Последний в черном списке - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 2
- Предыдущая
- 2/15
- Следующая
Андрей снова вытер рот ладонью и поднялся. Павел протянул ему руку, но приятель оттолкнул ее. Пошатываясь, как ступающий по палубе моряк, Андрей пошел к машине и кулем упал на заднее сиденье. Тимур разместился рядом. Паша занял место за рулем. «Десятка» призывно заурчала и легко тронулась с места.
– Куда? – Павел нагнулся и утопил в панели кнопку прикуривателя. Сигарета уже торчала у него во рту.
– Возвращаемся в город, – предложил Егор. – Лично я за то, чтобы рвануть сегодня в какой-нибудь ночной клуб…
– Принимается, – поддержал его с заднего сиденья Тимур. – Давненько мы уже пьяных шлюх не пялили.
– Пялить пьяных шлюх – слишком дешево, – покачал головой Егор. – И скучно. Предлагаю бомбануть кого-нибудь.
– Звучит заманчиво. – Паша прикурил сигарету и выставил локоть в раскрытое окно. Свет приборной панели отразился в его глазах, и повернувший голову Егор только сейчас заметил, насколько сильно остекленели глаза его приятеля. И как он только умудряется водить машину в таком состоянии? – У меня уже всю неделю кулаки чешутся. Сгодится любая харя…
– Нас-то хоть пощадишь? – Тимур засмеялся.
Андрей не принимал участия в общем веселье. Откинувшись на спинку сиденья и прикрыв глаза, он старательно прислушивался к тому, что происходило у него внутри. Ехать в ночной клуб или куда-либо еще ему совсем не улыбалось. Сегодня ночью он с куда большим удовольствием растянулся бы дома на диване. Но показывать слабину перед товарищами не хотелось.
– Ты как, Андрюх? – Егор повернулся к нему лицом. – Поддерживаешь?
– А то! Когда я киксовал? – слова давались ему с трудом.
Дальний свет встречных фар ослепил Павла, он машинально крутанул руль вправо и чертыхнулся. Старенькая «копейка» с седовласым пожилым мужчиной за рулем пронеслась мимо.
– Старый пень! – Павел так неожиданно ударил по тормозам, что Егор едва не впечатался головой в лобовое стекло. Тимур ухватился обеими руками за спинки впереди стоящих кресел. – Ну откуда столько козлов развелось на дорогах! Включи ближний и езжай себе!.. Баран!.. Нет! Таких учить надо. Согласны?
– Мы-то согласны, – хмыкнул Тимур. – Только из тебя учитель хреновый.
– Да? Сейчас посмотрим!
«Десятка» лихо развернулась прямо на проезжей части и, набирая скорость, устремилась в обратном направлении. Ветер со свистом врывался в раскрытые окна, но Павел все так же уверенно держал ногу на педали акселератора, вдавливая ее в пол.
«Копейку» нагнали минут за десять, хотя и у той была весьма приличная скорость.
– Пристегните ремни, братва! – скомандовал парень.
Вместо этого Егор только уперся в приборную панель руками и ногами. Голова Андрея оказалась рядом с головой Тимура. Все трое внимательно наблюдали за действиями Павла и ждали, чем закончатся его показательные выступления.
Передний бампер «десятки» со скрежетом врезался в зад «копейки». Затем Павел ударил по тормозам. Жертва полетела вперед, закрутилась волчком и остановилась, только повиснув одним задним колесом на обочине дороги.
– А теперь кулаки почешем.
С этими словами Павел первым выбрался из салона. За ним последовали Егор и Тимур. Последним на свежий воздух вылез Андрей, но, почувствовав, как к горлу подкатывает очередной приступ тошноты, к «копейке» за приятелями он не пошел, а остался стоять рядом с их автомобилем.
Павел резко дернул на себя водительскую дверцу, и к его ногам вывалился тот самый седой мужик с окровавленным лицом. Брякнувшись на асфальт, он так и остался лежать в этой позе без признаков жизни.
– Окочурился, что ли, Шумахер? – в голосе Тимура не было ничего, кроме презрения.
Павел поддел мужика носком ботинка под ребра, и тот перевернулся на спину. С губ его сорвался едва различимый на слух стон. Грудь медленно вздымалась и опускалась, но дыхание было редким и тяжелым.
– Живой. В отключке просто, – Павел еще раз ударил жертву ногой. – Эх, козел! Такое шоу испортил! Тряпка!
– Да это не он козел, а ты, – понимая, что ничего интересного он тут больше не увидит, Егор развернулся и медленно пошел обратно к «десятке». – Правильно сказал Тимур. Хреновый из тебя учитель. Он ведь даже и не понял, за что его наказали.
– Ну и черт с ним! – Павел махнул рукой. – Потом поймет. В следующий раз…
– Если живой останется, – внес коррективы в его рассуждения Тимур. – Может, «Скорую» вызвать? Ну, типа, по-человечески.
