Свет на вершине (СИ) - Криптонов Василий - Страница 26

Мир, избавленный мной от тлетворного влияния Юнга, начал стремиться к гармонии. Известный закон, неизменный для всех уголков вселенной: самая устойчивая система — та, что находится в балансе. И для мира обретение такого баланса — безусловное благо. В отличие от Тьмы — которой нахрен не сдались сбалансированные устойчивые миры.

То, что нельзя расшатать, не обрушишь. Древние здания, в основе которых лежит знаменитое золотое сечение, стоят веками, какие-то их остатки ухитрились уцелеть даже в моём мире, после всех его войн и катаклизмов.

Получается, ещё и поэтому Тьма так ополчилась на этот мир именно сейчас. Она стремится сожрать его раньше, чем здесь восстановится гармония. Потому что, когда этот мир придёт к балансу — не искусственному, который с таким невероятным напряжением поддерживает Император, — а естественному, сожрать его будет уже крайней непросто. Если вообще возможно. И Тьма пытается действовать на опережение. А это плохо. Потому что, как бы я ни сопротивлялся — эта тварь каждый раз на шаг впереди меня…

Ну, ничего. Мы ведь сюда, в архив Хранителей Тьмы, не в домино играть пришли. Разберёмся. Ещё повоюем!

— Ты что-то сказал? — переспросил Жорж.

— Ничего, тебе послышалось. Не отвлекайся.

Я пошёл вдоль шкафов, к дальней стене помещения. И с удовлетворением кивнул.

Шкаф, стоящий в самом дальнем углу библиотеки, украшала цифра «1». За ним шёл номер «2», и так далее. А лежали здесь даже не книги — свитки. Пергаментные, если я ничего не путаю. Попадались, впрочем, берестяные и папирусные. Каждый свиток был помещен в отдельную пронумерованную ячейку.

Я ради интереса вытащил из ближайшей ячейки свиток. Развернул.

Н-да… Надеюсь, где-то тут присутствует магический переводчик с древних языков на современный. Для меня то, что здесь написано — полная абракадабра.

Я медленно шёл вдоль улиц, составленных из шкафов. Книги постепенно меняли облик, обретали всё более знакомый вид.

Если я правильно запомнил, рукописный каталог обрывался на номере 314. Я подошёл к шкафу, наугад вытащил книгу. Год издания — 1729-й. Значит, верно я угадал, что дед ещё даже не родился, когда его предки благополучно забили болт на ведение каталога. Еще прадед деда забил, судя по всему.

И этот человек мне будет рассказывать, о том, как прекрасно всё было у рода Барятинских на протяжении веков! Если они и прочие дела вели тем же манером, то как-то даже удивительно, что так поздно разорились. Раздолбайство сплошное! И что бы без меня делали, спрашивается?

— Я закончил, — крикнул Жорж. — В каталоге нет этого манускрипта!

— Значит, давай проверять остальные шкафы, — сказал я. — Тут их не так много и осталось. Штук сто пятьдесят, не больше.

Мы с Жоржем двинулись вдоль шкафов по параллельным улицам. Техникой скорочтения владели примерно одинаково, я опережал Жоржа не намного.

Через час мы изучили содержимое всех оставшихся шкафов.

— Нету, — убитым голосом сказал Жорж.

— А в каталоге ты не мог пропустить? Если эта штука очень старая, по логике, она должна быть где-то в начале.

— Нет. Не мог. Я смотрел очень внимательно. — Жорж вздохнул. — Что ж, идём. Других предположений, где может оказаться этот манускрипт, у меня нет. Я был почти уверен, что мы найдём его в вашем архиве.

— Государю императору — ура! — объявил вдруг Джонатан.

Пока мы изучали шкафы, он помалкивал. С важным видом сидел на столе. А сейчас вдруг порхнул к деревянной кадке с торчащим из неё миниатюрным деревцем.

Такие кадки стояли в начале каждого ряда шкафов. Задавать себе вопрос, каким образом деревца не пересохли ко всем чертям, я не стал. В теории пространственной магии это было, пожалуй, последним, что меня беспокоило.

— Государю императору — ура! — Джонатан тюкнул клювом по кадке.

— Что это? — спросил Жорж.

— Фикус, — уверенно сказал я.

— О. Не знал, что ты разбираешься в комнатных растениях.

