Варяг. Мечи франков (СИ) - Мазин Александр Владимирович - Страница 28

— Решайте быстрее, — потребовал Стевнир. — Хрольв уже на берегу, а он ждать не любит.

— Свободный, раз ты так хочешь, — Красавчик глянул еще раз на Дёрруда и пошел на попятную. — Завтра. В первый отлив после восхода.

— Человек, — напомнил Сергей. — Пришли его. Не хочу опаздывать на твою смерть.

— Я пришлю человека. Он покажет, где я тебя убью.

И драккар-конкурент отошел от борта «Хродгейра».

— Пойдем, — сказал Сергей Стевниру. — Покажешь нам, где тут что.

— Он покажет, — Стевнир кивнул на Дёрруда. — Он прожил здесь семь лет, верно?

— Верно, — кивнул Убийца. — С пяти до двенадцати. У дяди.

— У тебя здесь дядя? — оживился Сергей.

— Уже нет.

Судя по выражению лица, обсуждать эту тему Дёрруд не собирался.

Что ж, его право.

— Пойдемте живее! — поторопил Стевнир. — Хрольв вот там. И Стемидсон с ним. Скажут, где вам разместиться.

— И пожрать! — заявил Грейп Гримисон.

— И девки! — имитируя хузарский выговор Машега, влез Траин.

— Эй! Воровать девок здесь нельзя! — строго произнес Стевнир. — Ярл Эйндриди не одобрит. Хотя… Главное, чтобы одобрил Хрольв. А для этого надо что?

— Поделиться! — угадал Сергей.

Над пирсом прокатился раскат хохота, а местные вольные датчане поспешили убраться с дороги.

Викинги пришли.

Ver thik, her ek kom!

А кто не спрятался, я не виноват.

— Красавчик? Заявил, что у него есть собственное место у пирса? — Эйндриди, ярл, поставленный конунгом данов Гнупой, расхохотался.

— Он из Трённелага[11], — сказал Стевнир. — Там живут отъявленные вруны. Их послушать, так они десятку белых медведей в сезон убивают.

— Белый медведь хорош! — пробасил Пешеход. — Быстрый и сильный. Я убил двоих. Потом как-нибудь расскажу.

Пир. Как и пророчил Стевнир, Эйндриди, местный ярл-градоначальник, пригласил к столу Хрольва, а Хрольв взял с собой некоторое количество спутников, в число которых вошли и Сергей с Дёррудом.

Вот только оказалось, что на этом пиру Хрольв — не самая главная шишка. Самая главная восседала сейчас во главе стола на месте, которое, надо полагать, принадлежало Эйндриди-ярлу, занявшему место пониже. Вровень с Хрольвом Пешеходом. Конунг Бьёрн Рефилсон. Личность, настолько переполненная спесью, что стоило удивляться тому, что чувство собственной важности не сочилось у конунга из ушей.

— Белых медведей частенько убивают, — процедил через губу гость номер один. — Я слышал о том немало историй.

Хрольв покосился на него недовольно. Не любил, как его достижения объявляют обычным делом. Но смолчал.

Ведь именно за этим господином они и пришли в Орхус. Тот самый союзник, с которым и на Париж можно замахнуться.

По мнению Сергея, с такими союзниками и врагов не надо. Высокомерие и самомнение зашкаливают. Вдобавок мнит себя величайшим воителем.

— Жаль, что медведи не разговаривают! — сказал Сергей достаточно громко, чтобы на него обратили внимание. — Уверен, у них славных историй было бы побольше.

— Это кто? — Бьёрн-конунг глянул на сидевшего на дальнем конце стола Сергея как на выглянувшего из яблока червяка.

— Вартислейв-хёвдинг из русов, — сообщил Хрольв. — Мой родич. Это он будет завтра драться с Красавчиком. Готов поставить на него марку серебром.

Бьёрн еще раз взглянул на Сергея, подумал и сказал:

— Принимаю. Ты что-то сказал, Вартислейв?

— Я сказал: жаль, что медведи не разговаривают. Когда охотник убивает, он приносит домой красивую медвежью шкуру и историю о том, как он убил медведя. А что может принести медведь, убивший охотника? Ни истории, ни шкуры.

— Я скажу, что он принесет тебе, Бьёрн, — Пешеход хлопнул высокомерного соседа по плечу. — Здоровенную кучу дерьма!

