Не грози императору! (СИ) - Абрамов Андрей - Страница 39

Все, за исключением Фёдора, заулыбались, слепя блеском золотых зубов. Бывший Котелок попятился и прижался к стене.

– Сыкло паршивое. Не зря вас всех перебили, – плюнул в его сторону мужик с шрамом. – В клочья их!

Костюм Темникова замерцал дымкой. Барон прильнул к стене и пыхнул огненным валом, который сразу же пронёсся по всему коридору. Раздался крик. Мимо пролетел каменный шип и впился в стену за нами. Маги! Группировки вышли на новый уровень.

Я занял ту же позицию, что и барон, но только у противоположной стены. Уйти было некуда. Коридор в этом месте соединял два крыла и был ровным, как кишка.

Я два раза пальнул из рунного револьвера. В дыму затрещали электрические разряды.

– Сука!!! Жеку завалили! Бей по ним.

Под разными углами в нас полетели шипы. Несколько раз жахнула картечница. Тоже рунная. Люблю я это оружие. Гораздо эффективнее, чем тот же дробовик. Особенно в условиях, когда противнику некуда деться.

Защита барона замерцала от попадания десятков огненных снарядов. Мне лишь досталось вскользь – несколько картечин лупанули по бедру и ушли вниз, завязнув в паркете. Занялось пламя.

Сейчас бы очень кстати пришёлся дар Маши. Приморозить всех к полу и передавить, как клопов.

Гравипресс в узких и замкнутых пространствах работает из рук вон плохо. Точнее, работает он как надо, только вот последствия от его применения не предсказуемы.

Если стены вдруг окажутся хлипкими, то нас просто может завалить обломками, или вовсе, прокатить до первого этажа.

Темников с двух рук поочерёдно отправил в недолгий полёт три огненных шара, которые почти сразу же вспыхнули двумя орущими факелами. Третий снаряд ушёл в молоко, разрядившись где-то в конце коридора.

Мимо нас в ужасе пронеслись две горящие головёшки. Я отправил вдогонку каждому по пуле и в коридоре наступила тишина.

Сразу же активировалось магическое зрение. Два трупа позади нас. Трое впереди. Один чуть подальше, у стены. И ещё один, в самом конце коридора. Живой.

– Думаешь всё?

– Почти, – я поморщился от запаха горелой плоти. – У тебя случаем, ноль-обоняния с собой нет?

– Увы! Нужно уходить. Гарь.

Дым и в самом деле заполонил собой весь коридор.

Я активировал гравитационный пресс на самый минимум, который можно только выкрутить.

Чёрные завихрения прижались к полу и застыли на уровне колен. В конце коридора кто-то залился кашлем.

– Посмотри кейс. Я проверю кто там у нас остался.

Единственным выжившим оказался Фёдор. Он вжался в угол и в ужасе выставил вперёд руки. Половина его лица была обожжена и уже пошла волдырями.

– Ваша Милость. Я тут ни при чём. Они знали где находится кейс и для чего он вам нужен. Я клянусь! Не убивайте меня.

Я вздохнул, вытащил из специального подсумка пузырёк с восстанавливающим зельем и протянул его бывшему Котелку.

– Выпей. Полегчает. И запомни, Федя, в третий раз я тебя не отпущу.

***

В это же время. Кабинет начальника Тайной канцелярии Милославского

Зазвонил телефон. Милославский аккуратно опустил головку звукоснимателя на пластинку и только после этого принял вызов, сразу же переведя его на громкую связь. По кабинету полилась спокойная классическая музыка, перемежаемая мерным постукиванием настольного маятника.

– Добрый вечер, Николай. Как проходят наши дела? До назначенной даты осталось меньше недели. Мы не можем больше тянуть.

– Ваша Светлость, у меня возникли проблемы. Очень серьёзные.

– Подожди, – Милославский медленно, капля за каплей, напомнил коньячную рюмку и также медленно её опорожнил. – Какие именно?

– Документы, которые были выкраны из вашего архива пропали.

– Я знаю, что они пропали. Поэтому я и поручил тебе их найти. Даже имя сказал. В чём сложность?

Голос на том конце линии задрожал.

– Мы отследили этого человека, Ваша Светлость. Сегодня к нему на адрес ушла группа, – раздался глубокий вздох. – В общем, выжил только один. Остальные уничтожены людьми Демидова.

