наконец все взоры вновь обратились на Александру, и она воскликнула:

– Нет! Огни в небесах – это огни надежды!

И она взмахнула руками, повторяя движение волн Авроры Гиперборейской. Мелодрама способна производить сильные эффекты!

– Цвета, в которые одето небо, сходны с цветами, в которые одеты наши души, – продолжила она, громко и отчетливо выговаривая слова. – Они возвращаются! Небо эволюционирует, а потому пришло и наше время. Да здравствует Эволюция!

Вновь раздался приглушенный говор и перешептывания. А интересно, кто-нибудь из пилигримов знает слово «эволюционирует»? Общество настолько давно живет в рамках модели выживания, что мало у кого остались надежды на будущее, веры в то, что жизнь может быть иной, чем сейчас. Но она должна быть иной! И будет!

– Мои пилигримы! – продолжала между тем Александра. – Мы находимся на перекрестке путей, выпавших на долю нашей цивилизации, и наша задача – выбрать путь веры. Этот выбор поможет нам изменить историю. Быть сильными – вот наша цель и ответственность!

Она вновь сделала паузу, чтобы у толпы была возможность и время отреагировать, что та и сделала. Вдруг она заметила в толпе движущиеся фигуры с рогами, и, когда ей удалось пересечься взглядом с Маннусом, тот похлопал ладонью по одному из своих рогов. А ведь она забыла о своем обещании избавить его от этого чертова украшения!

– Новость! Новость! – скандировала толпа, требуя продолжения, требуя, чтобы Александра объявила то, чего ради они сюда и явились.

– Ваши надежды осуществляются! – провозгласила она. – Конец унынию и тьме! Вас ждет величие, о котором никто из вас не мог и мечтать! Мы не только преодолеем последствия Вспышки, но и получим дары, которые каждому из вас позволят сравняться с Богами.