Посоветуй мне… (СИ) - Атомный Владимир - Страница 25

— Прекрасно! Словно с дочкой или сестрой погулять вышел.

— Пасибки! — Наконец, сошла она с места и передвинула сумочку перед собой. Круглая, с реалистичной мордашкой кота, как раз под смартфон, и пояском через плечо.

— Не думал, что тебе форма так нравится.

Они начали спускаться.

— А тебе?

— Мне? — приподнял он брови.

— Да. Тебе нравится моя форма?

Василий ощутил, как в груди что-то затрепыхалось.

— Угу, нравится.

Она счастливо заулыбалась той самой улыбкой, что особенно дорога мужчине. Недаром французы говорят: «Ищите женщину!» Нутро ликует и зовёт на безумства, теряют важность незыблемые вещи. Это далеко не бабочки в животе — это драконьи крылья за спиной. Мужчинам свойственно пренебрегать материальным в пользу высокого. Ради большой цели, оберегая честь и достоинство, они часто соблюдают аскезу от земных удовольствий. Когда разум погружается в дурман страстной любви, время становится дороже и значимей. Как сейчас у Василия. Ангелина как душистый спелый персик, что лежит на добротном столе, накрытом нарядной скатертью. Под ним тарелочка лучшего сервиза. Всё говорит только об одном — возьми и вкуси, но где-то сверху большими буквами надпись: «Нельзя!» Это самое «нельзя» Василий и хочет нарушить.

Взяв девушку под руку, он вышел из двери, что характерно запищала. Стемнело. Исключительно в их подъезде лампочки хронически перегорают, словно некий колдун ради баловства проклял именно этот патрон. И да не иссякнет его мана, ибо встретившиеся соседи не заметили мятежную парочку. А когда общий дворовой фонарь мощным светодиодным взглядом, вырвал из тьмы Василия и Ангелину, знакомых поблизости не оказалось. Порой, когда от своего дитя ждать благоразумия не приходится, Вселенной приходится проявлять экстренную заботу.

— А куда мы пойдём? — прощебетала девушка.

— Куда захочешь.

— Я много куда хочу, Basil, — пригрозила она. — When wolves and tigers howl for prey, they pitying stand and weep…

Василий помолчал, переводя, потом говорит:

— А дальше?

— Seeking to drive their thirst away, and keep them from the sheep… — продекларировала Анжела, стараясь выдерживать произношение правильно.

— А кто там спасает овечек от волков?

— Ангельский дозор, что спускается с небес после заката. Это так вдохновляет… — прикрыла она глаза.

— А кто из нас будет кого охранять? — усмехнулся Василий. — Angel, вроде ты, но и волки желаний твои.

— Хи-хи, — залилась она, — не знаю, Basil. Вверяю себя тебе.

Василий промолчал. Уж слишком много мыслей родилось после этой фразы, а он не привык вещать, как утренний радиоэфир. Строго говоря, уж если беречь, то нужно сейчас расправить те самые драконьи крылья, схватить Ангелину и взмыть в чёрное полотно московского неба с редкими огоньками звёзд. А потом полететь в дикие безлюдные края, где высится одинокая башня без дверей, и посадить бесценную красу туда. Окружив заботой и вниманием, не показывать никому тысячу лет. И если надо, то продать колдунам душу за её вечную юность.

Тяжело вздохнув, Василий только покрепче сжал влажную ладонь. Большой яркий город, такой привлекательный внешне и безумно опасный внутри. Как те хищные твари, что живут в глубине океанов и заманивают глупеньких рыбок мерцающими огоньками. Лучше просто не думать об этом. Смириться, как мирятся все остальные, ибо тех, кто этого не сделал, вокруг просто нет. Либо мертвы, либо бежали.

— Тебе сладкое можно?

— Мне — можно, — гордо заявила Ангелина. — А вот другим девочкам — нельзя.

— Это почему?

— У них прыщики появляются.

— А у тебя нет?

— М-м, — помотала она головой, — я особенная.

— Значит, я могу кормить тебя самыми вкусными пирожными, когда и сколько захочу? — усмехнулся Василий, отстраняясь вправо, чтобы пропустить прохожих. Где-то протяжно завыла сирена «Скорой помощи».

— Боюсь, что да.

Василий невольно рассмеялся. Взгляд сам собой перепрыгнул с дивного личика спутницы на кофейню через дорогу. Крафтовые таблички обещают чего-то вкусного и в большом разнообразии.

— Тогда пошли. Посмотрим, сколько ты сможешь съесть.

