Генезис - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 5

Заму по тылу еще работы прибавилось, комплектовать «Спаснаборы номер шесть», как их по формулярам провели. Почему именно «шесть», никто не знал, таково было распоряжение сверху. Видимо, где-то были другие, от номера одного до пятого. В набор входили фляжка с водой, армейский котелок, круглый красноармейский, ложка с ножом, кружка. Из столовых приборов и утвари это все. Из припасов: две банки консервов, крупы полкило, пачка сухарей, это килограмм в бумажной обертке, соль и кусок сахара, заварка. Кроме вышеперечисленного, имелась плащ-палатка, спички и кусок веревки метров пять. На этом все. Рыболовных снастей не было, придется свои доставать из чемодана.

Всего требовалось пять наборов на наш борт: трем членам экипажа, борт-стрелка я тоже считаю, ну и нам с майором. Команда сидоры уже получила, вот и я сходил получить и расписался об этом. Майор вернется, он за час до наступления темноты должен прибыть, и вылетаем. Сидор не я нес, бойца напряг, мне тяжело пока грузы таскать.

Добравшись до палатки, где стояла моя койка, там же чемодан под ней и вещмешок, отпустил бойца и стал комплектовать свой спаснабор. Коробка с рыболовными принадлежностями, есть мотки, на конец палки привязал и удочка готова. В общем, неплохо. Кусок сала положил, пачку печенья и решил, что хватит, а то не закрою. Завязать помог один из летчиков. Сама эскадрилья не стояла, а активно летала, но в основном по тылам. Это только мы ночью будем летать, а днем отсыпаться. Хотя нет, тот лейтенант, что мне с сидором помог, этой ночью выбрасывал разведку над территорией противника, так что тоже недавно проснулся. А вот Юрку не видел, когда я в рейсе – тот спит, а когда я сплю – уже тот в рейсе. Механик отнес сидор и убрал в салон самолета, а я снова к КП прошел.

Майор как раз освободился. Он принимал доклад у летчика с только что вернувшегося транспортника, пассажиров его уже отправили в город, вот и решил я вставить свое слово.

– Товарищ майор, разрешите поинтересоваться?

– Эх, никак не привыкну к уставному обращению, – вздохнул тот. – Говори уже.

– Вы сказали, что зениток не будет.

– Да, мне так сообщило вышестоящее начальство. Не то что не будет, могут даже и эту забрать. Большие проблемы с зенитными средствами. Не хватает.

– Я думаю, эту проблему можно решить с нашей помощью.

– Говори, лейтенант, – сразу заинтересовался он.

– Можно карту?

Подойдя к карте, расстеленной на столе, я стал указывать на ней, где и в каких местах видел у наших брошенных колонн зенитные средства. Автоматические зенитные пушки нам не интересны, вывозить замучаешься, а вот пулеметные зенитные средства вполне.

– Вот в этих трех точках у брошенных колонн удобные места для посадки и взлета самолетов вроде наших транспортников. Смотрите, мы вылетаем на разведку, тут высаживаем механика и бойца поздоровее, который и охранять будет, и поможет. Пока мы разведку ведем, они обе зенитки снимут с кузовов машин, разберут, отнесут к месту посадки, и на обратном пути мы их заберем. Нашей эскадрилье положен ведь зенитный взвод, две установки. Одну оставим, другую тыловикам для охраны тыловых колонн отдадим. Может, что за нее выторговать можно будет.

– Мы с тобой не торгаши, но идея интересная, жаль только, что все зенитки у немцев в тылу.

– Риск есть, но и отдача не меньше.

– Нет… все же рисковать не будем, – подумав, уверенным тоном сказал комэск.

Стало ясно, что когда он работал на аэродроме «Аэрофлота», то был на своем месте, а тут с ним каши не сваришь, очень риски не любит. Не сработаемся, точно говорю. Ну а дальше затянула рутина подготовки, прибыл Турбин, вид он имел не выспавшийся, но вполне довольный, и мы, снова поднявшись в небо, полетели к передовой. Добрались до нее, когда окончательно стемнело, тот, кто выпускает нас в рейс, довольно точно это делает. Дальше началась привычная работа, связь действительно изрядно облегчала задачу. Пару раз нас прожекторами осветили, зенитки начали работать, но пилот со снижением ушел и на бреющем скрывался во мгле. Так и работали. А вот ближе к часу ночи я скомандовал пилоту, который был с нами на связи, слушал наши переговоры с Турбиным:

– Капитан, срочно на посадку иди. Сейчас вправо, снижаешься и сядишься на поле. Оно ровное, я посмотрел.

