Страна Арманьяк. Компиляция. Книги 1-7 (СИ) - Башибузук Александр - Страница 23

Вот так… Теперь патлы остричь, тонзуру на макушке выбрить, и чем не бенедиктинец? Хотя нет. Категорично нет. Хрен вам, а не монастырь.

Никогда и ни за что… Не мое это. Даже в иезуиты, хотя они по своей деятельности моей натуре и поближе будут. Старик совсем, наверное, из ума выжил, такое мне предлагать. Хотя он предлагает искренне… Искренне заблуждаясь.

Не я стану контом д’Арманьяком, так им станет мой еще не родившийся братик. Вот что-то хочется верить, что мачеха носит мальчика. Уж он-то имеет все права. На худой конец дядюшку Шарля вызволю из Бастилии. А сам? Сам при них… Посмотрим. Вариантов море… Мое инцестное происхождение доказать документально надо. Я с матушкой еще не беседовал. Могла она теоретически согрешить? Могла… Да масса вариантов. Главное — загнать Паука куда подальше…

Нет! Никаких монастырей. Хрен вам всем.

Я еще средневековых девок не пробовал…

Всего четырех людишек извел…

Только в одном поединке поучаствовал…

Ни одной графини я еще не совратил, тем более — герцогини…

Вот так! Настроение если особо не поднялось, то сам я точно наполнился бодрой уверенностью.

Ну все, Паучок, кто не спрятался — я не виноват…

От избытка чувств смахнул эспадой пучок сушеной мяты, висевший на притолоке, и отнес белье Туку с приказанием высушить до утра или готовиться к взбучке.

Теперь можно опять с приором дискутировать.

Старик так и находился в моей комнате, на столе разместились новый кувшин с сидром и деревянная плошка с фруктами.

— Жан, у меня такое странное впечатление, что тебя подменили, — встретил меня проницательный бенедиктинец фразой, заставившей насторожиться.

— Почему, падре? — По спине прошел холодок…

Неужели все-таки прокололся?

— Не знаю… — Лицо старика выражало легкую растерянность. — Ты мне кажешься другим… Лучше, что ли. Или просто повзрослел?

— Потеряв отца, падре, сразу взрослеешь… — выдохнул я облегченно.

Пронесло…

— Ну да. — Старик согласно кивнул. — Испытания тебе выпали не из легких. Ничего, мальчик мой, все скоро закончится. Я смогу выхлопотать тебе сан в Италии… или даже при Ватикане. А пока переждешь время в монастыре.

— Падре… — я налил полную кружку сидра и ухватил прошлогоднюю грушу в плошке, — неужели вы меня так плохо знаете? Как вы могли подумать, что я соглашусь?

— Жан, это не шутки. Луи — очень мстительный человек, он не успокоится, пока не изведет последних людей из рода Арманьяк. Ты уже знаешь, что твой дядя Шарль в темнице, а де Немюра преследуют по пятам, и я уверен — скоро схватят и казнят. Жан, я не отговариваю тебя от мести. Но месть — это такое блюдо, которое подают холодным. Надо выиграть время.

— Я все это знаю. Есть один очень существенный момент. Они уже в руках Луи, а я еще нет.

— Это дело времени, мальчик мой. Тебя ищут, ищут целенаправленно, как ты этого не понимаешь? — Приор досадливо отодвинул от себя кружку с сидром.

— Падре… — мне почему-то стало жалко старика, — я обещаю подумать над вашим предложением. Правда… Я серьезно подумаю. Положение мое действительно не из легких, но я хочу уверить вас, что не буду совершать глупых поступков и совать свою шею в петлю.

— Господь, внуши этому отроку разумение… — перекрестил меня старик.

— Я открыт для его наставлений… — И тоже перекрестился. — Падре, вы же знаете, что моя мачеха на сносях?

— Да, сын мой, я знаю, что ее пощадили, но где она сейчас — не ведаю.

— Какие права на наследство будет иметь ее ребенок? Мальчик. Будем считать, что родится мальчик.

— Всё… формально — всё. Брак твоего отца с Жанной де Фуа освящен церковью, и права наследования никто не сможет оспорить. Но… — Приор сделал паузу. — Но, Жан. Для того чтобы эти мысли имели хотя бы малейший смысл, дитю надо сначала родиться, а потом Всемирный Паук должен пожелать отдать земли. Как первое, так и второе крайне маловероятно. Как ни печально это звучит, но это так.

