Целитель 7 (СИ) - Романович Роман - Страница 33

Отвечать прямо на вопросы не хотелось. Прямая ложь куда заметнее.

— По какой логике вы действовали?

— По логике, что было бы неплохо выжить и помочь людям.

— Поэтому вы отделились от отряда?

— Поэтому я отделился от отряда, который попал в засаду, причём про их тактику ведения боя я ровным счётом ничего не знал. Это один из побудительных мотивов.

— Один? Есть и другие?

— Конечно. Второй мотив — отвлечь противника, если получится. Как показала практика, у меня неплохо получилось. Третий — при использовании силы не сбить щиты солдат.

— Вы думаете, что могли бы сбить щиты профессиональных армейцев?

— Нет, не думаю. Я точно знаю. Если вы не в курсе, то мне разрешили ходить иногда с военными на полигоны, поэтому у меня была возможность оценить, как работает разница потенциалов.

— Потенциалов?

— За счёт более высокой чистоты я вполне могу пробивать щиты. Но речь ведь не о пробитии. В столь опасной ситуации, как мне кажется, достаточно малейших помех, чтобы погибнуть там всем скопом.

— Логика в ваших словах есть. Но откуда у вас такие знания?

— Знания чего? Логики? Я стараюсь опираться на здравый смысл.

— Знание тактики.

— Простите, какой тактики? — нервно усмехнулся я. — Мой экспромт и судорожные попытки сделать хоть что-то вы называете тактикой? Решили перейти от оскорблений к лести?

За эмоциями и наглостью я попытался скрыть то, что действовал расчётливо, как раз понимая, что именно делаю и что нужно делать.

— Почему на тренировках вы выставляли себя пацифистом, который не приемлет насилие, а в этой ситуации так смело бросились в бой и, насколько мне известно, даже смогли убить несколько противников?

— У вас неправильные сведения.

— В какой части? — мужчина посмотрел на меня особо пристально.

— Я, как целитель, испытываю физическое неприятие самой мысли о причинении вреда людям.

— Но это не помешало вам убивать.

— Не вижу противоречия.

Мужчина вскинул брови, намекая, что это же очевидно. А потом он понял. Понял, что противников я за людей не считаю. Лицо его почти не изменилось, но что-то такое мелькнуло. Тем не менее разговор он довёл до логического завершения.

— Что вы хотите этим сказать?

— Вы поняли.

— И всё же.

— На нас напали не люди.

— Откуда вам это известно?

— Ну да, я же не являюсь целителем и не могу отличить человека от ходячего мертвеца.

— Большинство ваших коллег отличить не смогут.

— Я уже говорил, что опыт пережитой смерти меня изменил, — пожал я плечами. — Возможно, причина в этом. Но то, что это не люди — мне было вполне очевидно.

— Так, значит, вы не такой уж и пацифист?

— Я целитель. Я за жизнь. А эти нападающие, в моем понимании, живое воплощение смерти. То есть то, с чем я регулярно борюсь.

— Боретесь?

— Как целитель, — устало сказал я.

— Вы считаете, что были достаточно компетентны, чтобы лечить княжича? — резко поменял тему мужчина.

— Я считаю, что держать одного молодого целителя в военном лагере, где больше трех тысяч человек находится, — преступная халатность. Но так вышло. Рядом с княжичем оказался только я. Сделал, что мог.

— Допустим, — повторил он своё, кажется, любимое слово. — Основных моментов мы коснулись. Разберём детали. Во сколько вы почувствовали угрозу?

Отпустили меня часа через два, а то и все три. Этот господин, который так и не представился, оказался жутко дотошным типом.

Избирательно дотошным.

Он не спрашивал, принимал ли я участие в столичных разборках с нежитью, но касательно сегодняшней ночи, моей истории и способностей попытался вытащить максимум. Постоянно сверяясь с показаниями других людей и стараясь подловить меня на неточностях.