– В чем дело, лейтенант? – чуть ли не хором спросили командир борта и майор.

– Обнаружил детей. Похоже, эвакуировали пионерский лагерь, все с галстуками. Спят в овраге, больше сотни детей, с воспитателями.

– Ты и галстуки рассмотрел? – удивился Турбин.

– Двести метров до них, на светлой одежде выделяются. Не ошибешься.

– Ты уверен, что поле нам подойдет? – уточнил командир борта, снижаясь с левым разворотом.

– Да.

– У нас приказ найти нашу танковую дивизию, – напомнил Турбин.

– Предлагаю высадить штурмана, отдать ему наши спаснаборы, а следующей ночью прислать три борта. Дети вес небольшой имеют, за раз всех увезут. Штурман разведет костры, это и позволит летчикам сесть на поле.

– Хм, мне нравится, – задумался майор. – Идем на посадку.

Та прошла штатно, потрясло конечно же немного, но самолет остановился и начал разворачиваться для взлета, всего в двухстах метрах от края оврага, где виднелось множество детских голов, что за нами наблюдали. Видимо, наша посадка их разбудила и как бы не вспугнула, нужно опознаться. Так что пока мы разворачивались, штурман добежал до оврага, ну и пообщался со старшим воспитателем. Это действительно оказались пионеры из лагеря, двигались домой, в Киев. Так и договорились, что их заберем следующей ночью. Вот с припасами помогать было не нужно, поскольку они набрели на расстрелянную с воздуха автоколонну и набрали продуктов. Так что штурман остался, а мы, снова поднявшись в небо, начали искать нужную дивизию. У командира связь была со штабом корпуса, а там дальше армии и фронта, знали, что та где-то тут.

– Есть, вижу танки под деревьями. Наши! – воскликнул я.

Мы сделали большой круг у леса, где я заметил технику. Также заметил немало немецких подразделений, где танки были, а где пушки в засаде, и, дальше вернувшись к лесу, совершили посадку прямо на дорогу. К нам бежали бойцы и танкисты в своих ребристых шлемофонах. Судя по решимости на лицах, брать собирались немцев, что к ним прилетели, поэтому вышедший наружу Турбин, я его фонариком осветил, дал понять, что мы свои.

Дальше, пока бойцы вручную разворачивали самолет, моторы заглушены были, Турбин отбыл на машине к штабу дивизии. Это действительно была та часть, что мы искали. Пока его не было, прибежал, причем именно прибежал, начальник штаба дивизии, и я на карте ему показал, где видел немецкие засадные подразделения. Противник явно знал, где дивизия встала. Много меток получилось, но на память я не жаловался.

Через полчаса подкатил пустой бензовоз, и несколько командиров, пообщавшись с командиром борта, стали сливать горючее с наших баков в цистерну. Некоторые танки работали на авиационном бензине, а с топливом дело было швах. Обе канистры с бензином, что были в салоне, тоже ушли. Точнее, их слили в баки двух машин и вернули обратно. Вскоре прибежал Турбин, как раз к нам машина подъехала и начали погрузку раненых, так что, вскоре поднявшись в воздух, топлива осталось едва вернуться, мы полетели обратно к Киеву. Хм, надо бы аэродром разместить ближе к передовой, но и там тоже по делу размещен. А пока летели, Турбин прямо в эфире диктовал радисту на нашем аэродроме, что ему нужно. Добравшись до места, мы совершили посадку, поле осветили фарами машин. Дальше раненых забрали, в баки нашей машины начали заливать топливо, а в четыре другие машины грузили канистры и бочки с топливом, они проходили через грузовой проем. Бочки только что подвезли со склада ГСМ. Тару просили вернуть. Так что на аэродроме мы меньше часа пробыли и, поднявшись первыми, остальные за нами, полетели обратно к танкистам. Добрались нормально, через полтора часа на месте были, совершили посадку, нам подсветили фарами, и дальше начали разгружать самолеты, а на очереди на погрузку еще раненые были. Все под грузовую рамку ранеными забили, и снова в воздух.