Особняк - Голубев Игорь - Страница 11
- Предыдущая
- 11/63
- Следующая
За окном его соседка, Софочка, и ватсоновские девчонки, весело смеясь, носились друг за другом. Делать ей нечего, уж лучше бы обед сварила, чем бегать, как коза. Холодильник пустой, жрать нечего, а она бегает, прервал размышления Леха. Сегодня соглашение было нарушено. Обычно организм сам давал знать, когда был готов начать трудиться.
-- Я, к сожалению, смогу посмотреть вашу машину только в конце следующей недели, - твердо заявил мастер и повернулся к гостье. - Вы не подумайте, что я ломаюсь, но работы много и раньше никак не выйдет.
--Никак не можете? - обреченно не то спросила, не то повторила его слова женщина и без всяких уговоров и лишних слов направилась к выходу.
Он действительно не ломался, здесь было дело принципа. А в результате крайним оказался совершенно невиновный, внешне очень приятный человек, потерявший уже половину выходного дня. Как-то нехорошо получалось, что страдала эта маленькая беззащитная женщина.
- Подождите, завтра после обеда можно посмотреть машину? - спросил Леха. - Раньше никак. Я позвоню. - На лестнице застучали ее каблучки, и он подумал: не набраться бы сегодня, бывают же приятные бабы, скинуть бы ей годков десять...
Он еще не дошел до комнаты, когда снова раздался звонок. В полной уверенности, что это вернулась клиентка, Леха задержался перед зеркалом, недовольно покачал головой и, поправив пиджак, пошел открывать. За порогом стояла Софочка, держа в руках бутылку кефира.
- Тьфу ты, - вместо приветствия сплюнул Леха. - Что звонишь?
- Леня, привет. Утром в магазин пошла и ключи забыла, - начала оправдываться соседка.
- А чего только кефир купила? - брякнул Леха, потом сбегал к себе в комнату и распорядился: - Надевай опять свои сандалии и дуй в магазин. Вот деньги. Купи что-нибудь, из чего обед сварганить можно. Только быстро и не экономь. Поняла? - И как только запер за ней, проворчал: - А ключ опять, дура, забыла. Придется ждать...
Хочешь не хочешь, а полчаса Софочка пробегает, хотя и будет очень торопиться. В последнем он не сомневался. Уже столько лет они живут под одной крышей, и почти столько же командует в квартире он, Леха. И вовсе не потому, что у него две комнаты, а у нее одна, и не потому, что она женщина, просто по-другому быть не могло. И горе было бы тому дому, где верховодила бы Софочка. Тем, кто ее знал, такое трудно себе представить - настолько эта женщина не годилась для роли лидера, хотя бы номинально. Софа была рождена угождать. Ходячее добро в чистом виде. Без кулаков. В общем, во главе стоял Леха, а соседка безропотно со всем соглашалась. Впрочем, кто знает чужую душу? Бури случаются и в стакане воды.
Соседка вернулась даже быстрее, чем Леха предполагал. Он принял из ее рук два увесистых пакета и отнес на кухню.
- Вот це дило, - похвалил он Софочку, делая вид, что не видит ее протянутой руки со сдачей. - Начинай, а я до своего магазина сбегаю и обратно. Так что давай по-быстрому.
- Ой, совсем забыла сказать, во дворе агитируют переезжать, - вспомнила Софочка и, засмеявшись, добавила: - Только обязательно возвращайся, а то я, как в прошлый раз, голодная останусь.