– Обойдется! – Павел уже двинулся вслед за Егором, но, заметив замешательство Тимура, остановился и обернулся через плечо: – Чего ты там завис?
– Так оставлять нельзя.
– В смысле?
– Машина, – Тимур кивком головы указал на покореженную «копейку». – Я слышал, есть какая-то экспертиза, где по стукнутой тачке можно вычислить ту, которая ее стукнула. Надо от его колымаги избавиться…
– Спалить предлагаешь? – глаза Павла азартно заблестели.
– Да ты с ума сошел? – для пущей убедительности Тимур покрутил пальцем у виска. – На кой черт нам такой геморрой? Ментов привлекать фейерверком? Отгоним ее подальше, и в воду. Езжай, Паш, а я за вами.
И уже без лишних колебаний Тимур забрался в салон «копейки». Павел только пожал плечами.
– Сможешь меня обставить? – предложил он.
– Тебя-то? С закрытыми глазами!
– Замазали!
И он бегом устремился к «десятке». Егор и Андрей уже ждали его в салоне.
Легкий моросящий дождик вскоре перешел в серьезный затяжной ливень. Тучи сгустились, и небо стало похоже на низкий свинцовый купол.
– Счастливого вам полета. – Лерайский снял с головы наушники, откинулся на спинку кресла и лениво перевел взгляд за окно. – Да, не самая удачная погодка. Смотри, как зарядил, Дэн!
– И, как назло, в нашу смену, – недовольно и даже с некоторой долей агрессии откликнулся второй диспетчер, опускаясь на соседнее место и ставя перед собой чашку дымящегося чая. – Почему такое невезение, Влад? Я уже раз третий или четвертый подряд дежурю в дождь…
– И что? – Лерайский нагнулся вперед, щелкнул одним из тумблеров на пульте, и картинка на экране монитора слегка увеличилась. – Я тоже не раз дежурил в такую погоду. Обычное дело. У нас-то какие проблемы? Принимай сообщения, координируй… Если что – докладывай выше. Это вон пусть пилоты парятся. У них ответственность.
Красная точка на экране, обозначавшая только что ушедший со взлетной полосы лайнер Москва – Женева, медленно и поступательно двигалась вверх, то вспыхивая чуть ярче, то превращаясь в едва заметное блеклое пятнышко. Помимо него на экране перед Лерайским находились еще три аналогичные точки, но все они располагались на периферии экрана.
– Там почти одни дети…
– Что? – Кулемин уже успел выключиться из разговора.
Вместе с чашкой чая он придвинул к себе газету и сосредоточил все свое внимание на расположенном в левом нижнем углу наполовину разгаданном кроссворде.
– Какие дети?
– Вылетели этим рейсом, – короткий толстый палец Лерайского с обгрызенным ногтем ткнулся в пульсирующую точку. – Медалисты, награжденные путевкой в Швейцарию. Целый месяц будут развлекаться в Женеве на зависть тем, кто учился хуже.
Кулемин усмехнулся:
– Да брось ты, Влад! Тебе тридцать с лишним лет, а ты все в сказки веришь. Какие там медалисты? Наверняка полетели те дети, чьи родители больше денег заплатили. У нас всегда так, – он сделал обжигающий глоток чая, а затем простуженно шмыгнул носом. – Вон у меня малец пятый класс окончил без единой четверки, и никто его ничем не премировал…
– Так это пятый. Он же не медалист у тебя. Вот когда будет…
– Тогда и посмотрим, – философски заключил Кулемин, но в его голосе по-прежнему были заметны агрессивные нотки. – Продолжим? – он постучал кончиком карандаша по кроссворду.
– Давай, – охотно согласился Лерайский.
На самом деле Владислав только старался выглядеть беспечным. С самого утра его одновременно подтачивали аж два червя. Первый зародился после последнего разговора с бывшей супругой и ее нынешним сожителем. Уладить вопрос с квартирой полюбовно, как всегда, не получилось. Все закончилось скандалом. Благо дело, что еще Виталий, новый Ларискин муж, человек не особо конфликтный и не такой вспыльчивый, как сам Владислав. Второй червь заключался в непреодолимом желании выпить. Лерайский и сам понимал, что стал все чаще и чаще закладывать лишнего за воротник, но поделать с собой ничего не мог. Он не прикасался к алкоголю уже двое суток, и теперь душу словно невидимыми тисками выворачивало наизнанку. Лерайский поклялся самому себе, что после окончания сегодняшней смены он обязательно зайдет в какой-нибудь бар и пропустит стопку-другую. А может, не дожидаться конца смены? Кто заметит? Дэн? Вряд ли. Этот эгоист целиком и полностью сосредоточен исключительно на самом себе… Одну стопочку. Ничего не изменится, а его самого отпустит наверняка. Эти чертовы проблемы сами собой уйдут на второй план. Перестанут так волновать его.
- Предыдущая
- 2/15
- Следующая