Я же гнул своё и придерживался заранее продуманной линии поведения. Любопытно то, что, со слов Стародубова, это глава службы безопасности князя. Далеко не последний человек в княжестве. Его появление можно было списать на то, что княжич пострадал, но… Зачем допрашивать меня самостоятельно? Неужто подчинённых нет? Ответ напрашивался только один. Точнее, два. Подчинённых, которые знают всю картину и в курсе, на что обращать внимание, может просто не быть. Также не стоило исключать желания посмотреть на меня вживую, составить личное мнение.

Черт его знает. Подобные разговоры вызывали у меня стойкое неприятие и раздражение. Вместо того чтобы общаться в открытую и действовать вместе — какие-то дурацкие игры.

В общем, меня всё же отпустили. Первым делом пошёл завтракать. Есть хотелось жуть как. Да и пить. Воды мне так и не предложили.

Как закончил, постарался отыскать Аристарха Павловича. И вовремя. Потому что мужчина как раз шёл, чтобы уехать с базы.

— Уже уходите? — догнал я его.

— Здесь моя работа закончена, — притормозил он и присмотрелся ко мне. — Точнее, основное сделано. Сейчас вместе с княжичем отправляюсь в столицу. Присмотрю за ним по пути.

— Все целители уедут или только вы?

— Они останутся. Ты как сам, Олег? Не перенапрягся?

— Перенапрягся. Срыв опять близко. Поэтому ближайшие несколько дней мне лучше отдохнуть и никого не лечить. Было бы неплохо заменить меня на это время, — ответил я. — А у вас как дела? Как в городе обстановка?

— На удивление тихо. Белая полоса началась.

— Аристарх Павлович, а сможете моей подруге новости передать?

— Подруге?

— Да, — постарался я передать взглядом, о ком именно речь.

Мужчину я подловил удачно. Он вышел из нового лазарета и как раз направлялся к машинам, что стояли неподалёку. На улице народ был, охрана стояла, но прямо рядом с нами никого не находилось. Говорил я достаточно тихо, старался держаться так, чтобы по губам тоже не прочитали — в общем, были шансы, что нас не услышат.

— Что передать?

— Что было нападение и я вынужденно принял в нем активное участие. Она поймёт.

— Хорошо.

Тут Аристарха Павловича окликнули и ему пришлось уйти. Отбыл он после этого почти сразу. Нормально поговорить так и не получилось.

Князь слушал доклад с мрачным выражением лица. Сына он уже видел. Тот был погружен в целебный сон и ещё не знал, что останется инвалидом. Ни Аристарх Павлович, ни семейный целитель не знали способа восстановить плоть на костях.

Нападение было пусть и ожидаемым риском, но оттого менее неприятным не стало.

Наконец, Пётр Демидович закончил доклад.

— Так, значит, они просто появились. Из ниоткуда, — проговорил князь, тяжело роняя слова.

— Никаких следов в лесу обнаружено не было. Согласно им, они и правда появились из воздуха.

— Есть идеи, как с этим бороться? — сухо спросил князь. — Это что-то новое. Мы с таким не сталкивались. Десятки постов, все меры защиты оказались бессмысленными.

— Пока что нет, идей нет. Будем думать и искать. Предположу, что у наших врагов таких специалистов немного. Иначе бы они действовали совсем иначе.

— То есть единственное твоё решение — надеяться, что это не повторится? — спросил князь, чувствуя, как внутри ворочается гнев.

Пётр Демидович промолчал. Сказать ему нечего было. Точнее, ответ-то найти несложно. Но в данный момент любое резкое слово могло вызвать закономерную реакцию. А чувствовать на себе княжеский гнев как-то не хотелось.

Князь и сам понимал, что обвинение не совсем справедливое, а способа решить проблему с ходу просто не существует. Единственный способ — инвестировать в развитие магической науки. Вложить большие средства, перестроить весь подход к обучению, найти под это дело специалистов… А потом как-то их защитить. Идея-то хорошая, но в условиях подготовки к войне и проблем в торговле неосуществимая.

— Единственный вариант, который можно реализовать в обозримом будущем, — заговорил Пётр Демидович, когда пауза затянулась, — это попытаться повторить способности Васильева. Как-то же он чувствует мёртвых. Смог заранее ощутить угрозу.

— Васильев. Много интересного он показал, — покачал головой князь.