Индигирка (СИ) - "Anthony Saimski" - Страница 5

Проведя параллель периодичности мироустройства, светлые умы человечества смогли рассчитать расположение планет, на которых с большой долей вероятности мог находиться Вилоний. И началась новая эра - эра Вилониевой лихорадки. Во все стороны разбегались стремительно строящиеся корабли-прыгуны. Везде велась добыча Вилония. Иногда, когда Олегу выдавалась свободная минутка оторваться от собственных невеселых мыслей и немного порассуждать о будущем человечества в глобальном масштабе, ему казалось, что лет через сто вполне не исключена война за право обладания большими запасами этого энергоресурса. Во всяком случае, та небольшая часть истории человечества, что он смутно припоминал, говорила о том, что подобное явление всегда возникало, как нечто само собой разумеющееся.

Беженцы из расколотого Китая были самой любимой добычей для компаний нанимателей. Ведь это почти всегда были отчаявшиеся люди, потерявшие дом, и так и не нашедшие нового пристанища в других странах. Олег не знал как в других государствах, но Российская социальная программа была очень простой, чем больше эмигрантов из поднебесной будет отправлено в космос на добычу ресурсов или колонизации новых планет, тем меньше будет внутренняя гражданская напряженность. Если даже из тысячи прибывших на планету человек, россиян будет всего сотня, колонизированная планета всё равно будет считаться территорией РФ. Поэтому Китай начинал постепенно исчезать с политических и экономических голограмм нового человечества.

Прямо за развязкой нескольких широких прокатанных дорог для больших грузовиков стоял контрольный шпиль - мозг и сердце всей шахты. Именно в нем был установлен центр местной и орбитальной связи, а так же находились рабочие помещения коменданта и научных сотрудников. Простым смертным наподобие сотрудников службы безопасности или мелким инженерам, вход туда был закрыт. Работяги же вообще там ни разу не были, несмотря на то, что именно под зданием контрольного шпиля была распложена сеть автоматических складских ячеек, откуда им выдавали тёплую и рабочую одежду.

Рядом со шпилем стояло плоское здание медблока, баня и котельная, греющая воду все тем же водородом, от собственной перерабатывающей установки. Но самым угрюмым зданием среди всех был крематорий. Его высокая труба периодически выпускала густой черный дым, а за последние пять дней она почти не переставала коптить, непрерывно сжигая тела погибших и останки инфицированных животных.

На противоположном конце лагеря была расположена автобаза, склад запчастей, ремонтный цех и установка очистки воды для двигателей Майера.

Весь комплекс строений был обнесен толстой стеной периметра. Это единственное что отделяло почти восемьсот человек от дикой природы Индигирки. В общей сложности периметр был протяженностью с десяток километров. Для удобства контроля и безопасности он был поделен на секции, перед каждой из которой находился барак охраны, складские помещения и отхожие места. Надо сказать, что бараки охраны мало чем отличались от бараков рабочих. Самым надежным в них был только заливной фундамент, да небольшие подземные кладовые, в которых хранился небольшой НЗ пищевых припасов, и патронов.

Так же на территории лагеря была лесопилка. Жечь Вилоний, только ради того что бы доставить на планету современные строительные материалы было непозволительной роскошью. Человечество веками жило, использую древесину, поэтому было проще один раз доставить деревообрабатывающее оборудование, чтобы сотрудники шахты сами сделали себе все необходимое.

Со стены периметра лагерь всегда выглядел какой-то неестественной мозаикой из плоских однотипных модульных крыш и деревянных пристроек, воздвигнутых уже по мере необходимости. Если не знать точно, где какое здание, то сверху было практически невозможно отличить комплекс биологических исследований компании от обычного барака или модульной столовой. Разве что биологи располагались ближе к контрольному шпилю, и внутри их помещений была определенная чистота. Да подземный склад имел сложную систему вентиляции, морозильных и лабораторных камер, необходимых для местных исследований.

