Свободные навсегда - Адамсон Джой - Страница 10

• Предыдущая
• 10/40
• Следующая

Джордж обошел вокруг гряды. Отпечатки лап львят обрывались у одного ее конца, льва и львицы — у другого.

Я не могла ходить с Джорджем, больная нога меня не пускала, хотя прошло уже три недели, как я напоролась на пенек. Поначалу рана как будто стала заживать, но затем воспалилась и теперь отчаянно болела. Я пробовала лечиться сама, пока не убедилась, что нужен настоящий врач.

Джордж мог оставаться в лагере всего несколько дней, поэтому я решила не ездить в ближайшую больницу, до которой было триста с лишним километров, а обратилась к живущим гораздо ближе миссионерам, хотя они обычно принимали только африканцев.

Мы выехали рано утром вместе с Ибрахимом, а в полдень были уже у цели. В пути нас основательно растрясло. Увидев мою рану, врач тотчас отправил меня на операционный стол. Когда я очнулась от наркоза, то увидела, что меня поместили в кабинете настоятельницы. Великодушная хозяйка приготовила мне удобную постель. Она рассказала, что врач вырезал из моей ноги кусок мяса величиной с яйцо. Два дня я находилась на попечении настоятельницы и врача и наконец оправилась настолько, что могла возвращаться в лагерь. Ибрахим ежедневно привозил мне записки от Джорджа, который сообщал, как идут поиски.

5 марта Джорджу надо было ехать в Исиоло. К этому времени я как раз вернулась из больницы. Ночью львята не пришли, и я не знала, волноваться или радоваться. Если их приняли в прайд и львица учит их охотиться, львята одичают прежде, чем решится вопрос о высылке. Это было бы лучше всего. Но может быть, чужаки их прогнали и теперь львятам приходится худо.

Из-за ноги я не могла отправиться их разыскивать. Я утешала себя, что это к лучшему, ведь своим вмешательством я рискую испортить дело, спугну их приемных родителей, если львята действительно приняты в прайд. Но так ли это? Я нервничала…

Еще один день прошел в неизвестности. Вечером я сидела в палатке, напряженно ловя каждый звук, и вдруг почувствовала, как что-то мягко коснулось моей ноги. Маленькая пичуга искала спасения от мангусты. А вот и сам зверек появился у входа в палатку. Я подобрала испуганный комочек и выпустила лишь после того, как мангуста ушла. Всю ночь за рекой рычали львы. Голоса были неокрепшие, рыканье сопровождалось четырех-, пятикратным тявканьем. Уж не наши ли это львята?

Утром я увидела, что припасенный для них костный мозг съеден. Видно, мангуста вернулась после того, как я легла спать.

Весь день Нуру и Македде разыскивали львят, но свежих следов не нашли. Ночью опять рычали львы под аккомпанемент бабуинов. Звук быстро нарастал, — видимо, львы приближались к лагерю. Вскоре они замолчали… Я долго прислушивалась, и только через два часа издалека донеслось рычание. Потом я с удивлением увидела отпечатки лап льва и львицы возле самой машины, в которой была моя постель. Мужчины пошли на поиски, но львят не встретили, зато за рекой им попались следы двух львов.

Прошли еще сутки, львят все не было. Приехал Джордж, однако и его вылазка ничего не дала. Утром он и Нуру снова вышли на поиски. Ниже водопада им попались следы львят, они вели от Слоновьей лагги к реке и обратно. По отпечаткам было видно, что львята бежали, — видно, учуяли людей.

Всю ночь какой-то лев рычал на Больших скалах. Рано утром Джордж ушел в буш, а я съездила в больницу на перевязку. Вернувшись, я узнала от Джорджа, что он и Нуру спугнули за водопадом не меньше четырех львов. Нуру успел разглядеть одного львенка, в котором уверенно опознал Джеспэ. И среди следов были отпечатки лап трех львят. Джордж ждал около часа, надеясь увидеть еще раз хотя бы Джеспэ. Потом пошел по следу и отыскал место, где львята только что отдыхали. Все свидетельствовало о том, что львята примкнули к прайду, и Джордж не стал их преследовать, боясь спугнуть приемных родителей.

Чуть не каждую ночь по соседству с лагерем рычали два льва. Джорджу казалось, что он узнает голоса Свирепой и ее супруга. Они-то, наверное, не входят в прайд, который, судя по всему, принял львят.

Во время своих поисков Джордж встречал следы по меньшей мере пяти львов, в том числе трех львят. Эта семья облюбовала себе участок от водопада до Слоновьей лагги. Что ж, место отличное — много дичи, и туда редко заходят браконьеры.

