Балтийский ястреб (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 15

— Александр Васильевич, ты зачем меня сюда привел?

— Разве вы не желаете отобедать? — как-то по-мефистофельски улыбнулся тот.

— Желаю. Но почему здесь?

— Тут отличная кухня!

— Ладно. Проверим.

Рождественский пост еще не начался, и потому нам предложили не только уху из стерляди и разварную лососину с соусом тартар, но и ростбиф — такой могучий кусок нежнейшего мяса «с кровью». К нему добавили не очень понятно зачем жареных цыплят со спаржей. Когда метрдотель обозначил, что сейчас принесут римский пудинг, я уж было понадеялся, что мы, наконец-то, доплыли до сладкого. Но не тут-то было. Оказалось, что это очень мудреный пирог с макаронами, сыром, мелко рубленым тушеным мясом кролика. Вот за поглощением этого последнего мне в голову пришла мысль, а не пора ли нам ввести в рацион моряков кое-какие блюда из будущего?

— О чем задумались, Константин Николаевич? — заинтересовался ничего не упускающий Головнин.

— О рационе матросов.

— Вот как? Не устаю поражаться разносторонности ваших интересов. И какие есть идеи?

— Просто подумалось. Быт на паровых кораблях будет отличаться от такового на парусниках. Совершенно очевидно, что отразится и на кухне. Так почему бы не появиться новым блюдам. Скажем, борщу или макаронам по-флотски?

— Макаронам?

— А что вас удивляет?

— Ну, они очень дороги.

— Разве?

— Да. По меньшей мере, в три раза дороже гороха или любой другой крупы, пригодной для приготовления каши, и почти равен по цене с говядиной.

— Но отчего так?

— Единственная фабрика, производящая макароны в России, находится в Одессе. А все редкое — дорого и потому доступно только богатым! Так что воля ваша, но мне совсем не понятно, к чему вчерашним крестьянам такие кулинарные изыски?

— Мир меняется, друг мой. Это вчера солдатам или матросам было довольно уметь маршировать и заучить значения команд. Завтра же им предстоит управлять новой сложной техникой, в которой, что греха таить, нынешние господа-офицеры ни черта не понимают. Так что, воленс-ноленс понадобятся новые люди с совсем другим образовательным, а значит и культурным уровнем. И взять их неоткуда, только вырастить самим. К тому же, как ты думаешь, какие самые тяжелые работы на судне?

— Трудно сказать, — немного растерялся от моего напора секретарь. — Возможно, управляться с парусами в сильный ветер?

— А на пароходе это будет угольная погрузка. Он ведь мало того, что тяжел, но дает много пыли, к тому же его требуется огромное количество. Каждый заход в порт будет превращаться в аврал, а потом еще корабль потребуется отмыть от всей этой грязи. Команда устанет и… было бы неплохо ее побаловать.

— Так почему бы не господской едой… — сообразил Головнин, после чего тщательно вытер салфеткой руки и губы, достал записную книжку и все аккуратно записал. — А ведь в этом что-то есть!

Я же, тем временем, отдал должное шарлотке помпадур, напоминающей нечто вроде ромовой бабы, а к ней кофе и ликер. Да, совсем не скромно, зато очень сытно и дьявольски вкусно. И пусть кормили нас почти идеально, но на протяжении пиршественной трапезы меня не оставляла мысль, что все это «ж-ж-ж» не спроста. Наконец, когда мы покончили с десертом, в наш закуток зашел официант и, таинственно склонившись к уху Головнина, что-то ему сообщил.

— Проси!

— Кто там еще?

— Сейчас вы все узнаете, — продолжил тянуть интригу секретарь.

Примерно через минуту пышная бархатная занавесь пришла в движение, и к нам зашел чиновник в вицмундире. На вид ему было около тридцати лет. Рост несколько ниже среднего, голова начала лысеть, а на лице вместо обычных сейчас пышных бакенбард аккуратные усы и бородка клинышком.

Покопавшись в памяти, я так и не смог вспомнить его имя, отчего заключил, что прежде тот с великим князем не встречался. Головнин тоже молчал, как, впрочем, и наш посетитель. К его чести, он первый сообразил, в чем причина неловкости и представился.