На каждую секцию периметра вместе с бараком охраны выделялся свой подземный склад с надежными бетонными стенами, которые сейчас в большинстве своем пустовали, потому что все полезное и ценное с них давно было использовано.

После взрыва водорода и прорыва стада треть лагеря выглядела весьма уныло. Кругом виднелись черные следы разрывов, полностью сгорел один из бараков охраны. Многие постройки получили приличные пробоины от разлетающихся осколков и разрывов РПГ. Часть стены периметра тоже была в серьезных повреждениях. Насквозь ее конечно не пробило, но бетон, на качестве которого тоже порядком сэкономили, растрескался и обвалился достаточно большими пластами, обнажив конструкцию из стальных балок и арматуры.

Самой большой потерей, не считая сорока девяти человек, был остов начисто выгоревшего вертолета, на котором Казюка делал контрольный облет, а служба мониторинга окружающей среды отслеживала формирования и передвижения возможных стад инфицированной живности.

Но самым главным строением, к которому все относились с раболепным преклонением и особой заботой, была посадочная площадка для шаттла-прыгуна. Вот и сейчас особая инженерная группа старательно ее чистила, тщательно проверяя все расположенные вокруг нее пристройки на предмет незамеченных повреждений. И делали они это третий раз за два дня. Никто, будь то отмороженный на всю голову, бывший зэк охранник, или самый тупой грязный рабочий китаец, не посмели бы даже плюнуть в сторону ограждения площадки. Все понимали, что с Индигирки только один путь домой - прыгун.

- Ты почему рацию с собой не носишь, Соколов? - язвительно спросил Казюка, когда Олег спустился на землю и встал рядом с ним.

- Зачем? Чтоб меня в любое время могли найти?

- Конечно, я их для этого и выдаю.

- Любая деятельность в свободное от контракточасов время, не идет в зачет контракточасов, - улыбнулся Олег. - Так что я предпочту быть неуловимым.

С этими словами он вытянул перед собой грязную ладонь, и немного потряс ей из стороны в сторону, что должно было означать неуловимость. Казюка явно не любил подобное поведение Олега, и пренебрежительно потряс головой, поправляя ремень тяжелого автоматического дробовика.

Никто на Индигирке никогда не расставался с оружием. Те же, кому оружие не было положено по роду деятельности, быстро обзаводились им уже на третий день своего пребывания. Как правило, происходило это после первого десятка смертей слишком самоуверенных в себе сотрудников.

Олег долго ломал голову, почему компания снабжает своих работников автоматическим оружием, таким как "Калашниковы", когда в суровой действительности этой гнусной планетки, дробовики были намного эффективней.

В этом плане Казюке повезло - ему досталось единственно ценное, что было в оружейном контейнере с НАТО-вскими образцами, который вообще неизвестно как оказался в поставке службы безопасности. Видимо ошиблось военное министерство, снабжающее компанию своими бездонными запасами.

Сергею Васильевичу достался автоматический дробовик - весьма грозная штука. В конце двадцатого века оружия этого типа расплодилось великое множество. С дробовика была предусмотрительно сточена вся маркировка, поэтому определить конкретную модель никто не мог. Да и это ни к чему. Ясно было одно, если на патрульную группу вдруг выскочит инфицированный трехсоткилограммовый медведь, четверо охранников с калашами ничего с ним не сделают, даже высадив по рожку каждый. Они скорее только еще больше разозлят червя, которому все равно на то, что его носитель будет истекать кровью из множества крохотных дырочек. А вот Казюка, просто один раз зажав спусковой крючок, высадит в дикую тварь все двадцать патронов двенадцатого калибра, снабженных цельными пулями с раскрывающимся оперением, что попросту разорвет тушу животного на куски вместе с паразитом. Понятно, что подобный надежный гарант собственной безопасности Казюка не променял бы ни на что, и по этой же причине никогда с ним не расставался.