Звезда заводской многотиражки – 2 - Фишер Саша - Страница 9

– Лев Игоревич… – Галя набрала в грудь воздуха, но я подергал ее за рукав и негромко сказал:

– Галя, видишь, человек занят? Значит вымпел и премию получит Дмитрий Сергеич.

Галя удивленно сверкнула глазами, но я сжал ее локоть, и она ничего не сказала. Так и осталась с молча открытым ртом.

– Вымпел и премия? – заинтересовался главный над всей вулканизацией.

– Ой, я надеялся, что вы не услышите, – я сделал притворно-виноватое лицо.

– Здесь ничего не написано про вымпел, – маленькие глазки под низкими бровями сузились в щелочки.

– Вообще-то это секрет, – почти шепотом проговорил я. – Там же написано – концерт-сюрприз. Директор сказал, что это будет проверка ваших творческих способностей и служебного рвения. И особо отличившихся он наградит. Между прочим, начальник подготовительного цеха уже собрал творческую группу и готовит что-то грандиозное.

– Что ж вы мне сразу-то так не сказали! – он хлопнул по столу своими бегемотьими ладонями и снова схватил многострадальный листочек с распоряжением. – Самодеятельность, значит… А сколько человек должно быть задействовано?

Галя набросилась на меня, как только мы вышли из кабинета.

– Ты с ума сошел? Какая еще премия?

– Да ладно, зато теперь он из кожи вон вывернется, чтобы начальника подготовительного цеха уделать, – усмехнулся я.

– А потом что делать? Когда он премию начнет требовать? – Галя сделала круглые глаза.

– Ну не у нас же он будет ее требовать, – я пожал плечами. – Спросит у одного, его отфутболят. Второй ничего не знает, а директор… Ну мало ли, вдруг ему так понравится наша затея, что он и правда решит премию выписать.

Я думал, что пробежаться по начальникам цехов и отделов займет у нас час-полтора, на деле же мы бегали, как ужаленные, по территории завода практически до обеда. Одного не было на месте, пришлось ждать. Другой насел на нас с уточняющими вопросами, и для него чуть ли не сценарий выступления пришлось выдумывать. У третьего было совещание, пришлось топтаться на пороге и караулить, чтобы он не сбежал никуда. Любил он, понимаете ли, обходить с дозором владенья свои, прикладывать руку практически к каждой шине. Но вроде все получилось.

Интересно будет посмотреть как вытянется лицо председателя профкома, когда он увидит на сцене отплясывающих в присядку свой годовой отчет. Вместо того, чтобы чинно стоять за трибункой и гундосить в микрофон скучные цифры.

Из проходной я вышел, когда основная толпа уже покинула завод. Решил слегка задержаться, чтобы статью подправить. Ну и пихаться не хотелось. С одной стороны, в кулинарии почти все разберут, с другой – зато не придется стоять в километровой очереди. Зато у меня осталось время на подумать в одиночестве. Понятно было, что подходить с мерками свободы слова и «четвертая власть» к советской газете нельзя. Но можно же применить хоть что-то из моего опыта. Что-нибудь, что не противоречит строгим рамкам и нормам. Что-нибудь…

Почему-то вспомнилась газета «Спид-инфо». И ее стремительный взлет. Только ли в теме секса там было дело? Или все-таки кое-что еще?

Понятно, что раскрывать тему секса на страницах «Новокиневского шинника» мне никто не даст. Но что мне там говорила наша редакторша? Писать между строк?

Я еще раз открыл подшивку и полистал страницы, ни во что не вчитываясь внимательно. Женщины. Здесь не было ничего про женщин, хотя на заводе их работает очень много. И не только в бухгалтерии и в отделе кадров. В цехах за конвейерами тоже нередко стояли представительницы прекрасного пола. А газета их разве что с восьмым марта поздравляла раз в году. Может быть, взлет «Спид-инфо» случился не только из-за секса? Может быть, все-таки, дело в отношениях?

Я крутил эту мысль в голове, пытаясь придумать, с какого бы бока к ней подступиться. В контексте того, что работал я все-таки в советской газете. Да еще и заводской. Так вот просто не начнешь же писать про драму отношений со свекровью и десять советов как заполучить мужчину своей мечты. Надо как-то тоньше…

В кулинарии было пусто. На подносе сиротливо лежало три пирожка и пять подсохших рыбных котлеток, по форме похожих на жареных крыс. Ладно, пофиг. Жрать-то хочется, пусть будут рыбные крыски. На вкус они куда приятнее, чем на вид на самом деле.

