Следователь, Демон и Колдун (СИ) - Александров Александр - Страница 30

- Твою ж мать. – Зойза хлопнул себя по лбу. – Дык это ж Вдова, век мне водки не пить. Вашсиятельство господин Харт, а давайте и вправду в дом?..

Харта, впрочем, не следовало особо упрашивать: траппер подпрыгнул и спиной назад повалился в разбитое окно избы. Вышло у него это так ловко, что следователь даже успел восхититься.

«Вот это реакция. Сто лет жить будет. Если не помрёт»

Взмах трости-концентратора (и когда Френн успел её захватить?) и перед колдунами вспыхнул Множественный Щит.

Высшее заклятье сопромага выдержало удар луча тьмы, извергнутого Чёрной Вдовой; выдержало и развеялось без следа. Инквизитор согнулся; из носа Френна потекла кровь.

- Свет!! – Заорал Фигаро. – Больше света!!

Пах! Светляк Сайруса вспыхнул сияющим облаком похожим на те облака, что пылают алым в лучах заходящего солнца.

Резкий, острый как лезвие кинжала свет – это инквизитор Френн швырнул перед собой пучок эфира и поджёг его – на большее у него просто не оставалось времени.

А Фигаро сложил пальцы в Высший Начинающий Знак и просто молился всем силам Неба, Земли и Внешних Сфер, чтобы у него получилось то, что он задумал.

«…вы создаёте щепотку антиматерии, Фигаро. Ще-пот-ку. Вот тут, в «иксе» – константа. Тронете её, и я распылю вас на атомы и найду себе нового носителя. Я не шучу… А потом такое же количество протонного газа. И тыкаете их носами. Будет аннигиляция в чистом виде. И тут нам на помощь приходит оболочка заклятья; она сместит всю выделившуюся энергию к видимому спектру излучения. И эндшпиль – он создаст для вас нечто вроде очков, которые сохранят ваши глаза… Я просто знаю вас: вы и на Вдовушку нарвётесь, и на Демона-Сублиматора. Так хоть от чего-то научу вас защищаться…»

«Артур!!»

«Вы всё правильно делаете, Фигаро. Я не смогу быть рядом с вами всю жизнь – мою или вашу. Так учитесь, пока я жив. Ну, или вы»

Поток света созданный Френном и Сайрусом дал следователю драгоценные секунды: Чёрная Вдова отшатнулась. Свет она, всё же, не любила.

Удар – и заклинание Сайруса Вдовушка отбросила в сторону также легко, как и предыдущее.

Хлопок: Вдова открыла своё нутро и просто всосала вспышку инквизитора, словно молочный коктейль.

Другая секунду подумала, подняла дымящуюся мраком лапу выбирая жертву пожирнее…

- ГЛАЗА-А-А-А-А!!

Фигаро успел заорать в последний момент, когда заклинание, которому научил его Мерлин Первый уже начало действовать.

Тут сразу стало понятно, как говаривал Артур, «кто в школе учился».

Точнее, конечно, в АДН, где добрая треть первого курса была посвящена технике безопасности колдовства в той или иной её форме. Магистр Целеста обычно говорил так: «если вы находитесь рядом с колдуном или алхимиком – особенно, кстати, с алхимиком – и тот вдруг начинает дико орать «ложись!» или неистово вопить «глаза!», то, уж поверьте: и в первом и во втором случае вам стоит тут же упасть лицом в пол ногами в сторону колдуна и закрыть голову руками. Если успеете – поднимите воротник. Тот же самый приём – неожиданно завопить «ложись!!» – можете попробовать использовать в колдовском поединке: некоторые алхимики тут же падают ниц, позабыв о драке. Рефлекс, понимаете-с…»

Френн, изогнувшись змеёй, рухнул лицом в снег. При этом инквизитор, однако, не забыл повесить у себя за спиной Алмазный Щит – просто на всякий случай.

Сайрус резко присел на корточки, спрятав лицо между колен. Похоже, ссыльному колдуну частенько доводилось иметь дело именно с алхимиками.

А вот Зойзе не так повезло: траппер просто зажмурился.

Чёрная Вдова сгруппировалась, сложила пространство в складку и скользнула прямо за спину Френна. Паук Тьмы уплотнился; из его брюха появилось нечто вроде тонкой антрацитовой иглы и протянулось к шее инквизитора, лишь на секунду задержавшись, чтобы проколоть заклятье Алмазного Щита…

А потом на поляне у охотничьих домиков вспыхнул свет.

Ночь охнула и улетела куда-то в стороны обрывками теней, а купол света всё рос и разбухал, и интенсивность сияния была такова, что тени деревьев исчезли в нём, затем исчезли вообще все тени, а потом само небо утонуло в вопяще-белом сиянии.

С деревьев падали в снег совы. В Кальдере сторож вышел покурить из своей полосатой будки и замер, поражённый и не понимающий, с чего это вдруг стало светло как днём. На железнодорожной станции «Нулевой Километр» Сорок пятый мотострелковый дивизион Белой Гвардии носами прилип к окнам барака, разглядывая пылающий горизонт и тихо перешёптываясь. У маленького спутника связи «Мерлин-401» запущенного Артуром-Зигфридом лет, примерно, четыреста назад и до сих пор болтавшегося на геостационарной орбите над Хлябью сгорела от перегрузки оптика.

Следователь буквально кожей чувствовал давление света. Казалось, в этой вспышке можно было задохнуться. Френн вертел головой, стараясь зарыться в снег поглубже; примерно тем же был занят и Сайрус. Где-то рядом орал от боли в глазах Зойза.

Что же касается Артура, то он прикидывал, на каком расстоянии от Земли вспышка от заклятья будет визуально заметной. Расстояние получалось солидное.

Свет ширился, растекался по холмам, разбухал, резал ночь… и вот, наконец, стал понемногу гаснуть. Секунда, две, три – и Огонь Ярче Солнца зашипел, мигнул и совсем потух, оставив после себя лишь слабый запах электричества и чего-то кислого, точно раскалённое железо.

Фигаро Завершающим Жестом снял с глаз защитную пелену и осмотрелся.

Рядом с инквизитором (тот, постанывая, пытался встать на карачки) на земле дотлевали клочья, похожие на горелую бумагу – все, что осталось от Чёрной Вдовы. Из разбитого окна избы выставил нос Харт; рожа траппера являла собой живой пример полного и всеобъемлющего обалдения. Один из сугробов ворочался и пыхтел – там, судя по всему, в итоге укрылся Сайрус.

А вот Зойзе не повезло. Экс-лесничий стонал и тёр кулаками глаза; из-под кулаков ручьём текли слёзы.

- Ох-о-о-о-оххо-о-ооо! – Зойза витиевато выругался, – Ох, ну как больно-то ж! Прям вот как на сварку сутрева поглядел, только ещё хужее… Са-а-а-айрус! Глянь, у меня глаза на месте?

Маленький колдун выбрался, наконец, из сугроба и, подставив Зойзе плечо, потащил его в дом, по пути приговаривая «…идём, идём, там у меня и зелья и книги… Да не стони ты как раненый лось! Починим!»

Френн вздохнул, глядя на исчезающие обломки псевдо-тела Чёрной Вдовы, и поцокал языком.

- Мда, Фигаро, однако, жахнули вы так жахнули… Вспышку, наверное, из Столицы увидели. Вы этому заклятью меня как-нибудь научите. Если такой фонарик зажечь перед вражеским отрядом… Да что это за нахрен ещё?! Фигаро, вы чувствуете?!

И следователь чувствовал: тьма. Что-то новое, что-то огромное вспучиваясь текло сюда из глубин древнего леса, что-то настолько старое, настолько голодное и настолько первичное в своей первозданной дикости, что Вдова по сравнению с этой силой казалась просто букашкой. Другой, но Другой очень и очень высокого класса, может, даже что-то такое, чего никто из маленького охотничьего отряда и не видывал никогда.

- Да чего же они прут?! – Выдохнул инквизитор. – Им тут что, мёдом намазано?!

И тут в голове у Фигаро что-то щелкнуло.

Он сложил из больших и указательных пальцев обеих рук «очки», поднёс к глазам и произнёс несложную формулу.

…Мировой Эфир вокруг не дрожал, как возле крупных городов, не переливался разноцветными огнями, но величаво, плавно двигался из ниоткуда в никуда, словно бескрайняя река, несущая по своим вечным водам веточки и листики фрагментов Серединного Мира: вот Френн – аура ярко-алая с чёрным ободком; инквизитор насторожен и готов к бою – а вон в окне зеленеет молодой листвой мягкий свет вокруг Харта. Аура траппера пестрела глубокими оранжевыми трещинками: похоже, Харт много кому в жизни успел подставить подножку, а вот совесть его за это грызла не особо.

Других вокруг не было – вообще ни одного: вспышка Фигаро распугала, похоже, даже лесную мелочь. Зато небо…

Здесь, на Хляби, небеса были чёрно-белыми: жемчужное сияние и тонкие чёрные облака, быстро текущие сквозь свет, слои за слоями, сферы над сферами. Небо над головой было бесконечно высоким, диким, древним и где-то там, за ним, лежали пространства, откуда приходят на грешную землю духи и демоны. Небо светилось, делая всё вокруг таким же чёрно-белым: деревья, дома, горы вдалеке. И только под ногами, где-то глубоко-глубоко, билось мерное алое сияние огромного разлома, который, собственно, и был настоящей Дальней Хлябью.