Моя милая ужасная невеста - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 15

– Тогда почему ты убежал? Знаешь, что убегать от няни скверно, – с высоты роста и жизненного, так сказать, опыта человека, в детстве неоднократно огребавшего светлой благодати и темных щедрот за проказы, пожурила я. Заодно внимание отвлекла.

Вообще-то Дарина всегда присаживалась, чтобы честь по чести распечь сына, глядя прямехонько в глаза. Видимо, с близкого расстояния дети лучше слышали. Или у кузины попросту болела поясница и нагибаться было сложно. Но она мать! Пусть и делает внушения правильно.

– Знаю. Она старенькая и не может меня догнать, – покаянно согласился он, но тут же встрепенулся: – А от папы можно?

– Нет.

– Почему?

– Папа плохо бегает, – ляпнула я, не сразу осознавая, что уже втянула себя в порочный круг тысячи бессмысленных вопросов, заданных только ради вопроса.

– А от тебя можно?

– Ни от кого нельзя. – Я начала впадать в отчаяние. В игре вопрос-ответ Ро меня побеждал без особых усилий.

– Даже если мы играем в ловитки? – с въедливостью четырехлетнего ребенка уточнил Ро.

– Разве что в ловитки, – согласилась я, начиная понимать, почему Дарина присаживалась и смотрела сыну в глаза. Суровый зрительный контакт пресекал любые попытки превратить воспитательную беседу в викторину.

– А от черного некроманта с умертвием можно убегать?

– От него нужно, – фыркнув, подал голос Закари.

Родерик поднял к высокому черноволосому старику (по всем признакам старику) голову, внимательно и пронзительно глянул. Получив одобрительный кивок, дескать, дело говорю, он немедленно заявил:

– Марта, я играл с няней в черного некроманта.

– Ты играл в прятки, – напомнила я.

– Няня Плум была черным некромантом.

Шах и мат! Не понимаю, откуда в маленьком ребенке столько незамутненной хитрости. Не иначе как он использовал запас, с избытком накопленный в прошлой жизни.

– А ты няне об этом сказал? – уточнила я.

– Она не пустила бы меня на улицу, – покачал он головой, мол, вообще ни в чем не виноват, просто сложились обстоятельства непреодолимой силы.

– Логично, – пробормотала я и, поднявшись с мальчиком за руку к парадным дверям, скомандовала: – Зараза, открой.

В замок мы входили в паршивейшем настроении. Я – точно! Болтовня Родерика скрадывала ледяное, как вода в осенней реке, молчание между мной и Торстеном. Иначе этим холодом мы заморозили бы холл и из башни Варлок, выполнив страшное предсказание прабабки Раисы, действительно исчезли бы все драконы.

Главным артефактом в каминном зале, что не удивляло, был огромный камин, словно специально собранный в человеческий рост, чтобы запросто поджаривать на нем разных полноценных недоумков. На кожаных диванах сидели Дарина, мадам Торстен и моя матушка.

Низкий столик перед ними был сплошь заставлен баночками с ароматическими свечами из мастерской кузины. Казалось, она решила душевно рассказать Люции о своем товаре и его особенностях, чтобы та немедленно выкупила всю партию, так и не попавшую в хозяйственные лавки соседнего с замком городка.

Особенностей в свечках не было никаких. Горели они так себе, особенно по сравнению с магическими лампами. Пахли тоже ядрено. Не каждый сдюжит пережить «весенний жасмин» или «старую библиотеку с запахом книжной пыли и кожаных переплетов», но кузина не отчаивалась.

– Мамочка! – звонким голосом воскликнул Ро и со всех ног рванул к матери.

Практически на финише, успешно миновав середину зала, он споткнулся о край шерстяного ковра, плюхнулся носом вниз и пронзительно заревел. Женщины всполошились: бросились чадо поднимать, обнимать и увещевать. Тетушка Беата вручила яблочную пастилу из хрустальной вазочки. Вообще-то ни мне, ни Йену в детстве таких щедрот не перепадало. Обругать, что не смотрели под ноги, могла запросто, а вот конфетой задобрить – никогда.

Сладкое, как всегда, примирило малыша с жестокой жизнью и коврами, коварно ныряющими под ноги. Сидя на коленях у Дарины, он шмыгал носом и жевал вкусняшку.

– А вот и вы, – улыбнулась мама. – Как прошел пикник?