Да. Что бы я без него делала, подумала Софочка, разбирая продукты. С таким соседом жить можно. Надо только привыкнуть. А многие в доме удивляются. Ну и что, что пьет? Даже когда его приводят, а это бывает весьма редко, нужно просто не замечать и не стараться помочь. Сосед должен был сидеть там, где сел, выспаться там, где уснул, делать то, за что взялся. Главное - его не трогать. Но даже если и случалось такое, то Леха только обиженно сопел или начинал ругаться, но никогда не буянил и не дрался. Она с ним ладила. Она вообще со всеми ладила. И все без исключения любили ее, потому что всегда любят хорошее и доброе. Любят до тех пор, пока не разочаруются, узнав что-то новое, непонятное. Со-Дючка все время была настолько одинакова, что ее нельзя было разлюбить. Все, как в доме, так и на работе, пользовались ее безотказностью. Она много лет трудилась в лаборатории одного НИИ технологом. Но в данное время была безработной. В лаборатории их было двое. И когда, почти два месяца назад, одного из технологов должны были сократить, Софочка, не раздумывая, ушла только потому, что та одна воспитывала маленькую дочь. Софочка всегда выглядела грустной, но никогда на самом деле не грустила. Она умела радоваться жизни, хотя жизнь обходилась с ней очень жестоко. Отца она не помнила, бабушка и мать ушли из жизни, когда Софочка была еще студенткой. Безумно любила детей, но при этом никогда не была замужем. Зарабатывала мало, а теперь и вовсе сидела без копейки. Словом, счастливые дни за эти сорок с лишним лет (разве что отбросить детство) можно пересчитать по пальцам. Вот так и жила - больше для других, принимая все как должное. А эти другие если и любили ее, то как-то поверхностно. Любили, когда видели, а так и не вспоминали никогда, если ничего не нужно было. Софочка это понимала, как понимала и то, что ее и вовсе бы не замечали, если бы она им не помогала. Возможно, потому все и звали ее, несмотря на возраст, Софочкой. Все равно что дурочкой. Но дурочкой не звали, может, только думали про себя, а вот Молью за глаза называли. Непонятно только почему Моль, ведь это далеко не безобидный ночной мотылек...
Уже через час они сидели на кухне, и Леха, ловко открыв бутылку "Гжелки", налил содержимое в два тонких стакана.
- Ну поехали, соседка, за встречу, - произнес он и с удовольствием выпил свою дозу.
Закусывали недолго и немного. Леха во время пития вообще ел мало по старой и глупой привычке пить "под курятину", то есть под сигарету.
- Освежим, - сказал Леха, доливая водку в стакан Софочки и плеснув себе. - Теперь вдогоночку за здоровье.
Софочка чуть пригубила.
- А можно я остальное, - она показала на свой стакан, - на компрессы оставлю?
Леха не протестовал. Так было всегда во время их совместных посиделок. Он выпивал свои три четверти бутылки, а остальное уносила соседка. В этом был свой плюс. Когда не было ничего, можно было использовать компрессные.
- Нет, Софка, странная ты баба. За что берешься, вроде получается, а жить не умеешь. Вот скажи, кто тебя научил так вкусно готовить? - начал философ-, ствовать захмелевший Леха. - Ну ответь мне, раз я не понимаю.
- Да я, Леня, ничего особенного и не делаю, готовлю как придется, а уж как выходит - не мне решать, - скромно отвечала Софочка. - А почему ты думаешь, я жить не умею?
- Да потому, что живешь вот так. - Леха развел руками, обращая внимание на обстановку кухни, а затем перешел на конкретный пример: - Вот ты говоришь химик, университет закончила и по специальности много лет проработала... Ты имеешь право химию преподавать? Имеешь. И эта, старая кошелка со второго этажа, тоже учительница. Так та пенсию получает, в школе работает да еще в институт придурков готовит, а ты в это время за нее в магазин бегаешь. Ты что, не смогла бы сама таких же олухов натаскивать? Смогла. Сидишь почти два месяца без работы. Получаешь с биржи гроши и все чего-то ждешь. Вот поэтому я так и считаю.
- Леня, да я в школе никогда не преподавала, ну какой из меня репетитор. А не работаю, потому что негде. Я же хожу на биржу, отмечаюсь, но пока мне ничего не предлагают. Ну что мне, дворником идти работать или окорочками торговать?
--Нет, не стоит. Проторгуешься. И все равно ты, Софка, динозавр. Такие уже не живут. Все тебя имеют, а ты только улыбаешься да спину подставляешь. Как хочешь, но так жить нельзя... Но не будем о грустном. Давай я у тебя отолью и выпьем за твои успехи.
Соседка грустно кивнула в знак согласия.
- А зачем ты Веру Дмитриевну обзываешь?
- Ты скажи, с кем из дома не поцапалась эта склочница. Я ее Верой Дмитриевной называть должен? - возмутился Леха. - Нет, Софка, надо тебя замуж выдать. Баба ты еще ничего. Готовишь вкусно, в квартире у нас скромно, но всегда чисто, дети тебя любят. Вон как ватсоновские Машки-Дашки бегают за тобой. А его Антонина совсем обнаглела. Каждую неделю тебе своих детишек подбрасывает. Вот заживешь, своих нарожаешь. Я тебе вторую комнату отдам, все равно пустует. Я ж помню, был у тебя хмырь. Куда делся?
- Предыдущая
- 11/63
- Следующая