Джорджу никак не удавалось увидеть львов днем. Тогда он поставил лендровер недалеко от их тропы и засел в нем на ночь. Но и эта уловка не помогла.

Конечно, полной уверенности у нас не было, но все говорило о том, что львята сами позаботились о своем будущем. Мы их не видели уже двенадцать дней.

Утром 16 марта Джордж и Нуру вышли пораньше на разведку. Я была одна в лагере, когда оба объездчика пришли с одним африканцем и сообщили, что в ночь с 13-го на 14-е три льва атаковали бомы на реке Тана и искалечили четырех коров. Африканцы пытались отогнать их камнями, дубинками, огнем, но львы все равно возвращались снова. Подозрение пало на львят Эльсы, и теперь они хотят попросить Джорджа, чтобы он застрелил их.

Я тотчас послала боев за Джорджем. Сигнальные выстрелы помогли быстро найти его. После ленча все направились к месту происшествия. По прямой туда всего километров двадцать пять, но прямого пути нет. Если ехать на лендровере напролом через густой буш, это будет семьдесят с лишним километров, если двинуться в объезд — двести километров по скверной дороге, да еще километров тринадцать пешком. Джордж решил пробиваться через буш.

Погрузив в машину лагерное снаряжение и двух коз, он не без труда переправился через реку и нырнул в заросли. Оставалось еще шесть-семь километров до цели, когда стемнело, поэтому они заночевали в буше, а утром дошли пешком до деревни.

В деревне было восемь отдельных бом: кучки круглых глинобитных лачуг, обнесенных колючей изгородью, почти в рост человека, шириной около двух метров. Густой буш обступал бомы, звери могли незаметно подобраться к лачугам. Неподалеку была река, куда африканцы гоняли скот на водопой.

Жители подтвердили, что в ночь на 14 марта три льва искалечили двух коров. Их отогнали, но на следующую ночь они явились снова, напали еще на двух коров. На третью ночью они уже в другой боме убили двух коров и одну из них сожрали в трехстах метрах от лачуг.

Джордж нашел следы львицы, которая ухитрилась проникнуть сквозь изгородь и выйти тем же путем. Другие следы было труднее разобрать, их затоптал скот. Все-таки он проследил отпечатки лап до реки, куда львы ходили на водопой. Может быть, ниже по течению попадутся свежие следы? И он действительно нашел отпечатки лап трех львов.

С двумя объездчиками и проводником он пошел по следу. Час спустя, когда они остановились среди кустарника в сухом русле, Джордж вдруг метрах в трех от себя за деревом увидел спящую львицу. Похоже, взрослая. Один из объездчиков жестом привлек внимание Джорджа и коснулся рукой его винтовки. Черт, не заряжена! Даже стук затвора не разбудил зверя. Шепотом объездчик уговаривал Джорджа стрелять. С такого расстояния не промахнешься. И львица-то взрослая. Но что-то удерживало Джорджа. Вдруг львица села. Ее глаза встретили его взгляд, она оскалилась, фыркнула и, глухо зарычав, бросилась наутек. В тот же миг еще в двух местах послышался шум. Джордж был убежден, что это не наши львята. А все-таки хорошо, что не выстрелил — кто его знает?.. На всякий случай он покричал, но ответа не было. Нет, львята ни при чем, уж очень смело совершено нападение. Так ловко пробрались сквозь изгородь, так легко расправились с двумя коровами. Тут явно действовали опытные разбойники.

Джордж попросил местных жителей немедленно известить его, если будут новые случаи, и поехал обратно в лагерь.

Разбирая обстоятельства нападения, мы пришли к выводу, что Эльсины львята никак не могли в нем участвовать, и решили возобновить розыски в нашем районе.

Утром Джордж и Нуру встретили на берегу реки сборщиков меда. Сборщики обычно вешают на деревья, к которым часто наведываются пчелы, полые колоды, вроде бочонков. Когда рой займет такой улей, они выжидают, пока пчелы не наносят достаточно меда, потом выкуривают их дымом и забирают добычу. Для многих здешних племен мед — единственный вид сладкого. У сборщиков есть, так сказать, джентльменское соглашение, они не трогают чужих колод. Нарушителю грозит строгая кара. Определить владельца можно по метке, вырезанной на колоде. Нас часто угощали липкой массой, только что извлеченной из улья. Когда ее уваришь и процедишь, получается чистый мед, особенно ароматный, если пчелы брали взяток с акаций. К сожалению, сборщики небрежно обращаются с огнем, из-за этого в буше часто возникают опустошительные пожары.

• Предыдущая
• 10/40
• Следующая