— Да чего в них разбираться? С колючками — кактус. Остальное — фикус. Всё просто.

— И правда, — хмыкнул Жорж. — Куда уж проще! А что с этим, с позволения сказать, фикусом собирается делать твой фамильяр?

— Самому интересно. — Я подошёл к Джонатану. — Чего тебе? Ты вроде не травоядное?

— Государю императору — ура! — Джонатан задолбил по кадке с настойчивостью отбойного молотка.

— Да понял, не галди.

Я протянул руку к деревцу. Листья на нём мгновенно обернулись острыми шипами, я едва успел отдёрнуть ладонь.

— Фикус, говоришь? — хмыкнул Жорж. — Забавно, — и уставился на меня.

— Чего?

— Что — чего? Тут явно стоит охранное заклинание, — Жорж кивнул на деревце — вновь принявшее мирный, простодушный вид. — Видимо, мы осмотрели не весь архив. Есть что-то ещё, спрятанное под дополнительной защитой.

— И что я должен сделать?

— Ну, убери защиту. Архив — ваша родовая собственность. Значит, ты по определению способен открыть здесь любой замок.

Логично. Только чтоб я знал, как он открывается.

Хотя…

Я вспомнил, как дед однажды обронил в разговоре: «Высшая форма родовых защитных заклинаний — магия, распознающая кровь. Не самая приятная штука, хотя у чёрных магов довольно распространена. Мы же, белые маги, прибегаем к ней крайне редко».

Конкретики я тогда не услышал, но догадаться было не так уж сложно.

Я снова протянул руку к хищному псевдо фикусу. И на этот раз с появлением шипов не стал убирать ладонь.

В неё впились сразу три колючки. На растение закапала кровь.

В ту же секунду раздалось шипение, кадку окутали магические искры, а шкаф, стоящий у стены справа, поехал по дуге вперёд — открываясь наподобие калитки.

За «калиткой» зиял тёмный провал. В кромешную тьму спускались истёртые каменные ступени. Хранилище имело, оказывается, ещё одно помещение.

— Идём, — сказал Жоржу я.

Принялся спускаться. И тут же за спиной раздался грохот.

Я обернулся. Жорж сидел на заднице, влетев спиной в шкаф, стоящий напротив. Его слегка присыпало книгами. В воздухе затухали магические искры.

— Мы могли бы догадаться, — проворчал Жорж. И снял с головы раскрывшуюся посредине книжку. — Это — высшей уровень защитной родовой магии. Охранки, которую ты навесил, не достаточно. Дальше меня не пропустят.

— Понял, — кивнул я. — Ну, на нет и суда нет. Жди здесь, — и продолжил спуск.

Ступеней оказалось немного, всего десяток. Я ожидал снова увидеть шкафы, но всё оказалось экзотичнее. В небольшом помещении с каменным полом стояли сундуки. Штук двадцать.

Н-да… Ну, ладно. По той же логике, что наверху, самые древние стоят у дальней стены. С них-то и начнём.

Взявшись за крышку сундука, я ожидал ещё какой-нибудь пакости. Игла в яйце, яйцо в утке, и прочее. Но — нет. Едва коснулся крышки, ладонь окутали искры. Родовая магия меня распознала. Крышка поддалась легко.

А сундук был заставлен склянками из толстого стекла, заполненными какими-то порошками. К каждой из склянок был примотан небольшой свиток, покрытый закорючками наподобие арабских.

Хм-м. Явно не то, что я ищу. Жорж говорил «манускрипт», а не «зелье, снабженное инструкцией по применению».

Я закрыл сундук. Шагнул к следующему. Открыл и обомлел.

На дне сундука лежала цепь. Выкованная из какого-то светлого металла, ничуть не потемневшая от времени. Точная материальная копия моего личного оружия.

Я коснулся цепи. Ощутил холод прикосновения — то, чего никогда не чувствовал, касаясь её магической сестры.

Некоторое время цепь лежала неподвижно. А потом вдруг обернулась вокруг моего запястья. Радостно и долгожданно — словно бросился навстречу потерявшийся пёс, увидевший хозяина.

Рука отяжелела, но это была приятная тяжесть. В прошлой жизни так тяжелела кобура, когда я возвращал в неё пистолет.

— Ну, дед… — глядя на цепь, пробормотал я. — Ну, Платон! Красавцы. Могли бы и сказать! Не развалились бы.

Захлопнул крышку.