— Я понимаю. — Потянулся к кувшину и вдруг обратил внимание на свою руку в сутане… и неожиданно родилось решение: — Падре, а есть в замке Бюзе Сен-Такр представители вашего ордена?

— Есть, фра Варсонофий состоит там замковым капелланом… — Приор недоуменно на меня уставился.

Через несколько секунд недоумение сменилось пониманием, и еще через мгновение старик гневно заговорил:

— Ты сошел с ума. Я все понял: Жанну перевезли в замок Бюзе? Так? И ты собираешься сунуть свою голову в пасть льву. Воистину Господь лишил тебя разума. И не проси. Я не хочу брать грех твоей смерти на свою душу…

Скоро приор выдохся, замолчал, отдуваясь, и стал глушить сидр кружками.

Я как мог спокойно и рассудительно изложил свои соображения, потом затих еще на пару минут, пережидая, пока спадет очередной приступ его гнева.

Не знаю, как мне удалось убедить приора, но он, обвиняя меня в полной тупости, все-таки написал письмо с сопроводительной запиской к капеллану замка Бюзе.

В письме ничего крамольного не было. Приор интересовался здоровьем капеллана и приглашал его на теологическую конференцию при приорате. В записке же указывалось, что с письмом направлен брат Фома, которому и предписывается вручить фра Варсонофию оное.

Задумал я довольно простой план. Проникнуть неузнанным в замок. Все. На этом план заканчивался, и начиналась дикая импровизация. Программа-минимум: попытаться что-нибудь предпринять для очистки своей совести. Хотя бы увидеть мачеху. Программа-максимум: похитить ее и сопроводить в Наварру.

Пока не имею ни малейшего понятия, как осуществить заключительную часть своего плана. Пока…

— Жан, пообещай мне… — Старик уже смирился с тем, что ему не удастся уговорить меня совершить постриг.

— Что, падре?

— Пообещай мне и поклянись на распятии, что будешь беречь себя. — Приор тяжело встал, снял со стены распятие и дал мне в руки. — Клянись, что, после того как убедишься в тщетности своих попыток, ты вернешься ко мне и совершишь предначертанное. Обратишься к Господу.

— Клянусь, падре, — поклялся искренне.

Не люблю шутить с высшими силами. Я действительно очень тщательно буду оберегать свою шкуру и постараюсь не совершать глупых поступков. И действительно, после того как пойму тщетность своих планов, приму постриг. Это правда. Но… Сразу говорю, я одновременно клянусь, что использую любую возможность, любую лазейку для исполнения своих намерений и буду бороться, пока не достигну своего. Я честен пред собой и пред Богом.

Вторую часть клятвы я произнес про себя, поцеловал распятие и отдал приору. Мы еще немного поговорили, и, когда настала глубокая ночь, он ушел, оставив меня наедине со своими мыслями.

К этому времени я уже находился в полубессознательном состоянии. Слишком много событий произошло за один день, и организм просто не выдержал напряжения.

Положил рядом с кроватью на табурет заряженный арбалет и эспаду. Дагу положил рядом с собой на кровать и только закрыл глаза, как сразу провалился в глубокий сон.

— …мой отец завещал мне казну эту, так как я сейчас завещаю ее тебе, сын мой. Запомни, употребить ее должно только во славу рода нашего. Клянись. — Коренастый человек протянул мне блеснувшее в тусклом свете факелов распятие.

Да что такое… приору клянись, теперь этому клянись…

— Клянусь, отец мой… — произнес я, осознавая, что досматриваю свой прошлый сон, как вдруг человек передо мной опять исчез в ярком свете…

— Daite son dosmotryet, svolochi! — в отчаянии заорал я, открыл глаза и увидел в свете свечи встревоженное лицо приора.

— Вставай, Жан, вам надо срочно уезжать.

— Что случилось? — Я рывком встал с постели.

— Исчез из приюта Симон. Послушник. Тот, кто приходил к нам в келью… — Лицо приора было встревоженным и злым одновременно.

— Как это произошло? — Матерясь про себя, стал натягивать шоссы.

— На него наложено покаяние: творить молитву по четыре раза в ночь. Брат Гаспар — тот, которого вы видели у ворот, — пришел будить этого негодника и обнаружил только пустую постель. Вышел якобы по нужде, стервец, перелез через забор и скрылся.