Ополченец (СИ) - Криптонов Василий - Страница 18

— Бей! — рявкнул я Егору. — Те же крысы, только много! Руби!

Егор очухался и рубанул. Посредине, разнеся черепа сразу двум крысам. Минус две — это хорошо. Крысиный король разделился надвое — уже такое. Не очень.

Эта тварь сильнее одиночных крыс. Я понял это сразу после того, как ударил.

Обычных крыс мой Удар как минимум оглушал. Крысиного короля он только обозлил. Я едва успел уйти в сторону от смертоносного веера из когтей.

Окей. Понял. Напрямую тебя не взять. Значит, меняем тактику.

И теперь ударил не в лоб прущей на меня четвёрке крыс, а так, чтобы выбить одну — левую верхнюю.

Сработало. Убитую крысу отбросило назад. Труп, намертво сцепленный хвостом с тремя другими, теперь волочился за тварью сзади. Перемещениям оставшейся тройки он мешал. Да и сил у неё убавилось.

Вдохновлённый, я ударил снова. Ещё минус одна крыса. И плюс один волочащийся сзади труп.

То, что осталось от крысиного короля, теряло силы.

Я ударил по двум оставшимся. Короля отбросило назад, прямо на тлеющие угли. Тварь истошно завизжала. Вскочила и ринулась на меня. Стремительно — видать, дымящаяся шкура прибавила злости. И в этот раз уклониться у меня не получилось. По предплечью чиркнул веер из когтей, оставив кровавый след.

Вот же ублюдочная тварь! Больно же!

Я разозлился окончательно. И в следующий удар вложил все оставшиеся силы.

Есть. Две уцелевшие башки крысиного короля впечатались в обугленную корягу. После чего запрокинулись назад под углом, не совместимом с жизнью. Но я на всякий случай подскочил к королю. Двумя ударами фамильного кинжала отделил мерзкие головы от не менее мерзкой туши — береженого бог бережет.

Обернулся к Егору. Чтобы увидеть, как его меч сносит последнюю визжащую башку.

Башка воткнулась мордой в землю. И стало тихо. Так внезапно, что я потряс головой — точно не оглох?

А потом мне стало больно. Все четыре пореза на предплечье завопили одновременно, в один голос. Хотя, наверное, больно мне было и до этого, просто в горячке боя не обращал внимания.

— Мяу!

У моих ног снова появился кот. На порезы он смотрел с осуждением.

— Чего? — буркнул я. — Ну, задело. Бывает. Зато башка на месте — в отличие от некоторых.

Сотворил знак Противоядие. Боль как будто поутихла, но ненадолго.

— Зацепили, твари? — подскочил ко мне Егор.

— Да нет. Какие твари, откуда? На пень напоролся.

Егор неодобрительно покачал головой. Приказал:

— Вытяни руку.

Глава 11

Я вытянул руку. Кровь с порезов уже не текла. Она загустела, и кожа вокруг ран начала чернеть.

Егор сотворил Знак. Не Противоядие, другой. Я едва не взвыл.

— Терпи, — вздохнул Егор. — Это яд вытягивается.

Над порезами образовалось светящееся марево. Оно как будто и впрямь вбирало в себя черноту, вытягивая её из ран.

Через минуту марево погасло. Я посмотрел на свою руку. Шрамы теперь выглядели так, будто зажили месяц назад.

— Исцеление у меня не самое мощное, — извиняющимся тоном сказал Егор, — только на здоровье работает. Красоту навести уже не выйдет. Чтобы шрамы сошли, надо Знак посильнее.

— Ну, как обычно, — усмехнулся я. — Пластические операции ДМС не покрывает. Ладно, хрен с ним. Не девица, и так похожу.

— Зато костей целый десяток, — похвастался Егор. — С каждой тварюги выпало!

— Ну, логично, — кивнул я. — Абы кто, видать, в короли не лез. Только самые сильные.

— Держи, — Егор отсыпал мне пять костей.

— Почему пять? Моих же четыре? — Я точно помнил, что ощутил четыре удара молний.

— Потому что, кабы не ты, я бы отсюда утёк без оглядки. Так что всё справедливо. Бери.

Я высыпал кости в мешок. Подумал, что если уж по справедливости, то задержались мы тут не только благодаря мне. Посмотрел на кота.

Он сидел чуть в стороне от горки золы — это было всё, что осталось от крысиного гнезда — и умывался.

