Каникулы бога Рандома 3 (СИ) - Дубов Дмитрий - Страница 28

«Я не совсем тебя понимаю, — признался Игорь. — Даже не так: я совсем тебя не понимаю».

«Объясню проще: разбил ты вазу, а затем попытался её склеить. Но момент падения из осколков ты уже не уберёшь, если даже сможешь обойтись без трещин. Более того, даже если ты переплавишь эту вазу в другую, и она снова станет целостной, её части будут иметь в себе информацию о падении. И это я молчу о той энергии, которая будет безвозвратно потеряна в момент удара. Микровмятины на полу и, естественно, потерянные осколки. И мы на одном из них».

«Вот так уже более понятно, — ответил мне Игорь. — Мы на одном из осколков разбитой тобой вазы».

«Эх, была бы это просто ваза, — вздохнул я. — Может быть, меня так не зацепило».

«Но как же вышло, что они до сих пор живы? — не понял Игорь. — Я так понимаю, это случилось давно. И почему их не заметили?».

«Мы можем узнать это из наскальной живописи, — ответил я, но сам думал о другом, что и озвучил. — Внимание богов обычно направлено на свой мир или на всю ветку миров, если происходит что-то колоссальное. А этот осколок в масштабе этой самой ветви миров, насчитывающей миллионы таковых, это даже не песчинка. Атом. Кроха. Он просто ничтожен. Отколовшись, он вошёл в погрешность, а феи, оставшиеся на нём, научились выживать. И всё это — результат неосторожности младенца. Рандом, случайность, но мне от этого не менее погано. Именно из-за этого меня отдали на воспитание приёмным родителям. А точнее — Дзену».

«Неужели у богов так принято? — не поверил мне Игорь. Точнее, ему было сложно поверить из-за воспитания. — Просто это как-то странно. Мать и отец лучше всех смогут воспитать, разве нет?»

Но то знание, что довлело над ним самим, заставляло каждое последующее слово говорить менее уверенно.

«Видишь ли, — проговорил я, решив, что, если уж шокировать, то до конца. — Среди богов дети — ещё более рисковый шаг, чем среди кого бы то ни было. Дело в том, что никогда нельзя угадать заранее, какими силами будет обладать то или иное божество. И нередки случаи, когда силы присущие отпрыску богов, просто не нужны вселенной. Или она может посчитать их опасными для себя. Или же они всего лишь нарушают гармонию и порядок».

Я поднимался всё выше и выше, одновременно с внутренним диалогом рассматривая картины выживания крохотных феечек, которые оказались оторваны от всей своей основной популяции.

«И что с такими делают? — спросил меня Игорь, а мне на память пришла пустая люлька и сквозняк, развивающий штору. — Куда-то отсылают?»

«Развоплощают, — мне в пору было пожать плечами, потому что я не знал точного ответа. — Однажды колыбель, в которой агукал здоровенький божественный бутус, может просто опустеть. И поэтому рисковать хотят не многие».

«Даже не знаю, что на это ответить, — проговорил Туманов, которого мне всё-таки удалось ввести в состояние шока. — Наверное, лишь то, что после подобных заявлений я понимаю: родительство на Земле не такая уж и страшная штука. Максимум обгадится и разобьёт пару сервизов, хотя чаще в обратной последовательности. Но до планет точно не доберётся. И вселенная его не развоплотит по своей прихоти».

Я ничего на это уже не ответил, потому что мои мысли были уже весьма далеки. Я соображал, каким образом можно всё исправить. А вот Туманова, наоборот, пробило на разговор.

«О чём задумался? — спросил он, тут же добавив: — Я просто не припомню тебя столь молчаливым. Если хочешь остаться наедине со своими мыслями, постараюсь не тревожить, насколько это возможно».

«Да нет, всё нормально, — ответил я, выходя из проектов, которые я даже не знал, как воплотить в жизнь. — Я просто решаю, как можно всё исправить и вернуть их к своим».

«Вернуть весь остров? — казалось, Игорь уже устал удивляться, но я хотел нащупать пределы его возможностей. — Но как? Разве это реально?»

«Вот именно на этот вопрос я и пытаюсь найти ответ, — и тут я вспомнил, что по этому поводу говорил мне Дзен. — Хотя нет, реально. Но это потребует от меня немалых жертв».