Остановился у кондитерского прилавка и завис над последним куском сметанника, выглядывающим из-под промасленной бумаги. Я уже давал себе слово поменьше есть сладкого. А то моя идеальная юная фигура такими темпами может обзавестись ненужными архитектурными излишествами в виде круглого пузика и дополнительного подбородка. Типаж-то у меня семьи Мельниковых, а как они выглядят при неумеренном питании я отлично помню…

Хотя… Можно, конечно, и стрескать сметанник, если потом потратить немного калорий. Тем более, что моя прекрасная комендантша намекала почаще заходить на чай…

Анна блаженно раскинулась на диване, нежно поглаживая мое плечо. Все-таки она огонь, вот что. Когда мне удалось наконец сломать стену заученной советской стыдливости, ее настоящий темперамент наконец-то заиграл всеми оттенками страсти. Плюс эти умопомрачительные формы…

Вот только презервативы у меня закончились теперь. Вчера вечером я именно этим вопросом был озадачен, когда звонил Ане. Нда, забавно получилось. День начался с Ани, а закончился Анной.

– Вань, – проворковала женщина поднимая на меня все еще затуманенные негой глаза. – А когда приедет твой отец?

– Тебе так не терпится с ним познакомиться? – прошептал я ей на ухо и провел губами по ее шее. – Я начну ревновать еще до того, как вы познакомились…

– И все-таки, – голос ее зазвучал тверже. – Сегодня двадцать третье, прошел ровно месяц с нашего разговора…

«В календаре она отмечает, что ли?» – подумал я. Надо было придумать отцу какое-то важное дело и отложить его визит на неопределенный срок. Хотя… Я посмотрел на ее лицо. Нежная фарфоровая кожа, изящные носик, высокие скулы. Она была красива, она была умна, мне с ней было хорошо… Ей со мной явно тоже. Может, пора перестать ее обманывать? Не выгонит же она меня теперь. После всего, что между нами было.

– Милая, я должен тебе кое в чем признаться, – сказал я решительно.

Анна толкнула меня так сильно, что я с грохотом навернулся с разложенного дивана. Она нависла надо мной, ее темные глаза метали молнии, а лицо стало как будто каменным. Как у древнегреческой статуи. Несмотря на неприятность ситуации, я ей залюбовался.

– Убирайся! – рыкнула она. – Собирай вещи, и чтобы завтра же духу твоего здесь не было!

– Анна… – нежно проворковал я.

– Я уже тридцать два года Анна! – она решительно встала с кровати и сдернула со спинки кресла шелковый халат. – Я думала, что ты особенный, а ты такой же врун, как и остальные!

– Если бы я не выдумал историю с отцом, ты бы выставила меня еще месяц назад, – я увернулся от увесистой пощечины и схватил свои штаны. – Милая, я же как раз и захотел сказать тебе правду, потому что врать больше не мог…

– Мне плевать, почему ты врал! – она стояла на фоне окна, уперев кулаки в крутые изгибы своих божественных бедер. – Ты слышал, что я сказала? Собирай вещи, и чтобы духу твоего не было в моем общежитии. Иначе я сдам тебя в милицию, как вора. Или…

– Тихо, тихо, милая, я уже собираюсь… – схватить свою футболку я не успел. Она стремительно сграбастала ее и рванулась к двери. Распахнула ее и выкинула в коридор. И если бы я не уклонился, то тоже полетел бы вслед за футболкой на пол. Дверь с грохотом захлопнулась. Мне на голову с потолка посыпалась сухая штукатурка. Скрипнула приоткрывшаяся дверь, в щель выглянул чей-то любопытный глаз. Ну да, частная жизнь такая частная…

Я натянул футболку и посмотрел на свои босые ноги. Минус одни финские трусы. И носки. Вряд ли Анна будет настолько любезна, что утром занесет мне мое белье. И тапочки.

Я шикнул ша любопытный глаз, и соседняя дверь захлопнулась. Ну что ж, значит общажным кумушкам будет о чем посудачить на общей кухне…