– Холодно, – довольно емко и предельно честно описала я завтрак на свежем воздухе. – Мы пойдем, с вашего позволения.

– Посидите с нами, – попросила она, отказываясь с ходу давать позволение. – Мы хотим с вами поговорить.

Блеск! Если в разговоре прозвучит слово «помолвка», тогда сегодняшним днем клан Торстенов обеднеет на одного ведьмака.

– Закари надумал посмотреть замок, – свалила я на него нежелание составлять компанию нашим мамашам.

– Разве ты не гулял по нему ночью? – удивилась Люция.

В глазах Торстена появился невысказанный вопрос, дескать, откуда взялась столь нелепая ложь? Немедленно вспомнилось, как я ляпнула несусветную глупость собственной матери. Всегда плохо импровизировала.

– Но сейчас Марта обещала провести экскурсию, – объявил он. – Так ведь, милая?

– Ты что-то попутал, милый. – Я растянула губы в неприятной улыбке.

– Дети, всего на пять минут, – попросила Люция и похлопала по кожаному дивану, приглашая меня усаживаться поближе.

Вчера мама тоже попросила присесть рядом и почти насильно втюхала секретный женский сундучок со спорным содержимым. Вряд ли в присутствии сына мадам Торстен решила мне подарить сугубо женский ларец, но после чудесной маминой ереси об энергичных садовниках я уже ничему не удивлюсь.

– Хотела сделать тебе подарок. – Мадам Торстен подняла со стола шкатулку, украшенную речным жемчугом и перламутром, и протянула мне, когда я присела рядом с нею. – Кое-что секретное!

Правый глаз неприятно дернулся.

– Спасибо, – промычала я и покосилась на мать. Под гнетом ее многозначительного взгляда руки сами потянулись к шкатулке.

– Открой, – настаивала мадам Торстен. – Не стесняйся.

Да какое уже стеснение? Ваш сын слышал про содержимое первой шкатулки. Вряд ли его удивит набор бутыльков из второй.

Я аккуратно щелкнула замочком и откинула крышку. Внутри на черной подложке лежала серебряная цепочка с костяным кулоном в виде круга, внутри которого было искусно вырезано дерево с мощной кроной, словно подпиравшей ветвями тонкий обод.

– Древо жизни из драконьей кости. Подвеску вырезали в мастерской нашего замка, – пояснила мадам Торстен, что подарок не просто красивая безделушка. – Рядом с драконами светлая магия засыпала, а темная возрастала. Даже осколок кости имеет подобный чудесный эффект.

Замявшись, я почесала кончик носа и попыталась дипломатично отказаться от щедрого дара:

– Спасибо, госпожа Торстен, но подвеска слишком дорогая…

– Какая глупость! – воскликнула она. – Мы с господином Торстеном дарим ее от всей души и с открытым сердцем. Надевай быстрее!

Святые демоны, остановите мать энергичного садовника, добро Варлокам причиняющую! Остаться без светлой магии для меня сродни тому, как жить с одной рукой, притом с левой.

– Закари, помоги своей девушке! – приказала она сыну.

– Конечно. – Он невозмутимо двинулся в мою сторону.

– Я сама!

– Марта, с украшениями всегда помогают мужчины, – с видом умудренной опытом женщины прокомментировала Дарина. Одного ее заявление не учитывало: если мужчины под рукой не находилось, что делать с украшениями?

– Не надо стесняться! – рассмеялась Люция и вытащила подвеску из шкатулки. – Доставь моему сыну удовольствие!

Я посмотрела на ее сына, как кровожадный дракон на будущий корм. Он не повел бровью: забрал у матери подвеску и как ни в чем не бывало кивнул, дескать, подставляй шею, буду получать удовольствие.

– Милая?

Чувствуя себя ужом на раскаленной сковороде, я перекинула волосы на одно плечо и позволила Закари застегнуть кулон. Ловкие пальцы небрежно касались кожи, вызывая не только возмутительные мурашки, но и желание двинуть ему локтем в живот. С застежкой он справился быстро. Костяная подвеска красиво легла поверх свитера.

– Ты такой услужливый… милый, – процедила я, когда пытка украшением закончилась.

– Какая же вы красивая пара! – мечтательно вздохнула Дарина и проворковала измазанному в пастиле малышу Ро: – Правда, котенок?