«Мир не делится на два». Мемуары банкиров - Рокфеллер Дэвид - Страница 38

Деловые отношения «Чейза» с Израилем, многочисленными правительствами арабских стран и крупными нефтяными компаниями значительно выросли в 1960-е годы. Мы пытались решить трудную задачу сохранения коммерческого нейтралитета в этом регионе, однако время от времени слышали из арабского мира жалобы, что мы вносим вклад в благосостояние сионистского государства и нам следует воздерживаться от этого.

В мае 1964 года «Чейз» получил письмо от управляющего SAMA Анвара Али. Это письмо было достаточно резким и конкретным:

«Генеральный комиссар отдела Арабской лиги по бойкоту Израиля получил от некоторых банков информацию, что ваш банк является штаб-квартирой по поддержке продажи израильских облигаций во всех странах мира, что ваш банк является финансовым агентом по распространению израильских облигаций и что он осуществляет все технические услуги, требуемые для выпуска таких облигаций. Ваш банк также отвечает за назначение иностранных банков, которые работают в качестве ваших корреспондентских банков с такими облигациями в зарубежных странах.

Далее имеются сведения, что ваш банк предоставил компании „Эль Аль Израильские авиалинии“ кредит на покупку требующихся ей самолетов и запасных частей; таким образом, вы явно поддерживаете израильскую экономику. Следствием вышеназванных двух акций будет распространение действия двух принципов бойкота Израиля, причем применение каждого из них приведет к прекращению отношений с вами.

Я хотел бы выразить искреннюю надежду, что „Чейз Манхэттен бэнк“ в связи с его серьезными отношениями с нами и с другими арабскими странами обеспечит максимальное сотрудничество, чтобы избежать любых акций, которые могут расцениваться как ставящие под угрозу существующие благоприятные отношения с нашей группой стран».

Несколько недель спустя тринадцать стран Арабской лиги проголосовали за то, чтобы «запретить деловые отношения с „Чейзом“ начиная с 1 января 1965 г.». Анвар Али проинформировал нас: «Запрета можно избежать, если ваш банк прекратит свою деятельность в качестве финансового агента в отношении израильских кредитных облигаций, все операции с этими облигациями и обязуется в будущем не предоставлять никаких других кредитов физическим лицам или организациям в Израиле».

Если бы арабские государства реализовали эту угрозу, нам пришлось бы закрыть наше Бейрутское отделение, и примерно 250 млн. долл. в форме депозитов (главным образом, от SAMA) были бы сняты со счетов. Дополнительно ухудшало ситуацию то обстоятельство, что компания «АРАМКО» — арабско-американская нефтяная компания — консорциум, состоящий из «Стандард ойл Нью-Джерси», компаний «Мобил», «Шеврон» и «Тексако», обладавших исключительными правами на разработку запасов нефти в Саудовской Аравии, проинформировали нас о том, что если не будет найдено приемлемое решение, они также будут вынуждены приостановить с нами деловые отношения. Перед «Чейзом» стояла перспектива потери десятков миллионов долларов в форме депозитов и прибыли.

К счастью, этот наихудший сценарий никогда не реализовался. Как Саудовская Аравия, так и Египет вняли тому аргументу, что, выступая в качестве банкира для Израиля, мы действовали лишь в качестве нейтрального и аполитичного международного банка. В конце концов, эти две влиятельные страны не согласились с экономическими последствиями, которые бойкот вызвал бы у них самих. Кроме того, правительство США энергично выступило в нашу защиту, и угроза общего бойкота со стороны арабских стран улеглась.

В это напряженное и тревожное время я получил важный урок. Если «Чейз» хотел выжить в будущих кризисах, мне было нужно создавать лучшие отношения с лидерами арабского мира.

В 1960-х годах тому, кто хотел иметь возможность влиять на политику арабского мира, было нужно иметь контакт с Гамаль Абдель Насером. Хотя многие в Соединенных Штатах считали его опасным смутьяном, в арабском мире Насер был уважаемой и харизматической фигурой, пророком новой арабской нации, отказывавшейся идти на компромисс с «западными империалистами». Насер укрепил свое положение во время Суэцкого кризиса 1956 года, сначала национализировав канал, а затем выдержав британско-французско-израильское вторжение, цель которого заключалась в том, чтобы свергнуть его.

