Повелитель тьмы (СИ) - "Amazerak" - Страница 21

— Интересная идея, — я улыбнулся такой живой непосредственности, которую излучала сестра, — но, боюсь, двух человек будет недостаточно.

— Не проблема. Мы соберём команду. Главное, чтобы были идея и деньги.

— Насколько я знаю, занятие это дорогостоящее. И вообще, прежде чем приниматься за какое-то ответственное дело, нужно вначале набраться опыта. Если хочешь заняться моделированием, неплохо было бы, во-первых, получить образование, а во-вторых, устроиться работать в какую-нибудь компанию. У нас ведь есть те, кто занимается компьютерными играми?

— Ну конечно же, есть! Только они, кажется, в Москве. Ты мне предлагаешь что? Устроиться на работу?

— Именно. А как иначе ты наберёшься опыта? Одного энтузиазма тут мало.

Света задумалась. Кажется, я охладил её пыл.

— Но если увижу, что ты знаешь, что делать, — продолжил я, — если у тебя появятся команда и рабочая идея, то я, пожалуй, проспонсирую твой проект.

— Правда? — оживилась сестра.

Мне нравилось, что сестра чем-то увлеклась. Может, и блажь, но пускай занимается, главное, чтобы тренировки не забрасывала. И если её идея — не просто сиюминутная прихоть, можно и финансовую поддержку оказать. В конце концов, вдруг действительно что-то путное выйдет? На играх ведь тоже зарабатывают люди.

— Да, если я увижу некий серьёзный проект с возможностью его реализации, то я вложусь в него и поищу других спонсоров, — пообещал я. — Но одного горящего взора тут мало. Я должен видеть ответственный подход, понимаешь? Но сейчас есть дела поважнее. У меня ведь тоже новости появились и не такие уж радостные.

— Что случилось? — Света нахмурила лоб. — Это касается тёмной области? Что там стряслось?

— Тёмная область — это отдельная тема. Речь пойдёт про Первосибирск. К нам в начале января люди отца приезжали.

— Сюда? — удивилась Света.

— Да, сюда. Отцовская охрана пыталась взять штурмом особняк, они думали, что ты — здесь.

— Вот почему вся стена побита… А чего ты нам сразу ничего не сказал?

— Не хотел тревожить лишний раз. Но суть не в этом. С отцом надо что-то делать.

— И что ты предлагаешь?

— Придумаю что-нибудь.

— Ты же не собираешься его… того самое?

— Честно сказать, пока не знаю, как поступить. Может быть, есть смысл на дуэль вызвать? Почему бы нет?

— Это опасно. Он, может, и слабее тебя, но для дуэли точно замену найдёт.

— И что? Найдёт и найдёт. Впрочем, это один из вариантов. Лучше бы договориться мирно. Вот только отец не выглядит человеком, с которым можно договориться. В общем, подумаю. А ты не слишком беспокойся. Тебя в обиду не дам.

После обеда мы посидели в моей гостиной на втором этаже, но недолго. Мне ещё к Третьякову требовалось успеть сегодня.

Анатолий Иванович принял меня своём большом старинном особняке, что находился в престижном районе на берегу реки в северо-западной части города. Здесь раположилось несколько богатых усадьб, и в одной из них проживал старик Третьяков.

Меня встретил дворецкий и проводил на просторную застеклённую террасу, нависающую над крутым берегом. Отсюда открывался вид и на обширный сад, на реку и на противоположный берег, где торчали многоэтажки жилого района.

Третьяков сидел за круглым столиком и читал газету. Когда я пришёл, слуга принёс нам блюда: картошку с селёдкой и овощами. Глава рода, как в походе, так и дома питался не слишком изысканно. Хотя приготовлена и подана пища была словно в дорогом ресторане.

— Ну что, много подвигов совершили, Алексей Михайлович? — подколол меня старик.

— Да какие подвиги, Анатолий Иванович. Мы полмесяца разъезжали по окрестностям, ни одного существа не встречали, да и потом сражений было немного.

— И куда же тёмные пропали?

— Скорее всего, ушли после смерти своего повелителя. Мы же не знаем их обычаи. Наверное, у них так принято.

— Вот как, значит… А я-то всё думаю, почему император так быстро до Усть-Катайгинска добрался. Никто не ожидал столь стремительного рывка, знаете ли. Мы тут все диву даёмся. А теперь прояснилась ситуация.

