Моя милая ужасная невеста - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 3

– Занятные у вас нравы, Варлок, – тихо проговорил Закари.

– Уже оценил? – со смешком ответила ему. – А ты даже внутрь еще не попал.

Мы очередной раз переглянулись, и я поймала себя на сумасшедшей мысли, что общаюсь с Торстеном, как будто он нормальный. Совсем крыша съехала!

Никто не собирался показывать гостям замок задом наперед. Запланированная прогулка начиналась с парадной лестницы, украшенной драконами, а заканчивалась у перехода в гостевую башню. Мы на нее уже полюбовались снаружи и поразились живописно темным окнам. Новый маршрут заранее запланирован не был. Ценностей в коридоре, ведущем к прачечной, а не к цивилизации, не имелось.

Нервно потрескивали магические рожки на каменных стенах. Свет неприятно мигал. Видимо, замковый артефактор Сириус активно чародействовал и пытался заставить «умное» заклятие хоть чуток поумнеть. Выходило, как обычно, скверно.

– Люция! – в голосе мамы просквозило облегчение, когда она указала на стрельчатые окна. – Посмотри на витражи! Они остались от прежнего клана Варлоков.

Давным-давно в башне Варлок жил темный клан, владевший драконами, но он не принял верховного ведьмака и, так сказать, самораспустился. На его месте появился наш ковен свободных чародеев. Темные и светлые жили вперемешку, не делая разделений на цвет магии. Казалось бы: исключительно свежая, прогрессивная идея! Но она не прижилась. В семи ближайших королевствах мы оставались уникальным сообществом, которое другие считали слегка странным. Ладно, кому я вру? Не слегка.

– Того, который жил до появления ковена? – уточнила Люция с видом ценителя высокого искусства (может, правда ценила).

– Мы очень бережем эти витражи, – между тем согласилась мама.

Неожиданно окна с хрустом распахнулись, заставив всех отшатнуться. Взлохматив волосы, в лицо ударил поток холодного сентябрьского воздуха. Раньше я думала, что рамы прикипели намертво, поэтому беречь их было не особенно сложно.

– Отличный парень – этот наш артефактор! – хохотнул отец и похлопал Алистера по плечу, хотя глава клана Торстенов именно сейчас точно был ни в чем не виноват: стоял и со всеми вместе поражался, насколько глуп наш «умный замок». – Похоже, дверь открыл!

Секундой позже с дребезжанием окна захлопнулись обратно.

– И снова закрыл, – едва слышно прокомментировала я.

В остолбенелой тишине из окошка со звяканьем выпал осколок уникального витража и звонко шмякнулся на каменный подоконник.

Уверена, завтра «отличный парень» будет приклеивать выпавшие части ручками, кисточками и клеем от замкового алхимика, с которым у него, прямо сказать, отношения напряженные. Вернее, как у истинного чародея с ведьмаком, помешанным на ядах. Да у нас так светлый лекарь и темный знахарь не собачились, как эти двое!

Стало очевидным, что положение пора спасать, пока мы окончательно не опозорились перед Торстенами. Вряд ли их родовое гнездо выделывало подобные финты.

– Посмотрим семейную галерею, – вдруг предложила мама, сделав ход конем.

Окон в зале не было, и «умный замок» до него еще не добрался. Но что-то мне подсказывало: никогда не доберется.

В честь Дня поминовения в галерее притушили огни. В центре на треногу поставили чашу со священным огнем. Танцующее пламя не дарило тепло, только нервные тени, пляшущие по каменным стенам.

Старые изображения сильных ведьмаков и ведьм неизбежно чернели, но не в нашем замке. Свет всегда уравновешивал тьму. Портреты выглядели так, словно их только вчера нарисовали. Чародеи с этих портретов наблюдали за восьмым поколением Варлоков, водящих по замку бывших кровных врагов. Может, кто-то из предков был доволен, но мой прадедушка, зажегший в столовой факел ненависти к Торстенам определенно в их число не входил.

Освальд немедленно принялся давать исторические справки к каждому портрету. Гости, изображая интерес, слушали. Дарина зевнула, мама тоже, потом и Люция, поддавшись коллективной слабости, спрятала зевок в ладонь.

– По-моему, гостям пора отдохнуть с дороги, – вклинилась мама в бесконечную проповедь о том, какими замечательными были предки Варлоки.