— Позвольте рекомендоваться, ваше императорское высочество. Чиновник по особым поручениям Путилов!

— Э… Николай Иванович?

— Точно так-с!

— Рад знакомству. Слышал о тебе много лестного.

— Благодарю, — с достоинством поклонился тот.

— Будьте любезны, присаживайтесь, — указал гостю на стул Головнин.

— Да-да, разговор предстоит долгий, — поддержал я своего секретаря.

— Чем могу быть полезен вашему императорскому высочеству?

— Умоляю, без чинов. Мы все-таки обедаем…

— Как вам будет угодно, Константин Николаевич.

— Вот и славно. Кстати, готовят здесь очень вкусно. Не угодно ли присоединиться?

— О, нет. Я сыт.

— Ну и хорошо. Тогда перейдем к делу. Не буду говорить о сложившейся международной обстановке, она вам известна. Нас ожидает война с Англией и Францией, а следовательно, визит их эскадр в Финский залив, к которому мы совершенно не готовы.

— Мне известно об изменениях в кораблестроительных программах. Более того, я полностью их поддерживаю и готов отдать все силы к скорейшей реализации оных!

— Прекрасно. Тогда слушай. Для исполнения этих замыслов необходимо как минимум сорок паровиков, причем в самые сжатые сроки!

— За год?

— За зиму!

— Очень масштабная задача… Ума не приложу, как ее выполнить…

— А я тебе подскажу. В Петербурге и его окрестностях имеется немало механических заводов. Крупных среди них немного, средних тоже, а остальные мелкие. Но если они станут работать сообща, получится большой производственный синдикат. Возможности коего будут кратно превосходить все, что имелось у нас до сих пор. Но для этого необходим…

— Человек, способный это организовать, — кивнул, как будто отвечал собственным мыслям Путилов.

— Возьмешься?

— Да! — решительно тряхнул головой чиновник, — однако, потребуются деньги.

— Ты получишь двести тысяч наличными! На руки, без всяких расписок. Если понадобится еще, обращайся. Сделаешь все, как надо, придираться не стану. Не справишься, спрошу за каждую копейку!

— Согласен.

— Вопросы?

— Сорок канонерок — это конечное число?

— На самом деле все зависит от тебя. Изготовишь для них машины, ограничимся этим количеством. Найдешь возможность сделать сотню, стало быть, будет больше.

— Требуемая мощность сто сил? — переспросил, что-то обдумывая, Путилов.

— Повторюсь. Для канонерок не менее ста. Это нижний предел. Коли будет возможность получить более мощные, подумаем о корветах или даже фрегатах. И, конечно же, для проектирования необходимо знать массогабаритные характеристики. Поэтому не затягивай.

— Как вы сказали, «массогабаритные»?

— Что-то непонятно?

— Напротив, очень доступный термин.

Разговор и впрямь затянулся. Путилов оказался человеком дельным и знающим. И если считал нужным внести коррективы, нисколько не стеснялся моим августейшим титулом и высоким положением.

Пока суд да дело, мы успели расправиться с десертом, потом решили, что предстоящую совместную работу стоит вспрыснуть…

— Прикажете водки? — страдальчески поморщился Головнин.

— Нет уж, братец, — засмеялся я, — ты мне еще нужен! Распорядись подать нам шампанского.

К слову сказать, привычное мне полусладкое сейчас почти не пьют. Так что вышколенный официант принес нам бутылку охлажденного Клико деми-сек, и мы с удовольствием отпраздновали наше соглашение, выдав залп пробкой в потолок, и затем опустошили свои бокалы, после чего наш новый знакомый удалился.

— А теперь говори, зачем ты все это затеял? — поинтересовался я у секретаря.

— Приношу свои нижайшие извинения, — развел руками Головнин. — Просто хотел убедиться…

— В чем?

— Вы ведь никогда не видели Путилова прежде?

— Нет.

— Но, тем не менее, оказались правы насчет его способностей и деловой хватки. И я никак не могу осознать, каким образом это возможно?

— Много будешь знать, скоро состаришься. И вообще, если не можешь понять, отнеси сие на счет божественного вмешательства.