Раньше Василий жил, словно в некоем забеге. Как от первого лица и часто с экшеном. Если бы кто-то вдруг спросил, как же так получилось, что он живёт один в московской квартире, расположенной в относительно свежей новостройке, то ответа бы не получил. Он есть. Просто чтобы вспомнить всю логику подводящих событий, потребовалось бы много времени. А если не говорить об истинных причинах, то зачем тогда вообще говорить?

И вот сейчас вдруг обнаружил, что способен ненадолго словно выпадать из состояния первого лица, ну или вернее ловить особый философский ракурс: вдыхать ароматы кофе, выпечки и сиропов; любоваться красотой спутницы; наблюдать, как она кушает и смеётся, то процитируя что-нибудь на английском, то неожиданно вспомнив смешную историю. Сомнения всё ещё ютятся в его душе. Их почва — страх. Общество обусловило человеку жизнь, но оно же может и оборвать.

Вечер продолжился прогулкой. Ангелина успела в кофейне наболтаться и теперь выуживает из немногословного спутника рассказы о его жизни. Можно только удивиться терпению юной девушки, что неустанно пытается отколоть хоть кусочек от каменной глыбы васильевского самообладания.

На обратном пути завели речь о деле.

— Когда возвращаются родители?

— Вроде завтра.

— Скучаешь?

— In some ways. Одной мне тоже понравилось, — задорно сообщила Ангелина.

— Одной? — косо глянул он.

— Ну, Basil!

— Как поступим с алгеброй?

— Не знаю, — пожала она плечами. — Всё равно мне придётся идти к репетитору. У меня есть проблемы и с другими предметами. Хотя я очень стараюсь, Basil, я же обещала. Просто трудно даётся. Если бы как с английским, то у меня знаешь, сколько бы свободного времени было?

— Хорошо. Давай тогда ты походи к репетитору, но если что алгебру я помогу подтянуть. Вроде бы уже понял, как наиболее доходчивей тебе объяснять. Если он не сможет — подключусь я.

— Спасибочки! — заулыбалась Ангелина. — Ты для меня столько делаешь, что я теперь уже не знаю, как буду рассчитываться.

Коротенький лукавый взгляд. Василий поймал его, но разве можно сказать, чего он действительно хочет.

— Успокойся. Я делаю это не в долг.

— Такой хороший, — с обожанием посмотрела она. — Но я всё равно буду стараться тебя не обижать. Наоборот даже.

— Не знаю, не знаю…

— Эй! Чего не так?

— Покоя от тебя совсем нет. Работать мешаешь. Деньги теряешь.

Она с большими глазами в свете фонаря, под которым остановилась, посмотрела на мужчину. Он насладился выражением, выждал ещё немного и рассмеялся.

— Ладно, не переживай сильно. Я в шутку ругаю. Нет у меня на тебя зла.

— Уф-ф! Basil, я чуть не расплакалась, — со слезами на глазах, произнесла она. — Хотя нет, кажется уже…

Сдерживая рвущийся смех, Василий прижал Ангелину к себе. Она тут же стала лить слёзы сильнее, схватила его сзади и прижалась уже всем телом.

— Прости меня, пожалуйста… — послышался шёпот через икание.

— Давно уже простил, my Fairy, — проговорил Василий и с чувством втянул аромат её волос. Поцеловал в голову и стал поглаживать.

— Правда-правда?

— Да.

— Я тебе надоела, да?

— Нет.

— А если чуть-чуть?

— Нет.

— Даже самую милипусечку?

— Ладно, на милипусечку ты надоела. Но я ведь могу хотя бы иногда злиться на тебя?

Она кивнула.

— Вот и хорошо.

— Basil, я очень тебе благодарна, — обдала она теплом грудь.

— Бу-бу-бу.

— Ну ты-ы… — легонько стукнула девушка.

— Возьму теперь тебя в плен и всё прочее.

— А что там из прочего? — прорезался у неё голос.

— Всякое разное.

— Это больно, да?

— Иногда и не сильно, — осмелился сказать Василий.

— Тогда бери.

— Дурочка, — рассмеялся он, прижимая крепче.

Незаметно для обоих соседей опустилась бытовая суета, дни полетели быстрее обычного. Приехала чета Триптих. Был проведён совместный ужин, где Василий предстал героем, что следит за их непоседой и потому удостоился разных сувениров и отборной похвалы. Затем и на Ангелину, и на Василия навалились дела, где с одной стороны, учёба и подготовка к экзаменам, а с другой — плотный рабочий график. Мировая обстановка вдруг стала стремительно меняться, глава портала «Россия и Мир» призвал всех редакторов и авторов собраться с силами. Нужно было соответствовать повестке.