Грани II (СИ) - Дмитриев Валентин Григорьевич - Страница 2

- Общеизвестно, что лист прятать следует в лесу, а ценную вещь на самом видном месте. Точно так же кто-то поступил с Элен. Год с небольшим назад по какой-то причине это, скажем так, укрытие, было вскрыто. И в полном соответствии с легендой появляется наследница рода Уордеров. Дальше произошли известные нам события. У меня пока всё.

- Мда, - поджал губы директор. - Сплошная, как вы сказали, метафизика, но ничего другого у нас нет. Что происходит с территориями, которые освобождает Зона? - посмотрел он на поджарого генерала в полевой форме. По всему было видно, что он только перед самым совещанием прилетел в Москву.

- Она отдаёт их в первозданном виде, какими они были до освоения человеком. Никаких следов городов, заводов, дорог и инфраструктуры не наблюдается. В итоге будет более миллиона квадратных километров нетронутой и неосвоенной территории. По первичным признакам, на месте все ископаемые, включая выработанные ещё в демидовские времена.

- Насколько Зона сократилась сейчас?

- Пока незначительно, - генерал переключил проектор на свой ноутбук. - Сейчас... вот. Освободились земли здесь, здесь и здесь. Небольшие подвижки также наблюдаются в этом районе. Зона устойчиво и равномерно уменьшается. С такой скоростью она полностью исчезнет к середине ноября.

- Хоть что-то хорошее. Совещание объявляю оконченным, все свободны, кроме наших гостей и вас, Сергей Петрович. Будет предметный разговор.

За столом директора осталось всего пятеро, считая его самого. Трое гостей держались просто и уверенно. Едва вышел последний участник совещания, один из них раскрыл свою папку.

- Это основано на всех имеющихся у нас данных.

Директор взял несколько листов, скреплённых скобкой. В кабинете повисла тишина, только начальник лаборатории задумчиво рисовал на листке какой-то странный узор. Ширканье ручки заставило гостя с папкой дёрнуть уголком рта.

- Вы это всерьёз?.. - протянул директор, глядя на него поверх узких очков в золотой оправе. - В Зоне дозволялось многое, на что мы закрывали глаза, но именно здесь - он постучал по бумагам - никто и никогда ничего в здравом уме не проводил. Это место табу, а нарушившие погибали быстро и страшно. Или медленно и ещё более страшно, как там было угодно... уж не знаю кому. Вы знакомы с докладом группы капитана Мамонтова?

Гости переглянулись.

- Значит не знакомы, - уверенно сказал директор. - А зря. Значит у вас не все материалы имеются. Возьмите...

Он сунул руку в ящик стола, вынул твёрдую папку-регистратор, отделил от стопки подшивок одну, в которой кроме документов виднелся диск, подрисованный филигранной фигуркой мамонта. Рисунок был сделан одним росчерком маркера.

- Вот. На ночь читать, а тем более смотреть, не рекомендую.

Зона. Чужое небо.

Сандра.

Под одеялом было тепло и уютно. Я медленно выплывала из сна, было раннее-раннее утро, когда горизонт на востоке только начинает наливаться серовато-розовым. Что меня заставило проснуться, я не понимала. Как будто ненавязчивый толчок изнутри. Увесистая рука Харальда лежала у меня на плече. Осторожно выбравшись из-под неё, я осмотрелась. Вспомнила бешеную вечернюю и ночную гонку, рёв мощного мотора и лязг гусениц. Сейчас мне, наверное, следует дрыхнуть без задних ног, но...

Влажно пах серебрящийся ранней росой металл, рядом, завернувшись в кокон из двух одеял, полусидя спала Элен. В неверном тусклом свете показалось, что она бесцельно смотрит прямо перед собой, но то была просто жутковатая игра теней на её лице.

Приоткрыв заднюю дверку, которая бесшумно провернулась на хорошо смазанных петлях, я выбралась наружу. Мы остановились у края какой-то густой рощи, въехав прямо сквозь упругие заросли лещины. Не присматриваться, так и нет нас - орешник легко поднялся и скрыл следы. Собрав на ладони росу с высокой травы на опушке, я обтёрла лицо. Холмики, перелески, темнеющие повсюду, в ложбинах застыл фиолетовый ночной мрак, казалось, его сгустки шевелятся, высовывая наружу щупальца. До рассвета, наверное, ещё час. Я поёжилась от утренней свежести. Вокруг всё дышало красотой и покоем, но всё равно что-то было не так.

