Генезис - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 30

Колеса стучали по стыкам рельсов, вагон покачивался, убаюкивая, но спать особо не хотелось. Я и так отлично за ночь выспался. Есть тоже не хотелось, девчата в столовой летной части закормили перед отправкой. Вот единственное, что мне не нравилось, было отправлено письмо в Москву на имя Некрасовых, телефонограммой, чтобы встречали блудного родственника. Но главное, Некрасов Юрий тут существовал. Это мое прошлое, полковник это подтвердил, вспомнив ту историю с генералом, прочитанную в газетах.

Соседи не выдержали, к обеду пригласив к столу, сами поели, а сейчас детей кормили, я тоже припасы достал, ну и стали расспрашивать. В ответ я сунул им один из экземпляров газеты, и они прочитали статью. Там на первой странице во весь разворот я на фотографии. Правда, от вопросов меня это не спасло, рассказал свою версию. Так что меня поблагодарили за защиту города и поздравили с наградой, а дальше я вернулся на полку и вскоре задремал. Как Симферополь проехали, уже и не помню, хотя стоянка там долгая была. Но так и почухали дальше, а в шесть утра я сошел на вокзале Ростова. Билет мне подтвердили, поезд на Москву через два часа будет, так что стал ожидать снаружи вокзала. Тот полон был, душно и сесть негде. Ушел подальше в сквер, где и устроился в тени на лавочке. А когда возвращался, две бутылки лимонада в магазине купил. Поезд уже подали к перрону, толпа народа штурмовала. Я продрался к своему вагону и протянул проводнику свой билет.

– Все в порядке. Сорок второе место. Белье получите после отправки, – буркнул он.

– Ага.

Прорвавшись в тамбур, крики остались позади, я проверил поклажу, не порезали ли, и направился к нужному купе. Открыв дверь, я с удивлением обнаружил, что все места заняты, включая мою верхнюю полку слева.

– Доброго утра, – сказал я и посмотрел на мужчину лет сорока, худого и жилистого, что занял мою полку. – По билету это мое место.

– Кто успел, того и место, – усмехнулся тот.

– Я мастер спорта по самбо. Или освобождаешь полку, или со сломанными руками вылетаешь из вагона. Выбирай.

– Ты не обнаглел, малец? – спросил другой мужчина, их трое сидело на нижней полке, напротив них старушка с девушкой и ребенком.

На другой верхней полке еще один мужик разлегся. Хм, и на багажной еще один устроился, я поначалу его не рассмотрел.

– Вот что, говорю без шуток. Предъявляем билеты, если на это купе, остаетесь. Нет билета, пошли вон отсюда.

– Серег, выкини пионера отсюда. И билет у него забери, кстати, – сказал тот, что на нижней полке сидел.

Отреагировал я мгновенно, влетев в купе и тремя ударами отправив в нокаут эту тройку снизу. Те, что сверху устроились, тоже задергались и тоже отхватили от меня. Чистые нокауты. Правда, тому, что на моей полке лежал, как и обещал, я сломал обе руки, со смещением. После этого бросив свои вещи на багажную полку, того, что там лежал, я уже спихнул вниз, взял двоих за шкирки и, протискиваясь мимо других пассажиров в коридоре, добрался до тамбура.

– Поберегись! – крикнул я, и проводник метнулся в сторону, а мимо него наружу пролетели два тела.

Потом за второй парой сбегал и за третьей, освободив наше купе. А старушка с девушкой и ребенком имели билеты.

– Что же вы их не выпроводили? – спросил я.

– Таких бугаев выпроводишь, как же. Две наши полки заняли, – проворчала старушка и неожиданно поблагодарила, что избавил от наглых попутчиков.

К нам заглядывали, спрашивали, есть ли свободные места, на что уже я интересовался наличием билета именно в наше купе, ехать в тесноте я не собирался. Милиция или те наглецы так и не появились, и наш поезд, покидая Ростов, устремился в сторону Москвы. Тут глубокий тыл, и, несмотря на то, что немецкие бомбардировщики нет-нет да устраивают налеты на тыловые города, в безопасности нашего маршрута я был уверен. Поэтому изрядно поразился, когда ночью наш поезд встал в степи и стоял на месте до самого утра. Я вышел спросить у проводника, в чем дело. Оказалось, мост разрушен, с обеих сторон скопились составы. Ремонтный поезд подойти не может. Сейчас поезда отгоняют назад, на узловые станции, освобождая путь. Наш к мосту первым подошел, чудом не сверзился вниз, кто-то остановил, махая белой тряпкой. Я не поленился, выглянул, сзади путь еще занят, поэтому, выйдя в открытую дверь, тут несколько пассажиров снаружи курили, сбегал вперед и посмотрел, что у моста происходит. Действительно разрушен, его осматривали несколько мужчин в железнодорожной форме.