Пирующим шутка понравилась. Не всем. И среди этих «не всех» был Бьёрн-конунг, глянувший на Сергея недружественно. Червяк рискнул укусить хозяина яблока.

Плевать. Доброе отношение Пешехода важнее.

— Красавчик нехороший человек и удачей небогат, но воин умелый, — сказал Сергею один из местных хольдов, которого звали Гейр Опояска.

Сергей запомнил его имя, потому что он оказался полутезкой его драккара[12].

— Уверен, что справишься? — Гейр явно проникся к нему симпатией. Или он, или алкоголь у него внутри. — А то я мог бы встать за тебя. С удовольствием выпущу из него дерьмо.

— Благодарю, но хочу сделать это сам. Мой хольд, — кивок на другую сторону стола, где угощался Дёрруд, — тоже просил меня уступить, но я думаю: уступить другому поединок — все равно что уступить жену.

— Хорошо сказано, — одобрил хольд. Потом пригляделся к Дёрруду и спросил осторожно: — Мои глаза меня обманывают или Дёрруд Сиггтрюггсон?

— Не обманывают, — подтвердил Сергей. — Ты его знаешь?

— Конечно. Все знают Убийцу Берсерков Олафа-конунга!

— Убийцу берсерков? — уточнил Сергей.

Вот, значит, какое у него полное прозвище. Вспомнилось тотчас, как лихо Дёрруд прикончил берсерка Скельдума Щедрого.

— Ты не знал? — в свою очередь удивился Гейр. — У него же прозвище на руках вытатуировано.

Не знал. И даже не догадался спросить, что у Дёрруда за татушки.

А ведь видел, как на них нурманы реагируют.

— Когда он ушел от Груды Развалин, все думали: ему не жить. А вышло так, что сам Олаф-конунг умер, а Убийца живехонек! Надо бы с ним поздороваться, раз он не помер! — Хольд фыркнул пивом. К счастью, в другую сторону.

Убийца берсерков, значит…

— А что нынешний конунг? У него на Дёрруда нет обиды? — решил прояснить Сергей.

— Да с чего бы? К тому же его жена Асфрид приходится Дёрруду родней по прабабке.

— Асфрид, жена Дёрруда?

Сегодня что, день сюрпризов имени Убийцы?

Хольд глянул на Сергея мутными глазками:

— Дёрруд убил конунга и женился на его жене? Откуда знаешь?

— Асфрид — жена конунга Гнупы? — четко проговаривая слова, спросил Сергей.

— Была. А теперь нет. Потому что Убийца убил… Пойду к нему, спрошу…

Но ничего не спросил. И никуда не пошел. Потому что рухнул мордой в салат. Вернее, в поросячьи кости.

Сергей огляделся. Вроде никто их разговора не слышал. Это хорошо. И вообще пора спать. У него завтра непростое утро намечается.

Сергей потихоньку выбрался из-за стола, показал жестом Рёреху «я ушел». И ушел.

Недалеко. Через пару минут его догнал Дёрруд с бочонком пива на плече. Молча зашагал рядом.

Так они и пришли на подворье, где Хрольв разместил дружину Сергея.

И сразу разделились. Сергей отправился спать, а Дёрруд — раскупоривать бочонок.

Сергей уснул практически мгновенно, несмотря на шумное веселье во дворе. Даже ввалившиеся к нему с четырьмя девками Машег с Траином не сумели своего хёвдинга растормошить и отправились восвояси.

И это было хорошо, потому что Сергею снился удивительный сон, в котором было все, что он любил в той жизни. Балюстрада его ромейской виллы, с которой открывался вид на Мраморное море, и густое мускатное вино из собственного винограда, а главное, родня. Сыновья, дочь, Слада. И они так чудесно пели…

Как жаль, что, проснувшись, Сергей не мог вспомнить ни единого слова. Только мелодию. И это было так нестерпимо, что Сергей заплакал.

А потом ему полегчало и он вспомнил, что впереди у него непростое утро. Прекрасное утро, к концу которого кто-то непременно умрет.

А значит, надо собраться, сосредоточиться и сделать все, чтобы не стать этим кем-то.

Тангбранд Красивый (так он называл себя сам) или Красавчик (так звали его все остальные) нынче выглядел значительно лучше, чем вчера. Умылся, переоделся, почистил кольчугу, надел шлем и обзавелся тяжелым корабельным щитом с пестренькой отвлекающей раскраской.

Еще у него было два легких копья, меч (само собой) и средних размеров топорик.