— Спасибо, бро, — поблагодарил я.

— Мяу, — отозвался кот.

— Вопрос можно? Тебе-то с этих крыс — какой интерес? Зачем тебе нужно было, чтобы мы их уничтожили?

— Известно, какой, — вмешался Егор. — Камышовые коты птиц да грызунов таскают. А твари у него из-под носа корм уводили.

— Мяу, — презрительно сказал кот. И продолжил умываться.

Егор, глядя на него, вздохнул.

— Ох, и знатный бы воротник с тебя получился…

— Мяу!

— Да ладно, понял. Не дурак. Не полезу.

Следующее «мяу» содержало всё презрение рода кошачьих по отношению к тупым двуногим. После чего кот исчез.

— Эх, ты, — вздохнул я. — «Воротник», «воротник»! Тут только разговор начался. Только-только содержательная беседа попёрла… Ладно, что с тебя взять. Идём.

* * *

В деревне нас встречали, как героев. Егор в красках живописал битву. Крыс, если верить его словам, в лесу сидели целые полчища. Крысиный король представлял собой адское чудовище высотой до неба. Как всё это добро помещалось в болоте — непонятно, но местные восхищались и верили. Вот что значит грамотно построенный маркетинг.

Сначала нас качали на руках и кланялись, потом закатили пир горой. Не с такими изысканными блюдами, как у тётки Натальи, но из-за стола я выкатился с тем же ощущением: стремлюсь к идеальной форме. Шару.

— Это тебя клыса так? — Ко мне подошла девчушка лет шести. Уставилась на шрамы.

— Угу.

— Меня тоже. — Она повернула голову. Я увидел зажившие шрамы на щеке и шее. Выглядели они похуже моих, зарубцевались грубо. Милое лупоглазое личико девчушки как будто перекосило на сторону. — И на голове ещё, — вздохнула девчушка. — Бабка Матлёна говолит, что меня теперь замуж не возьмут.

— Это просто бабка Матрёна в женихах не шарит. Она ведь старая, небось?

— Очень сталая.

— Ну, вот. Это в её время, может, не брали. А современный мир отходит от замшелых традиций.

— Чего-сь? — Девчушка захлопала глазами.

— Нос, говорю, не вешай, вот чегось. Погоди маленько. Я вот Исцелением овладею, потом прокачаю как следует. Вернусь сюда и все твои шрамы уберу. Исчезнут, будто не было.

— Плавда⁈

— Конечно. А ты пока научись «р» выговаривать. Тебе сколько лет?

— Шесть. Сколо семь.

— Ну, вот! А лепечешь, как трёхлетняя… Задача ясна?

Девчушка, заметно приободренная, кивнула. Пообещала:

— Я буду тебя ждать!

— Договорились.

Я повернулся к Егору.

— Ну? Чего стоим? Хабар сам себя не сдаст.

Егор согласно кивнул и сотворил в воздухе Знак переноса. В этот раз экономить силы не стал.

* * *

Полезных амулетов у Прохора снова не оказалось. Все свои кости — двадцать одну — я обменял на деньги. Итого, с теми тремя рублями, что лежат дома, мой капитал — двадцать четыре серебряных рубля. Там же, у Прохора, я выяснил, что десять рублей — это эквивалент одного золотого рубля. Он же империал. Красивое… Десять костей из двадцати одной превратились в золотой империал. Остальные — в серебряные рубли.

Вернувшись в усадьбу, я добавил к ним предыдущие три. Разложил на столбики. Полюбовался. Выглядело солидно.

Налюбовавшись, положил перед собой справочник. Выдохнул.

С деньгами понятно. Теперь давайте разбираться, что мы имеем по родиям и как со всем этим поступить.

После всех сегодняшних приключений у меня образовался подвес из шестнадцати родий. Развернуться определённо есть где.

Мой текущий ранг — ополченец-ученик. До следующего ранга, ополченец-подмастерье, пять родий. До Воина-подмастерья — еще десять. Итого пятнадцать.

То есть, теоретически, я могу сразу же скакануть через один ранг и сделаться Воином-подмастерьем. А оттуда уже один шаг до Воина-мастера. Ну, то есть, шаг — один. Родий-то ещё двадцать. Но зато Воин-мастер — это уже серьёзно. Это значит, что можно будет выходить в самостоятельные рейды и даже самому брать учеников — буде у меня возникнет такое желание.