Капитан Волков. Назад в СССР (СИ) - Барчук Павел - Страница 21

— Млять!

В следующую секунду я уже ухватился за пострадавшее место.

— Ты⁈ — Маруся, а это была именно она, вроде бы, судя по интонации, сильно удивилась. Мелочь, а приятно. Значит она не собиралась лупить по лицу именно меня.

Потом я на какое-то мгновение успел рассмотреть, что из-за угла, со стороны двора, торчит сапог. Не сам по себе, конечно. К сапогу прилагалась нога, но ее владельца не было видно, потому как сам он целиком лежал за углом дома. Причём, сдается мне, этот сапог я видел на одном из парней, следивших за Марусей. То есть граждане-бандиты тоже не сильно благополучно теперь себя чувствуют.

— Что за херня⁈ — Прогундосил я, зажимая нос, из которого, что совсем неудивительно, ливанула кровь.

Однако, ответа не последовало. Или последовал, но я его уже не слышал. Потому как сзади, прямо по затылку, мне снова прилетело чем-то тяжёлым. Правда, это точно была уже не Маруся. Она стояла ровно передо мной. Данный нюанс радует. Последнее, что запомнил — голос того самого чудика с часам.

— Я не понял, а этот шо, не с хлопцами Бати? Чего он тогда бежал за вами, как скаженный? Я таки вспотел его отвлекать…

Все. После этого меня выстегнуло.

— Ну, шо, товарисчи борцы с бандитизмом… Начнем наше внеплановое совесчание. — Грозным тоном заявил Сирота и посмотрел на Лиходеева. Тоже грозно. Лиходеев просто сидел ближе всего к начальнику отдела.

После секундного изучения старшего лейтенанта, майор, поморщившись, тяжело вздохнул. Он, видимо, не оценил довольного и счастливого лица Ивана, который по непонятной причине опять выглядел до одури радостным. Сирота покачал головой, а потом добавил задумчиво.

— Это какую ж трещину должна дать жизнь в самом начале, шоб ты, старлей, сейчас так веселился по поводу скорой встречи с матерыми бандитами. А я таки тебя уверяю, они матерые. И шо ты скалишься без перерыву, ума не дам. Ты головой не стукался? Или може оно у тебя с рождения такое?

— Товарищ майор, — Лиходеев даже слегка обиделся на слова Сироты. Или не слегка. Насупился он, по крайней мере, очень выразительно. — Я, между прочим, к вам после фронта. Я не просто какой-то уличный босяк, который пороха не нюхал. Вы что ж думаете, я уголовников испугаться должен? Всяко они не опаснее фрицев будут. Фашистов прогнали и этих тоже на место поставим. Вот потому и радуюсь. Скоро прижмем эту падаль.

— Так то оно, да…Но видишь в чем дело, старлей…На фронте ты хорошо понимаешь…– Сирота выкинул руку вперед и указал ею куда-то вдаль, сильно напоминая памятник Владимиру Ильичу. — Враг это тудой. А сюдой…

Он развернулся полубоком и ткнул той же самой рукой себе за спину, в сгустившуюся темноту.

— А сюдой, старлей, родная земля. И ты точно знаешь, шо идти надо вперёд. И стреляет враг тоже оттудова. А здесь, шоб ты понимал, стреляют отовсюду. Сверху, снизу, справа, слева. И любой…слышишь, старлей! Любой может оказаться врагом.

Лиходеев насупился ещё сильнее, но промолчал, не стал спорить. В принципе, слова Сироты звучали резонно. С ними сложно не согласиться. Я всего лишь за два дня пребывания в этом городе убедился на своей шкуре, врагом реально может оказаться, кто угодно. Например, симпатичная барышня, которую ты, как последний дурак, бежишь спасать.

Ну, ничего, ничего… С Марусей тема все равно осталась открыта. Я для себя решил, теперь дело принципа — устроить третью встречу, уже на моих условиях. Пока не знаю как, но обязательно придумаю.

Сирота, высказавшись, отвлёкся от Ивана, уставился на меня и снова поморщился. Правда, уже гораздо сильнее.

— Я вот не мо́жу понять, капитан… на кой ляд ты так буквально кинулся выполнять мое задание? Ты шо своим лицом делал? Порожки пересчитывал?

— Тююю… Так светил он им, Лев Егорыч! Дюже послушный. — Заржал Гольдман.

Он тоже был в составе участников срочного вечернего совещания. Сидел между мной и Лиходеевым.