Взгляд скользнул по верхушкам деревьев соседней рощи, потом я посмотрела выше, ещё выше... и застыла, оцепенев. Из глубины предрассветного неба мерцали поздние звезды, их рисунок не напоминал мне ничего знакомого. За нашу недолгую жизнь вне городов я хорошо изучила его. Сейчас на меня таращились медленно тускнеющие созвездия. Это было чужое небо.

Казалось, я сейчас задохнусь от шока. Сзади послышался шорох, выведший меня из ступора. Это Харальд, пробравшись через заросли, вышел на опушку. На плече висел автомат.

- Что случилось?..

Видимо, я его всё-таки разбудила своей вознёй. Но слова путались в горле, и всё что я смогла, это показать вверх кивком. Харальд нахмурился.

- Ну нифигасе... - протянул он, - Крепко же здесь всё сдвинулось.

Он походил так, задрав голову, что-то шептал, но было похоже, что ни к какому выводу не пришёл. Во мне плескался необъяснимый, первобытный ужас, к такому повороту я просто не была готова.

- Харальд, что это... что это?! Где мы?! Куда ты нас завёз!! - я кинулась на него, мало что соображая. Какая-то часть сознания пыталась остановить меня. Безуспешно. Он сам это сделал, я как будто налетела на стену.

- Прекрати истерику, - его руки хорошенько встряхнули меня. - Возвращайся к машине. Я сейчас проверю кое-что.

Харальд быстро пошагал в обход рощи. Его ледяной, сдвинувшийся в низкие частоты, голос подействовал лучше ведра колодезной воды, я чувствовала, словно меня в самом деле окатили из приличного ведёрка. Уже ничего не соображая, пошла к "Ханомагу". Элен, странное дело, была совершенно спокойна.

- Ничего не понимаю, - пожаловалась я, садясь на откидную скамеечку. Мозги пошли вразнос. - Здесь другие звёзды...

Элен пододвинулась ко мне, взяла за руки. Остро ударило, как током. Но это было нечто другое. Через кончики её изящных пальцев в меня вливалось знание. В первую очередь знание того, что обратной дороги скорее всего нет, и это следует принять. Знание о мириадах миров, над которыми светят разные звёзды. Знание о вековом одиночестве-несуществовании, о том, что видеть и осязать мир - само по себе счастье. Очнувшись, я посмотрела на Элен. Мне стало ещё страшнее, теперь уже из-за того знания, что она носит в себе.

- Всё понятно, - пробурчал вернувшийся Харальд, забираясь в БТР. - Это из-за пульсаций сжимающейся Зоны. Нас закинуло куда-то "рядом", вбок. Зато есть хорошие новости. Нам известно, что через все срезы, попавшие в Зону, протекает Река. На которой сидит давно известный нам дед Петрович. Для начала поедем к нему.

Не говоря больше ни слова, он пролез в кабину. Рыкнул мотор. Поворочавшись, "Ханомаг" сдал задом, потом Харальд его развернул и повёл по понятному одному ему курсу. Над нами таяла в рассвете густая синева, но в глазах ещё стояли звёзды чужого неба.

Мерная качка на пологих степных волнах и ровный рокот мотора убаюкивали. Мы ехали по совершенно безлюдной местности, среди высоких трав и непуганого зверья. Кое-где, ближе к низинам, зеленели рощицы берёз и осин. Утренний недосып заставлял глаза то и дело закрываться, я моментами проваливалась в дрёму и тут же выныривала. Элен так и сидела в своём пледе, склонив голову на мой ранец. Наверное, уже перевалило за полдень, когда Харальд сбросил газ и БТР плавно остановился.

Выбравшись из кабины в кузов, он с хрустом потянулся. Глаза были подёрнуты дымкой усталости.

- Привал. Соорудите пожрать, - сказал он, и подхватив две канистры, вылез наружу. Забулькало, остро запахло соляркой.

Нам ничего не оставалось, кроме как собирать нехитрый походный обед. Залив горючее, Харальд ходил вокруг "Ханомага", разминаясь. Короткий лязг затвора, раздавшийся снаружи, заставил нас вскочить и схватиться за оружие. Элен держала автомат неумело, но решительно.