Моя жена – ведьма. Дилогия (СИ) - Белянин Андрей Олегович - Страница 36

— Чего, чего? — улыбнувшись, переспросил я.

— Н-не-не дай-те ему уй-ти! — кое-как овладел голосом вожак. Великаны, медленно выходя из замороженного состояния, начали концентрироваться на моей скромной особе. Вот и делай после этого добро людям.

— Как вам не стыдно? Да если бы…

Чья-то рука цапнула меня за ворот, обрывая гневную проповедь, и основательно встряхнула.

— Фрейя?!

— Бежим же, наконец! О Сигурд, ты просто сумасшедший и меня тоже заразил… Бежим!

Мы неслись к выходу как ошпаренные, в тоннеле уже грохотали тяжелые шаги преследователей. Ужасающий рев великанов заставлял сыпаться мелкие камни с потолка. Выбежав на свежий воздух, небожительница сложила ладошки рупором и закричала в ночь:

— Фиона! Где же ты, дитя мое?! Явись на зов! Твоя хозяйка зовет тебя и ждет скорее. Фиона, эй! Быстрей, быстрей, родная!

Персиковая кошка появилась словно из-под земли. Фрейя прыгнула ей на спину, протянув мне руку:

— Садись же, храбрый Сигурд! Великим воином, отважным, благородным ты показал себя сегодня, потому — прими награду. Сзади сядь и обними меня покрепче, это можно… Поскачем мы туда, где ждет отец, и всем богам я покажу героя, сумевшего спасти и жизнь и честь беспечной Фрейи… Прыгай же ко мне!

Надо было сразу воспользоваться ее любезным предложением, но в эту минуту слева раздалось приглушенное рычание. Я скосил глаза… На бело-фиолетовом снегу выделялся четкий силуэт ощетинившейся волчицы. Желтые зрачки сверкали, как звезды.

— Наташа?

— Да, это я, любимый.

Поняв, кто мне ответил, достойная дочь Одина так и застыла верхом на кошке, забыв прикрыть рот. В ту же секунду волчица прыгнула мне на грудь, сбила с ног и яростно зарычала:

— Где ты шляешься по ночам?!

— Тебя ищу, — неуверенно ответил я. Разговаривать с хищным зверем было как-то… непривычно, что ли. Я даже подумал о внезапной шизофрении на почве переутомления, но только на секунду. Наташины лапы по-прежнему упирались мне в ключицы, а горячая пасть так и сыпала упреками:

— Я тебя жду, жду, жду… Полдня угробила, чтобы записку на камне выбить, палец молотком ушибла! Где ты был столько времени?! Появляешься, весь запыхавшийся, одет, как чучело с рогами, хватаешь за ручку первую подвернувшуюся девицу и лезешь к ней на колени! Молчишь? Правильно, не рассчитывай, что я легко тебе поверю.

Я пожал плечами. Однозначного ответа не было. Позади, из тоннеля, раздались угрожающие выкрики преследователей.

— Великаны Йотунхейма? — сощурилась волчица. — Чем же ты их так рассердил, зайчик мой?

— Да ничего особенного, рыбка моя… — закашлялся я. — Прочел пару стихов — не понравилось. У них абсолютно атрофирован вкус к серьезной поэзии. Читают на пирах какую-то галиматью, ни рифмы, ни смысла…

— Какие именно стихи?

— О любви.

— Посвященные… мне?

— Ну естественно, дорогая!

— Сережка, я тебя люблю, — растаяла Наташа.

— И я тебя люблю, но великаны этого не понимают. Давай выбираться отсюда. Слезь с меня, пожалуйста, и побежим, ладушки?

— А с этой… у тебя точно ничего не было? — Волчица зыркнула в сторону всадницы на кошке, все еще пребывающей в состоянии столбняка. — В противном случае я ее съем!

— Ни в одном глазу! — клятвенно заверил я. В этот момент на выходе показались два самых шустрых великана. При виде нас они яростно взревели, потрясая тяжелыми топорами.

— Назад, лягушачье отродье! — рявкнула моя жена, топнув передней лапой, потом она коротко провыла непонятную мне комбинацию звуков, трижды взмахнула хвостом, и… великанов не стало. На их месте действительно сидели две гигантские жабы, размером с телят. Они выпучивали глаза, надувались, но пока не смели даже квакнуть в нашу сторону. Надеюсь, это несколько задержит ретивость остальных.

— Теперь бежим!

Я поднялся на ноги, стряхнул снег и вновь полез на кошку.

— Куда?! — Наташины зубы цапнули меня за короткий плащ.