И, сказав это, я значительно повеселел. Так всегда бывает, когда разрешаешь тревожащую тебя задачу.

Главой фей оказалась старая-престарая особь, которой на первый взгляд было не меньше тысячи лет. Крылья её ссохлись, а седые волосы, давным-давно не знавшие ножниц, усеивали весь пол вокруг неё. А из-за того, что они были заплетены в косы, казалось, что на полу лежит множество белых цепей. В каком-то смысле так оно и было, потому что волосы мешали старейшине двигаться.

— Не очень-то он похож на орка, — прошамкала фея, сидящая на миниатюрном троне, и голос её разнёсся по всему залу, усиленный стенами. — Или новый вид какой-то?

Охрана отступила, мотая головами, что, видимо, должно было указать на то, что они не знают ответа.

— Горгулья сказала, — проговорил их начальник, — что орков уже нет, а этот пришёл разговаривать от имени других.

— Как нет? — удивилась фея и перевела на меня взгляд. — Совсем нет? Да, в принципе, не важно. Эти-то есть.

— Здравствуйте, — проговорил я, чем заслужил пристальный взгляд от главной феи. — На самом деле — очень важно. Наши люди от вашего порошка впадают в детство и начинают творить всякое непотребство.

— Приветствую, путник, знающий язык чародеев, — аккуратно проговорила старая фея. — Откуда ты знаешь наш язык?

— Чародеи? — я натурально хмыкнул, потому что не удержался. — Простите, пожалуйста, но использование пыльцы не делает вас чародеями. Впрочем, это неважно. Язык я ваш выучил, как и многие другие. А вот что действительно важно — перестаньте сыпать на голову людям дурь, от которой они сходят с ума.

— Дорогой мой, — ответила глава, нацепив на лицо мерзкую улыбочку. — Вы не имеете права мне приказывать, это — раз. Во-вторых, мы причиняем только добро и ничего кроме. Наша магия пробуждает детские мечты и делает любое существо счастливым и лишённым агрессии. А мы — маленькие, нас каждый может обидеть, вот мы и привыкли перманентно обороняться. Но только добром. Мы никому не вредим.

— Мне говорили, что вам будет сложно услышать доводы разума, но я всё-таки попробую. Дело в том, что, распыляя свои психотропные средства, вы в первую очередь нарушаете равновесие. Поймите, не бывает общества, в котором царит одно лишь добро. Такое общество будет нежизнеспособно и загнётся очень быстро.

— С чего вы такое взяли, молодой человек? — поинтересовалась фея. — Сколько тысяч лет живу, а я ещё до Большой Катастрофы родилась, но такой ерунды не слышала. Равновесие, скажете тоже. Только добро. В любых количествах. Всё остальное от агрессии и неумения жить.

— Я понимаю, что вы очень долго прожили в замкнутом социуме, поэтому не можете принять мои слова, но прошу, прислушайтесь, — мне сложно было с нахрапа браться за сложные философские темы, но тут это просто необходимо сделать. — Важнейшее, что есть во вселенной, — это баланс. Любое отклонение: вправо, влево, вверх, вниз, и вот уже перекос. Ничто не станет работать, не имея баланса. Планета не будет вертеться вокруг своей звезды, если силы притягивающие и отталкивающие не будут уравновешены. Даже банальная батарейка имеет плюс и минус, а имея лишь один полюс, она работать не будет.

— И какое отношение батарейка имеет к тем существам внизу? — приподняла бровь глава фей, а я почувствовал, как напряглись охранники, окружающие меня. — Мы всего лишь снижаем агрессию встреченных рас, не более того.

— Это лишь пример. Но вот суть, — я потёр глаза, чтобы немного прояснить мозг. — Вы не только и не столько исполняете детские мечты. Вы лишаете людей ответственности и рассудительности. Поверьте, от этого агрессия только множится. Более того, слетают социальные стопоры, к чертям летит надстройка морали, выработанная тысячелетиями, просто потому, что детям она чужда.

— Вы рассказываете мне какие-то ужасы, — пожала плечами сморщенная феечка десяти сантиметров в высоту, что выглядело достаточно комично. — Я не думаю, что всё обстоит так плачевно. По моему опыту, обрабатываемые пыльцой просто засыпают и не проявляют никаких видов деятельности.