Из Суэцкого кризиса Насер вышел героем. Он укрепил власть в Египте и затем пошел дальше в качестве лидера радикальных сил, выступающих за модернизацию в арабском мире. Миллионы арабов слушали еженедельные выступления Насера по радио, транслировавшиеся станцией «Радио Каир», в которых он горячо проповедовал свое яркое, хотя и несколько расплывчатое виденье панарабской социалистической утопии и нападал на традиционные режимы стран района Персидского залива.

Юджин Блэк, ставший членом совета «Чейза» в начале 1960-х годов, полагал, что англо-американский отказ финансировать строительство Асуанской высотной плотины во время Суэцкого кризиса был катастрофическим решением, ввергшим упрямого Насера в объятия Советского Союза. Джин считал, что Насер был гораздо более гибкой и менее враждебной по отношению к Западу личностью, чем следовало из его публичных выступлений. Он считал, что контакты с западными бизнесменами помогли бы убедить Насера занять более умеренную позицию и в период, непосредственно последовавший за угрозой арабского бойкота, рекомендовал мне встретиться с ним.

Джин организовал мою первую встречу с Насером в декабре 1965 года — мы встретились в скромно обставленном кабинете в небольшом, маловыразительном здании неподалеку от Каирского аэропорта. Все возможное пространство на его столе и окружающих столиках и книжных полках заполняли фотографии Насера с лидерами зарубежных правительств. Среди них были подписанные фотографии Никиты Хрущева, Чжоу Эньлая, Джавахарлала Неру и Иосифа Броз Тито; последние два, наряду с Насером, были лидерами Движения неприсоединения. Большинство остальных были руководителями стран «третьего мира» или, по крайней мере, социалистических стран. Я не припоминаю, чтобы там была фотография кого-нибудь из лидеров стран Западной Европы или хотя бы одна — кого-то из Соединенных Штатов.

Насер откровенно обсудил со мной ситуацию на Среднем Востоке — в ходе этой дискуссии он страстно осуждал безусловную поддержку Израиля Соединенными Штатами. Несмотря на его явное недовольство политикой США, он сказал, что приветствовал бы поддержание контактов со мной через посла Египта в Вашингтоне. Я сообщил об этом в Государственный департамент, однако администрация Джонсона была занята расширением войны во Вьетнаме и не хотела или не могла рассмотреть вопрос о проведении более сбалансированной политики на Ближнем Востоке. У меня было ощущение, что в Вашингтоне надеялись, что ситуация на Ближнем Востоке не выйдет из-под контроля, пока там занимаются более неотложными вопросами. Это, конечно, было ошибкой.

Ситуация на Ближнем Востоке ухудшилась после Шестидневной войны 1967 года. Решительный превентивный удар Израиля разбил вооруженные силы арабских стран, которые практически даже не успели выйти из казарм. Израильская армия захватила у Египта Синайский полуостров и полосу Газа, у Сирии — Голанские высоты, а у Иордании — Восточный Иерусалим и весь западный берег реки Иордан. Арабские лидеры, хваставшиеся в течение многих лет, что уничтожат Израиль, были унижены, и их реакция была острой и немедленной. Они рассматривали поставки нами военных материалов Израилю во время активных военных действий в качестве враждебного акта и немедленно разорвали дипломатические отношения с Соединенными Штатами.

Вскоре после завершения боев Шарль Малик, бывший министр иностранных дел Ливана и бывший председатель Генеральной Ассамблеи ООН, пришел ко мне в «Чейз». Малик был человеком кристальной честности и пользовался моим огромным уважением. Он рассказал, что арабы весьма рассержены на Соединенные Штаты, поскольку мы согласились на оккупацию арабских земель Израилем и нас не беспокоит судьба появившихся в результате войны сотен тысяч новых палестинских беженцев. Малик сказал, что американцы утверждают, что испытывают глубокие гуманитарные симпатии, однако большинство арабов воспринимает нас так, как будто нас заботит только Израиль.