Его роль в работе отдела по борьбе с бандитизмом пока еще оставлась неясна. Но очевидно, Сирота этому товарищу доверяет, раз из всех сотрудников на встрече присутствует только он. Хотя по мне, Миша Гольдман походил на оперуполномоченного еще меньше, чем майор на главного борца с бандитизмом.

Я предпочел проигнорировать высказывания человека-кабачка. Бесил он меня очень сильно своими поддевками, которых за последних полчаса я наслушался до тошноты. С огромным удовольствием послал бы его, куда подальше.

Однако если представить, какую реакцию вызовет мой правдивый рассказ о случившемся, что отоварила меня хрупкая и беззащитная барышня, по крайней мере по физиономии, так лучше вообще ничего не говорить. А врать про то, как я сошелся в неравной схватке с кучей бандитов, стрёмно. Поэтому, я просто молчал.

Вообще, конечно, совещание оказалось очень неожиданным. Я не собирался никуда идти и даже в глубине души надеялся, что Сирота не вспомнит обо мне еще пару дней. Как раз, глядишь, синяки станут не так заметны и не придется объяснять их происхождение. Выглядеть идиотом сильно не хотелось.

К тому же тетя Мира уверяла, будто ее «болтушка» творит чудеса. Хотя, честно говоря, смотрелось это снадобье, которым меня намазали по всей роже, очень сомнительно, а припахивало и того хуже.

Это еще хорошо, что обошлось только фингалами и повреждённым носом. Когда очнулся в той самой подворотне, где меня совершенно по-свински, вырубили, первым делом потрогал затылок. Рядом с уже проходящей шишкой, которая имелась с первых минут моего пребывания в теле капитана Волкова, появилась еще одна, гораздо больших размеров. Потом проверил нос, дабы убедиться, что с ним тоже все в порядке. В каком-то хреновом, но порядке. Не сломали и слава Богу.

— Вот суки… — Пробормотал я, снова пальцами ощупывая место удара в районе затылка. — Чего по голове то лупят все, кому не лень…Нашли, блин, мальчика для битья…

Тут же в сознании всплыло воспоминание о том, как все произошло. Выходит, этот чудик с часами — вовсе не чудик. Он типа страховал Марусю. А меня принял за сообщника двоих парней, следивших за данной особой. Кстати, есть ощущение, что парням повезло меньше, чем мне. И что тогда все это значило?

Осмыслить данный вопрос до конца не удалось, потому что с улицы в подворотню свернула женщина средних лет. Увидев меня, сидящего прямо на земле возле стены, она сначала замерла, но потом, сообразила, что я не представляю опасности, а скорее сам являюсь жертвой. В итоге тётечка помогла подняться и проводила прямо к дому тети Миры. Я от души ей был благодарен. Башка гудела, на улице уже начало смеркаться и сам я сразу не словился бы, куда идти. Когда бежал спасать Марусю, идиот, даже не запоминал дороги.

Хозяйка, увидев меня во дворе в сопровождении левой тетки, бегом кинулась навстречу, во весь голос призывая Цилю на помощь. Потом меня лечили, прикладывали холодное, мазали какой-то херней, рыдали… Ну, рыдала, в принципе, только Циля. Я даже не понял, по какому поводу. Так-то руки-ноги на месте. Цел. Почти здоров.

— Циля, вы голосите, як на похоронах. — Естественно сразу же к спасательно-лечебным мероприятиям присоединилась Феодосия Леонидовна. — Такое чувство, будто вы сильно горюете, шо Дениса Сергеевича не добили. Кстати, Денис Сергеевич, а я вам каза́ла, не ходите гулять с Цилей. Добра не будет. Вот была бы с вами Галя, так знаете, сильно не свезло бы тому бандиту, шо на вас кинулся драться…

Я посмотрел поверх тряпочки, смоченной холодной водой, которая лежала на моей переносице. Галя стояла неподалёку и тоже смотрела на меня. Суровое выражение ее лица, сведённые в одну полоску брови и все те же, поражающие своим размахом, плечи, сказанное подтверждали. Думаю, Галя не с одним бандитом может справиться. Особенно, если эти бандиты посягнут на ее личное счастье. Правда, и я далеко от Гали не убежал бы, это факт.

— Феодосия Леонидовна! — Тетя Мира сдернула тряпочку с моего лица, раздражённо помотыляла ее в миске с водой, а потом плюхнула обратно. На мое же, соответственно, лицо. — Вам шо, нечем заняться? Идите ужо…вон, тудой! Не делайте мене нервы!