— Только радоваться раньше времени не стоит. Тенебрисы-то, по большому счёту, никуда не делись. За Усть-Катайгинском мы опять их встречаем, причём стайки там покрупнее будут… хотя, наверное, я не должен вам рассказывать такие вещи. Военная тайна, всё-таки.

— Да какая военная тайна. Не смешите мои седины, — мрачно проговорил Третьяков. — Я-то побольше вашего знаю. Так-то армия не сказать, что шибко движется. Потери большие везде. Это вам повезло, что у вас самые сильные владеющие. Другим труднее приходится.

— То есть, на других направлениях хуже?

— Гораздо хуже. А вот про то, что если повелителя завалить, остальные разбегутся — этого я не знал. Полезная информация.

— Ну мы тоже точно не знаем, почем так случилось. Если повторится второй и третий разы, тогда уже можно делать выводы.

— Главное не это, а то, что мы их бить научились. Теперь некому у нас на пути встать. Одного побили и других побьём, — вид у Третьяков стал ещё более грозный. — Всех передавим, всех их главарей. И всю мелочь изведём под корень. А кто останется пойдут вон из нашего мира туда в свою преисподнюю поганую… Но это потом, — махнул рукой старик и произнёс спокойнее. — Я с вами о другом хотел побеседовать. Об отце вашем. Говорил я с ним, обсудили мы ситуацию.

Я вопросительно уставился на Третьякова, а тот, словно решив помучить меня ожиданием, наколол на вилку кусок селёдки, положил в рот, вдогонку отправил картошку, вытер губы салфеткой, после чего продолжил.

— Я-то, конечно, предупредил Михаила, чтобы он здесь произвол не устраивал, он извинился и пообещал, что такого больше не повторится. Только вот всё равно нехорошо получилось с вашей сестрой. С точки зрения закона, ваш отец прав выходит, как ни крути.

— А с точки зрения защиты нашей чести, правы мы, — спокойно ответил я.

Внутри у меня всё закипало, когда я думал о том, что может произойти в доме Озёровых со Светой, которая за последние полгода стала для меня самым близким человеком, и которую я воспринимал практически как родную дочь. Злила и упёртость Михаила. Подумать только, из-за своих прихотей и уязвлённой гордости он собирался обречь на страдание собственную дочь! Какой же он чёрствый, бестолковы, самовлюблённый дебил!

Однако перед Третьяковым я не выказал эмоций.

— Спрятать сестру не пытались? — спросил старик.

— Так первый месяц я её прятал. Она сидела взаперти, нос не высовывала из дома. А потом отец стал шпионов засылать, ну я и подумал, не вечно же прятаться. Тем более Свете учиться надо и готовиться к поступлению в академию в следующем году. Может, и глупо, конечно, но я решил ни себе, ни ей голову не морочить и открыто с отцом договориться. А папаша мой, кажется, совсем разозлился и теперь исподтишка норовит цапнуть.

— Нет, Алексей Михайлович, он не собирается исподтишка действовать, — покачал головой Анатолий Иванович и снова, не договорив, отправил себе в рот ещё один кусок селёдки.

— Тогда как? — поторопил я его.

— В суд на вас подаст.

Столовая в доме Вероники располагалась в помещении с эркером, окна которого выходила на скромный и, кажется, не очень ухоженный садик. Убранство столовой, как и остального особняка не отличалось особой роскошью, хотя было тут довольно уютно. Обои молочного оттенка, в тон им подобранные шторы, мебельный гарнитур в минималистичном стиле, двустворчатая дверь с матовым стеклом — всё это придавало комнате пусть не слишком богаты, но зато современный вид.

Марина к моему приходу принарядилась. Тёмно-изумрудное платье, подчёркивающее фигуру дополняли золотые серёжки и кулон, а пышные волнистые волосы были красиво уложены и скреплены деревянной заколкой. Я же надел свой тёмно-синий гвардейский мундир.

Я, Вероника и Марина сидели за столом в центре комнаты и ужинали. Марина весь вечер вела себя холодно и отстранённо. Мы ограничились учтивым приветствием, больше она со мной не разговаривала, на мои реплики реагировала редко. Чувствовалось, девушка до сих пор в обиде из-за того, что я её отшил.