— Но… э… верхом будет быстрее, и потом, Фрейя сама предложила…

— А ты и рад стараться?! Не зли меня, любимый, сегодня и без того тяжелый день. Мне будет неловко наблюдать, как ты обнимаешь ее, сидя сзади, или она тебя, если ты спереди… Однако в чем-то ты прав, для бегства нужна скорость. Поехали! — С этими словами волчица необычайно ловко перехватила меня за рукав и легко перебросила себе на спину. В документальном кино я видел, как волки таким образом уволакивают овец или телят. Конечно, я был потяжелее, но и Наташа не была обыкновенной волчицей. Моя жена — ведьма, оборотень, и силы ее во много раз превосходили силы обычного зверя. Мы понеслись вперед так быстро, что я был вынужден закрыть глаза от снежной пыли. Фрейя пришпорила свою Фиону следом за нами. Великаны толпились у входа, шумно обсуждая причину появления столь необычных жаб и напрочь забыв о погоне. Видимо, там все-таки кто-то догадался о страшной судьбе своих быстроногих товарищей. Связываться с ведьмой и увеличивать количество земноводных никому не хотелось.

Я болтался на Наташиной спине, словно мешок с опилками. Левая рука намертво зажата железными челюстями, а правая цепко держится за жесткий мех. Одна нога полощется на ветру, другая загребает каблуком снег. Волчья рысь необычайно мягка и упруга, так что меня лишь плавно покачивало в такт бегу. Слегка приоткрывая зажмуренные глаза, я видел персиковую кошку, бесшумно скользящую рядом. Фрейя что-то кричала Наташе, скорее всего уточняя маршрут, чуткие уши волчицы должны были улавливать все, несмотря на ветер, сносящий слова. Бежали мы достаточно долго, не менее часа. Небо начало светлеть, и Наташины прыжки становились все более тяжелыми. Она начинала уставать…

— Все. — Я кубарем повалился с волчьей спины. — Всю жизнь мечтал, чтобы женщины носили меня на руках, но чтобы на спине, да еще таким образом…

— Дальше, шутник, пойдешь сам. Нельзя, чтобы нас видели вместе.

— Но… куда же ты?

— Обо мне не беспокойся. — Супруга нежно лизнула меня в нос. — Я должна быть в свите Фенрира. Мы встретимся с тобой на холме. Постарайся больше не попадать ни в какие неприятности. Я люблю тебя!

— Я тоже. Не исчезай надолго…

Серая волчица скрылась в густом перелеске. Мы с Фрейей стояли у подножия большого заснеженного холма, за ним чернела стена векового леса. Кошка Фиона тоже пропала, — видимо, оставшуюся часть пути нам придется идти пешком. Или с утра похолодало, или я пригрелся на волчьей спине, но сейчас меня начал прихватывать морозец. В горле першило, тело под одеждой покрывалось гусиной кожей, и дочь Одина посматривала на меня как-то настороженно. Ее ротик медленно открылся…

— Это. Моя. Жена, — четко выделяя каждое слово, заявил я. — Зачем она себя так ведет, как мы общаемся, почему мы вообще вместе — тема, закрытая для обсуждения. Все это слишком личное, чтобы служить поводом для диспута, договорились? Вот и замечательно! У тебя есть вопросы на другую тему?

— Она же ведьма, это сразу видно… О Сигурд, как ты мог на ней жениться?!

— Фрейя! Я только что просил…

— Ну хорошо, не буду, — надулась она. — Однако это странно, право слово… Конечно, ворлок ты весьма искусный, владеешь рифмой колдовской отменно, и храбр, и благороден, и умен… Но спать с волчицей?! Разные бывают причуды у людей искусств, и порою чудны они без меры, но такое?!

— Я с ней не сплю! — Меня тоже перемкнуло на более привычный для понимания небожительницы верлибр. — Я… в смысле, сплю не с нею! Нет… я… короче, если мы в постели, она не… Тьфу! Твое какое дело?! Ты что, сексопатолог, лезть в проблемы, которых мы вообще не замечаем?

— В заботе о тебе томится сердце, — серьезно отвечала Фрейя. — Я друг твой, даже если мне по чину не очень-то позволено дружить со смертным… Все равно. Поверь, не будет счастлив честный муж с волчицей!

Буквально в ту же минуту снежная пыль вновь взметнулась столбом, и разгоряченная Наташа встала перед маленькой богиней. Она вперилась янтарным взглядом в широко распахнутые глазки девушки. Их молчаливая дуэль длилась не более двух секунд, после чего моя жена так же стремительно исчезла, а Фрейя молча осела в снег.