– Да можешь ты говорить прямо, Коля! У меня нет времени выслушивать все эти сопли!

– Группу положил Грозин. Вдвоём с напарником. Теперь документы у него.

На минуту в канале связи наступила тишина.

– Ты хочешь сказать, что просрал папку с секретной информацией? Да я тебя… Ты понимаешь, чем всё это выльется? Да нас в порошок сотрут! Но прежде я сотру тебя, Коля! Тебя! Слышишь?

– Ваша Светлость, у меня есть, чем заткнуть этого Демидова.

– Говори!

– Его племянница, виконтесса Анастасия Шуйская. Она долгое время работала в Совете директоров «Аструма», была на хорошем счету. Многое о чём знает. Сейчас она отошла от дел и снова примкнула к князю Демидову. По моим сведениям, у них с Грозиным закрутился роман, чтоб их всех. Это можно обставить в нужном для нас свете.

– Ты снова жрёшь моё время, Коля!

– Я доставлю её к вам, но мне потребуется ваша помощь. Сами понимаете, я у всех на виду, и о моих распрях с наследником Рода судачат даже за океаном. Я не могу сделать это в открытую. Пора объявить о предательстве во всеуслышание.

– Что ты от меня хочешь? Чтобы я сам подтирал за тебя дерьмо?

– Нет, Ваша Светлость, достаточно будет одного телефонного звонка.

– И кому же это, милый мой Николай, я должен позвонить?

– Вы это лучше меня знаете, Ваша Светлость.

***

Я закрылся в своей комнате и уселся посередине кровати.

Шторы задвинуты. Кофе на столе. Никаких дел в ближайшие два часа, разве что разговор с гренландцами. Для них я уделю особое внимание, и возможно сразу после просмотра содержимого этих папок.

Замки кейса щёлкнули и крышка откинулась назад. На кровати поочерёдно появились стопка фотографий, несколько кип бумаг и диктофонные кассеты.

Внезапно в дверь постучали. Твою ж мать!

Стук продолжался до тех пор, пока я не встал и резко не открыл дверь.

На пороге стоял Темников. Он тяжёло дышал и заметно нервничал.

– Да что случилось-то?

– Шуйскую похитили, Паша. Напали прямо на улице. Позвонили с ресторана, где она всегда обедала, сказали, что подкатила машина, схватили Настю и на заднее сиденье. Никто даже среагировать не успел. Сумка только осталась.

Всё, что мной сейчас двигало, было сконцентрировано в маленькой, незаметной чуждому глазу, точке.

Ненависть! Чувство, способное низвергнуть в пучины ада целые города. Утопить их в крови и вырвать сердца всех, кому посчастливилось остаться в живых.

Эту ненависть я испытывал тридцать лет назад, когда никому ненужным, десятилетним мальчишкой, я забивался под свою кровать и вынашивал свой план мести.

Я лежал в колтунах шерсти месяцами немытых полов и обсасывал одну единственную косточку, которую умудрился вынуть из собачьей миски, пока злая и кусачая Марта кормила своих щенят.

С тех пор, я убивал всякий раз, когда кто-то посмел разинуть пасть на близких мне людей или на то, что мне дорого.

Какая-то тварь, а я обязательно вырву её сердце, посмела похитить мою женщину. Похитить средь бела дня, на глазах у десятков людей. Мою женщину!

Никогда я ещё не испытывал такой тяги крушить, ломать и убивать. И да услышат все боги, в которых я не верю, ибо бог один, и он в душе, что я – Безымянный, уничтожу всех, кто посмел позариться на тех, кто мне доверился.

Вот что я сейчас хотел.

Фух.

Я выдохнул, и снова попытался сконцентрироваться на словах Демидова.

– Куприянов, давай ещё раз и без заиканий. Те-бя ни-хре-на не по-ня-тно! – по слогам проговорил князь. – Соберись!

– Ваша Свет-т-лость, да я толком-то ничего и не видел! Госпожа Шуйская только вышла, мы её прекрасно все знаем, она нам чаевые всегда давала…

– К делу, голубчик! Выдохни и расскажи как было.

– Так вот, госпожа только вышла, а к дверям вдруг машина, чёрная, чуть в урны с цветами не въехала, из неё двое мужиков, все в масках, госпожу под руки и в машину. Даже слова не сказали. Номеров я не видел, да и не было вроде их.