Клянусь, Освальд знал о нашей семье больше, чем мы сами.

– А? – Наш историк прервался.

Пока он сбился с мысли, все, не сговариваясь, развернулись и поспешно потекли поближе к выходу. Только Закари, сунув руки в карманы, продолжал стоять перед моим портретом, словно увидел там нечто вдохновляющее. Когда мы поравнялись, он нагнулся и с издевательской улыбкой промурлыкал мне почти в ухо:

– Сентябрь, оказывается, ты весь ковен держишь в страхе.

– Ой, не надо всех мерить по себе, Торстен.

Однако оглянулась и проверила свой портрет. Парадное алое платье с золотом, длинные волосы цвета красного дерева, голубые глаза, полные губы. В правой руке фонтан голубоватых искр светлой магии, в левой – черный дымок темной. Все чинно и красиво. По-моему, портретист мне сильно польстил… Поперек изображения какой-то шутник намалевал кривыми литерами, светившимися от магического пламени: «демоница».

Мы с Йеном случайно встретились глазами. Выдавая себя с головой, младший брат чуток ссутулился, словно уже ощущал знатный подзатыльник, и прибавил ходу.

– Маленький паршивец, – пробормотала я себе под нос, нечеловеческим усилием воли сдерживаясь от ментальной оплеухи мелкому хулигану. Клянусь, он ее заслужил с честью и усердием, достойным лучшего применения.

– Ты была права, в замке еще веселее, – немедленно прокомментировал Закари и быстро нагнал своих родичей.

К счастью, на лестнице в гостевой башне горел свет. Недолго, правда. Стоило Торстенам ступить в переход, как все магические рожки погасли, окунув нас в кромешную темноту.

– Он сейчас разгорится, – пообещал отец, но на всякий случай приказал: – Зараза, зажги свет.

Магия ответила короткой тусклой вспышкой, на мгновение превратив все лица в жуткие маски. Снова воцарился мрак. Только в окна, обычные, без всяких уникальных витражей, светили все еще не потушенные на крепостной стене огни.

– Сейчас принесу свечи! – оживилась Дарина, почувствовав, что пришел ее звездный час.

Кузина увлекалась варкой ароматических свечей. В масштабах мастерской на десять человек. В общем, свечного добра у нас было предостаточно. Даже с перебором, если учитывать, что Дарина мечтала поставлять свечи в городок под горой, но торговля сорвалась. Баночками со свечами с романтичным запахом «жасмина и надежд» мы могли заставить все гостиные. На гостевые спальни тоже хватило бы.

Но тут «умный замок», видимо, испугался, что мы без него отлично справляемся с внезапным светопреставлением, и поспешил доказать, что он не настолько глуп, как все о нем думают. Магические бронзовые рожки на стенах снова вспыхнули. За секунду свет разогнался до такой яркости, словно мы планировали не ужин в честь поминовения, а детский утренник.

– По-моему, все неплохо прошло. – Отец довольно растер ладони, когда Торстены скрылись в гостевой башне.

Все деликатно промолчали. Очевидно, что встречу бывших врагов мы полностью провалили.

До поминального ужина оставалось не меньше часа. Куча времени, чтобы привести себя в порядок и ткнуть младшего брата в надпись на портрете.

– Йен! – позвала я, и мелкий немедленно припустил по коридору в сторону хозяйского крыла. В тринадцать лет он по-прежнему жил рядом с родителями. Близкое соседство с матушкой часто спасало его от справедливой расправы, но давно оскорбляло чувство прекрасного.

– Марта, оставь брата в покое и переоденься, – велела мама. – Мы уже достаточно впечатлили Торстенов этим вашим «умным замком».

– Значит, больше не приедут. По-моему, большая победа, – тихо хмыкнула я. – Надо Сириуса поблагодарить.

– Да-да, – кровожадно отозвалась матушка. – Сейчас поблагодарю, а завтра еще раз.

– Беата, а ты заметила, какой у них красивый сын? – вклинилась Дарина. – На портретах он выглядел проще.

– Просто художники смотрят прямо в душу, – хмыкнула я и посчитала за благо поскорее сбежать от семейства. Лучше добираться до южной башни кругами, чем слушать, как они на пустом месте нахваливают недоумка. Внешняя привлекательность – не личное достижение.