Венецианские страсти (СИ) - Ренсинк Татьяна - Страница 33

Так последовали пожелания удачи, расставание. Скоро уходил Пётр с Ионой в их прогулку по Венеции, и они скрылись за углом одной узкой улочки. Не дожидались больше ни мгновения. Оба заключили друг друга в объятия, а после долгого поцелуя, Пётр с трепетом сказал:

- Как хорошо вышло, что Алекс оказался именно таким.

- Ты ревновал, - улыбалась довольная милая, облокотившись на стену спиной и притянув его за камзол к себе.

- Я знаю, тебе это только нравится, - игриво сказал он. - И пусть, пусть Алекс оказался, действительно, положительным героем, гнев короля всё же будет трудно обуздать.

- Я помогу с королём, - не менее игриво вымолвила Иона и подмигнула, вызывая в любимом больший прилив страсти:

- Ты научилась у меня лучшему... Дразнить...

- О, да, - засмеялась она. - Укроемся тогда где-нибудь, где теплее?

- Ты боишься, мои объятия тебя не достаточно согреют здесь? - удивился любимый, скорее принявшись задирать её подол.

Задорно смеясь, Иона всё же вывернулась и, взяв за руку, побежала с ним обратно к гостинице. Они скорее скрылись там, умчались в свою комнату и уже ничто не волновало больше: только они, их любовь, их жажда любить.

Алекс с Кэтрин, мимо которых пробежали, тоже уже направлялись к гостиничной комнате. Они с улыбкой проводили их взглядами и переглянулись. Алекс жалел лишь об одном: что Петру и Тико придётся возвращаться домой, к королю, который всё же надеется отыскать убийцу друга, ни с чем. Одно успокаивало каждого — то счастье, которым обладали: счастье быть с любимыми.

Уединившись с Кэтрин в своей комнате, Алекс сразу заключил её в объятия. Долгими были их поцелуи, жаркими. Руки скорее обнажали тела, чтобы ощутить друг друга и наконец-то снова быть одним целым. Жизнь всё же была за них. Это наилучший подарок — быть счастливым с теми, кого любишь.

- Наша малышка, - целуя живот милой, прошептал Алекс, когда уже отдыхали в объятиях друг друга.

- Почему ты всё время говоришь малышка? А если всё же будет сын? - улыбалась Кэтрин.

- Пусть и сын, - склонился милый над нею и стал гладить то волосы, то щеку.

Взгляд выражал такую ласку и тепло от любования, что Кэтрин прослезилась:

- Ты не злишься, что я всё же приехала следом?

- Нет, - улыбнулся любимый, тепло прикоснувшись губами к её губам. - Я должен был просто послушать тебя и взять с собой. Я рад, что наши гвардейцы верно оставались подле вас и вы приехали все сюда без приключений.

- О, они были такими недовольными. Всю дорогу молчали, но были рядом, - смеялась Кэтрин. - Виктория же их заставила поехать с нами. Одним нельзя. А охранники боятся, что гнев короля будет большим.

- Крис не будет в гневе на них. И вообще он не в гневе. Ты же видела, и они жарко встретились, и он счастлив, - улыбался Алекс, и на душе у каждого становилось светлее...

На следующий день Пётр и Иона собрались посетить представление в театре. Но пока было время, прогулялись к площади Святого Марка.

Свободные. Счастливые. Всё казалось праздничным, как никогда. Народ веселился на этом последнем карнавале, и на этот раз карнавал был самым роскошным,... самым дорогим.

И вот, перед колоннами дворца Дожей выстроились французские офицеры. Под указанием вышедшего гордого предводителя они сняли с одной из колонн льва, чтобы отправить его во Францию, а вместе него, как сразу объявили, скоро будет на этом месте цвести Дерево свободы: символ революции.

Понаблюдав за недолгим затишьем от полученных новостей, Пётр и Иона заключили друг друга в объятия:

- Страшно, если зло власть над миром возьмёт, - прошептала с тревогой Иона, но милый промолчал.

Он крепче прижал её к себе, а сам смотрел на французов, удаляющихся с площади, а потом на народ, который, словно ничего не случилось, продолжил танцевать, петь и веселиться. Снова поднимались бокалы или бутылки вина. Снова люди в масках флиртовали друг с другом, одаривая то мишурой, то конфетти.

Артисты тут же принялись продолжать показывать свои трюки. Гимнасты взобрались друг на друга, строя высокую человеческую пирамиду. И та тянулась вверх,... высоко! Гимнасты один за другим залезали всё выше и выше по телам друг друга, и Иона спрятала лицо у груди любимого:

- Лучше уйдём... Они же упадут... Умрут на глазах...

- Голубка... Смотри, они используют голубку, - удивлённо молвил Пётр.

Он неотрывно смотрел на последнего гимнаста, который устроился на верхушке той пирамиды, высотой в семь этажей, а туда, на протянутую руку последнего гимнаста, прилетел белый голубь.

- Это традиция, - на французском сказал еле слышно стоящий рядом пожилой господин без маски.

Пётр и Иона взглянули на него. Тёплый взгляд собеседника вдруг стал печальным. Прослезившись, словно вспоминал нечто ужасное из личного прошлого, тот кратко рассказал:

- В тысяча семьсот пятьдесят девятом это было... Трагедия... Так вот их канатоходец сорвался с троса и расшибся здесь же, на этой площади, насмерть. Поэтому с тех пор в каждом выступлении его заменяет голубь... Будто его душа...

Он только сказал это, сразу развернулся и ушёл в момент, как улетел к небу и тот самый голубь. Иона и Пётр наблюдали за парившей над площадью птицей, словно это, и правда, была душа погибшего артиста... Она сделала несколько кругов и скоро укрылась в клетке, которую держала молодая девушка. Слёзы катились по её щекам, хотя улыбка отрады не покидала... Душераздирающим казалось зрелище каждому. Прослезились и даже плакали многие.

- Давай уйдём уже в театр? - молвила Иона, вытерев свои покатившиеся слёзы.

- Да, ты права, - ответил Пётр.

С чувством глубокого сожаления о погибшем они ещё некоторое время молчали, ступая подле друг друга. Крепко держались за руки. Обменивались ласкою взглядов. Только бы не потерять всё это никогда.

Когда сидели уже в театре, ожидая представления, Пётр наблюдал за людьми, медленно рассаживающимися на свои места, а Иона оставалась пока в печальных мыслях. Сцена была ещё закрыта тяжёлыми бордовыми шторами. Вокруг гул и разговоры толпы.

- Я так и подумал, - вдруг сказал Пётр с гордостью о подтверждении своих догадок, глядя куда-то в зал.

Иона посмотрела туда же и удивилась:

- Алекс с Кэтрин, Крис с Викторией... Они тоже здесь. Нетрудно было догадаться. Нынче показывают самые лучшие оперы. Такой роскоши нигде нет и не будет.

- Да, разумеется, - кивнул любимый. - Надеюсь.

- Знаешь, о чём я сейчас подумала? - не дожидаясь ответа, улыбнулась Иона. - Его история похожа на историю твоего брата. Кстати, даже имя похоже — Алекс... Алексей... Их враг Филипп, что тот Мамонов... Ужас... Ведь и брату твоему с Софьей смерть приходилось видеть*.

- Сколько таких историй в мире, - улыбнулся он нежно в ответ.

- Но не с каждой тебя сводит судьба, - прищурилась милая и обратила внимание на столкнувшегося с Алексом человека.

Будто случайно задев его, этот человек скорее извинился и поспешил пройти к выходу из зала. Пётр насторожился, наблюдая за этим, но не успел подумать что, как Иона удивлённо сказала: