"Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Григорьянц Георгий Рубенович - Страница 59

Фраат завел длинный рассказ о Вавилонской башне, которую в Вавилоне называли Этеменанки – дом краеугольного камня неба и земли. С вершины этого зиккурата[21], соединявшего небеса и землю, цари Вавилона на колеснице Мардука путешествовали между небом и землей. Полторы тысячи лет Вавилон был центром Востока, а статуя Мардука всегда была в храме Эсагила, жилище бога. Захватчики ее увозили, а она снова возвращалась в свой храм.

– И что стало с башней?

– Священный Вавилон – проклятый Вавилон! Город стал вместилищем всех пороков, какие только существовали на земле. Исчезла статуя Мардука, причем окончательно, Вавилон был разрушен и больше никогда не возродился.

– Интересная история, – сказал Клодий. – Государь, взгляни на стелу. На шее бога Мардука изображена цепь с диском, точно как золотой диск из твоего святилища.

Фраат положил руку на рукоять кинжала.

– Тебе показалось, – недовольно сказал он.

Клодий повернулся к царю и, пристально глядя в глаза, сказал:

– Я не боюсь врага, если он кажется сильным, но презираю, если вижу, что он слаб! Этот диск – ключ от Дворца власти, не так ли?

Фраат молчал.

– У тебя часть ключа, а вторая у Митридата, которого мы, римляне, скоро изловим. Советую с нами дружить, и тогда, соединив усилия и обе части ключа, ты войдешь во Дворец.

– Мои маги, которых вы называете волхвами, говорят: глупость и мудрость – две стороны одной монеты, но нужно быть полным глупцом, чтобы не следовать мудрому совету Sapere aude[22]! – вдруг на латыни сказал Фраат.

Клодий удивленно посмотрел на царя, ведь до сих пор беседа шла на греческом, а Фраат, улыбнувшись, сказал:

– Лукулл получит мою часть ключа, если завладеет митридатовой!

Клодий, решивший не останавливаться на достигнутом, подошел ко второй стеле:

– Это ведь бог Набу, и он держит в руке Таблицу судеб?

Брови Фраата полезли вверх, он с раздражением произнес:

– А ты, посланник, не так прост, как кажешься с первого взгляда.

Раздосадованный царь, посмотрев неприязненно на Клодия, поведал следующее. Оба бога, Мардук и Набу, воплощали единство Вавилона, повелевали драконами и были вершителями судеб. Мардук был покровителем Вавилона и мог воскрешать мертвых, а Набу, бог мудрости и знания, знал будущее. На Таблицу он записывал судьбу каждого человека, в его власти было увеличить или сократить жизнь людей.

– Где Таблица, Фраат? – Клодий холодно смотрел на царя.

– Я хотел бы восстановить власть также над массагетами. – Царь Парфии излучал самодовольство.

– Мы договоримся! – уверенно отвечал легат. – Мне известно, что обломок Таблицы у тебя.

– Что ж, действительно, один обломок таблицы у меня, но пока мы не найдем еще два обломка, Таблица не заговорит.

– Ты что‑то говорил о неуязвимости Митридата. – Клодий сделал выражение лица, на котором читалось: я и так все знаю.

– Обломок Таблицы обладает особой силой, берегущей жизнь владельца на войне.

– Так! Еще ты прошлый раз что-то рассказывал о сокровищах Митридата…

– О, посланник, я открою тебе тайну как другу, и только тебе.

Он шептал на ухо легату, чтобы никто не услышал. Корабль с сокровищами Понтийского царя был разгружен на корабельной стоянке, и сундуки зарыли глубоко в песок. Потом корабль отплыл, но внезапно затонул. Митридат думал, что никто не спасся, но он ошибался: один человек сумел выжить и поведал тайну царю.

– Где это место? – тихо спросил Клодий.

– Мне нужны Сакастан и Арахозия.

– Мы поможем тебе вернуть эти территории!

Фраат, подозвав главу охраны, дал распоряжение включить в текст договора новые пункты, потом, улыбнувшись Клодию, прошептал:

– Между городами Пантикапей и Фанагория, в проливе Боспор Киммерийский, на косе, разделяющей два моря. Когда римский наместник подпишет договор, сенат его ратифицирует, и он вступит в силу, только после этого я назову точное место клада.

Клодий понял, что большего от Фраата не добьется, но, видя, что парфянский царь играет с ним, точно кошка с мышкой, твердо сказал:

– Надеешься, что в борьбе друг с другом Рим и Армения ослабят себя, а ты будешь пожинать плоды? Не надейся!

– Я должен думать о своей державе.

На его лице явно читалось: у меня два опасных соперника – Рим и Великая Армения, но теперь они – два лагеря постоянных разногласий между собой, хорошо это или плохо, поживем – увидим, мечтаю, чтобы Евфрат считался границей Парфии и Рима.

– Concordia victoriam gignit[23]! – воскликнул Клодий.

– Запомни, посланник, мы никому не прощаем обмана. – Фраат говорил серьезно. – Я возглавляю отважный народ, который может за себя постоять. В знак дружбы преподношу тебе, посланник, скакуна, с которого ты упал.

В зале мудрости своего дворца, где колонны пурпурно‑красного цвета, обвитые золотистыми каменными змеями, которые переливались в отблеске заходящего солнца, царь Тигран собрал мудрецов. В жестких креслах из дерева с резными ножками, полукругом напротив царя, сидели Спандуни, Метродор, Амфикрат, Евсевий и Айказ, а также Артавазд, сын царя. Тигран смотрел на своих советников и думал: «Я вступаю в самый тяжелый период царствования».

Говорил Спандуни, старейший из присутствующих:

– Тагавор[24]! Мы готовы дать тебе совет даже, если он вызовет твое неудовольствие.

– Верховный жрец и вы, мои советники, – произнес царь, – я приму ваш совет, говорите, как есть! – Тигран помолчал, потом продолжил: – Мудрецы, скажите мне, что есть истинная угроза, а что лишь иллюзия?

– Угрозы тебе и твоему царству множатся. Что беспокоит тебя больше всего? – спросил Спандуни.

– Рим заключил союзнический договор с Парфянским царством, – сказал царь. – Что это, война?

– В Риме любят ссылаться на Права народов, так называемые международные правила! – напомнил Амфикрат.

Эти правила сам Рим и нарушал! Частную войну имел право развязать любой римский главнокомандующий, если сочтет нужным.

Спандуни поинтересовался:

– А был ли совершен обряд со священным поросенком над этим договором?

– Да, обряд произвел римский фециал. Информация точная. – Царь говорил уверенно.

– Значит, договор с Парфией вступил в силу, – с сожалением сказал Спандуни.

Текст договора с Парфией высекли на медной доске и установили в римском храме под сохранность богов. Ряд зависимых от армян царств там названы территориями, входящими в зону интересов Парфии.

– Угроза реальная! – Метродор был серьезен.

Тигран посмотрел на Айказа, и тот неуверенно сказал:

– Объявление войны в Риме является в высшей степени сложной процедурой.

Евсевий проронил:

– Древние говорили: «Нет интереса – нет угрозы!»

Отношения с Римом Тигран выстроил так, что они одновременно являли сотрудничество и противоборство. Он пытался соблюсти взаимные интересы, но что на уме у римских чиновников – загадка.

– Война стучится в наш дом! – сделал вывод Евсевий и обвел взглядом присутствующих.

– На всякое действие есть противодействие! – воскликнул Амфикрат.

А Метродор сказал:

– Рим – это явная угроза! У него есть интерес в Армении, и у Парфии тоже здесь есть интерес.

Амфикрат произнес:

– Государь, задумайся, насколько крепка оборона твоей державы.

– Уверен, мы способны обеспечить оборону своей территории от внешней угрозы, – сказал Тигран. – Что думают мудрецы о внутренних угрозах?

– А есть ли у тебя ощущение безопасности? – спросил Метродор.

– Нет! – ответил царь.

– Вот и хорошо, поскольку чувство безопасности дарит нам ложные представления.

– Меня беспокоит твоя личная безопасность, – сказал Айказ. – Ты уверен, что в твоем окружении нет предателя?