– Диверсия, – сразу определил я. – Это не налет. Был подрыв моста.

Говорил я больше для себя, но кто-то из присутствующих услышал. Вот один мужчина в костюме и плаще, несмотря на жаркую ночь, спросил:

– Почему ты так решил?

– Тоже мне нашли откровение. Взрыв снизу был, потому обломки рельсов вверх задраны. При взрыве бомбы была бы большая воронка и вниз вдавлены. Да и рельсы бы волнами пошли. А тут ничего такого нет, точечный подрыв. Диверсионная группа работала. А это странно. Степи кругом, поискать на самолете, можно будет обнаружить. Зачем так рисковать? Да и мосток плевый, через овраг, однопролетный. Дня за два отремонтируют. Кстати, а его разве не должны были охранять, все же важный объект на транспортной магистрали?

– Вроде как должны, – пожал мужчина в плаще плечами.

Посмотрев на наш поезд, эшелон, что стоял за ним, все еще на месте, но другой пятился задом, я решил, что время есть, и побегал вокруг. Охрана действительно имелась, четыре тела нашел в форме железнодорожных войск, ножами сняты, спрятаны дальше в кустах, о чем я сообщил железнодорожникам. Они к ним пошли, а я бегом вернулся в вагон и в свое купе, где снова разделся и вскоре уснул. Чувствуя, как, дернувшись, поезд наш стал пятиться назад.

Вот уже два дня мы стоим на полустанке в тупике, кроме нас сюда загнали еще один состав, другие дальше отогнали. Полустанок пустой, вдали хутор виднеется, но ни деревни, ни села тут не было, постройки, три дома местных служащих, и все. Даже буфета нет. Этот полустанок использовался как технический, для заправки паровозов водой и углем. Хорошо у меня припасов порядочно, соседей по купе подкармливать начал. Другие вот и на хутор бегали, чтобы что-то купить. Там стали готовить и продавать готовую пищу, хуторяне явно изрядно подзаработали на этом, потому как служащие станции этим ничуть не озаботились. Однако вот мимо прошел ремонтный поезд и по второй колее встречные поезда пошли, ну и нам дали три гудка.

Наш поезд, вернувшись на колею. направился в сторону Москвы. Починенный мост выдержал массу нашего поезда, и мы устремились дальше. Лежа на полке, я размышлял. Воевать в РККА я не собирался. Тут и возраст не тот, специально замедлил, чтобы дольше молодым оставаться, и желания нет. Взрослые люди в армию идут, вот пусть и воюют. А случай в Крыму с перехватом вражеской авиации – это так, баловство. Повеселился я. Тем более я уже воевал, пусть и был убит. Только вот до этого момента произошло много неприятного: от расстрела до трибунала, так что не горю желанием связываться с местными властями. При этом повоевать с немцами я был не прочь, но сам, без руководящих органов над головой. То есть хочу устроить личную войну, если кто не понял. Партизанить.

Идея мне нравится, и возможно, именно поэтому в Москве я останавливаться не собирался. Сойду раньше и приобрету билет на Ленинград. С остальными родными у меня все в порядке, беспокоил средний брат, что будет сбит над Балтикой седьмого августа. Нужно подготовиться, я чувствовал ответственность за них, все же не чужие люди. В том письме, что пришло на мое имя, было подробно описано очевидцами, как все произошло, но главное, когда и где. Название финского острова я хорошо запомнил. Парашют брата видели, прыгнул он, но потом бой сместился, и что происходило дальше, никто не знал. Бой над финскими водами был, там мелькали их сторожевые катера, могли брата из воды поднять. А это значит плен. Будем решать этот вопрос.

А пока мы катили все дальше и дальше. График перевозок был изрядно нарушен, мы часто стояли на полустанках, тут степи пустынными выглядели, но все же дошли наконец до Воронежа. Кстати, мои соседи тут сошли, и сели другие пассажиры. Я сбегал на вокзал, у старушек припасов прикупил, мои мы подъели. Так поезд и шел дальше. Сойти перед Москвой я не успел, ночь была, поезд не останавливался и так без остановок в Москву и зашел. Пришлось сходить на вокзале. К моему удивлению, меня никто не встречал. Тут или телефонограмма не дошла, или из-за изменения расписания, из-за уничтоженного моста, не знали, когда прибудем. Тем более тот я, будучи в теле Юры Некрасова, что-то не припомню, чтобы родственника встречал, так что перед очами семьи до его гибели, а это в начале сентября произойдет, появляться не стоит. Уж я найду себе занятие по душе.