Рысюхин, наливайте на всех! (СИ) - "Котус" - Страница 9

«Ещё, дед, учти добычу растительных макров, которая возможна только на изнанке и ведётся только властями Империи. Редко-редко когда частный подряд дают, но и то — под полным надзором СИБ и с передачей всего добытого в казну по фиксированным ценам».

«Ещё бы! Эти ваши макры ископаемые — это ж в пересчёта на мой мир энергетика и микроэлектроника вместе взятые, нефть, газ и процессора в одной шахте. Больным на всю голову нужно быть, чтобы не то, что упустить, а хоть ослабить контроль за таким ресурсом».

«Ну, и чтобы владелец территории, на которой прииск стоит, был под контролем, но не жаловался — ему жалуют титул. При наличии на изнанке постоянно действующего объекта с постоянно проживающим персоналом и контролируемой территорией определённого размера — это считается минимальным ядром, с опорой на которое можно изучать и присоединять окружающие земли — титул барона получается, считай, автоматически».

«Хороший социальный лифт, да. Если не окажется, что „некоторый“ и „какой-то“ предусматривают строительство, превышающее по масштабам Викентьевку».

«Нет, там всё скромнее, просто вариантов много. Но если стоит купол и под ним постоянно живёт хотя бы сторож, который себе на пропитание картоху с огурцами выращивает — то этого уже достаточно. Правда, строить купол ради одного сторожа никто в здравом уме не будет, потому купол — это значит, что есть кого и что закрывать. Единственно если претендент имеет поражение в правах или слишком дурную репутацию — у него могут принудительно выкупить земли с порталом, который в таком случае переходит в казну».

«Плохая репутация — это очень обтекаемое понятие, почти любого подогнать можно».

«Это я тебе упрощённо рассказываю — подробно сам посмотреть можешь, в общей памяти. А так надо, например, чтобы губернское дворянское собрание минимум дважды единогласно проголосовало против нового члена. Хоть один голос „за“ — и всё. Но если вскроется подкуп — лишение прав состояния и каторга обоим, и подкупавшему, и подкупленному».

«Это в теории, на практике, уверен, бывает всякое».

Я не стал спорить с дедом, поскольку уже подошёл к месту будущего портала и начал волноваться. Вроде и на изнанку уже не раз ходил — учёба моя на неё проходит, и к профессору в гости тоже. Но то — во-первых, стационарный портал, во-вторых — изнанка чужая, «казённая», а тут — своя. Одна мысль о том, что там всё, что увижу могу просто объявить своим — будоражила не меньше, чем всё остальное. Ещё раз выслушал инструктаж — на сей раз с упором на то, как и в каком порядке проходить через портал и проверил оружие: меч на поясе и револьвер в набедренной кобуре. Главное, чтобы оружие было под рукой, но не в руках, во избежание неприятностей при переходе — в таком временном портале возможны временная потеря координации и помутнение сознания.

Шаг в пелену, похожую на повисшую в воздухе занавеску и застывший водопад, не слишком приятное ощущение, словно меня огрели большой подушкой, и часть перьев остались у меня внутри, и вот я в другом мире. В моём другом мире! Сделав, как учили, три шага вправо, я осмотрелся вокруг.

Рельеф местности на лице и изнанке часто бывает похожим, особенно это касается крупных рек, например. Но часто — это далеко не всегда, и похожий не означает идентичный. Холма, на котором мы входили в портал на лице мира, здесь не было, вперёд, то есть — в направлении выхода, тянулась слегка волнистая равнина, которая, правда, подозрительно резко обрывалась где-то в километре впереди, похоже, там начинался склон. Я оглянулся, медленно повернувшись вокруг себя. Та же равнина с небольшими увалами, на которой растут отдельные делянки не то больших кустов, наподобие лещины или боярышника, не то маленьких деревьев. Вдали за предполагаемым обрывом виднелась полоса леса, лес был и в паре-тройке километров справа, если стоять спиной к порталу, уже погашенному для экономии энергии. Слева обзор закрывали эти самые кусты, сливающиеся между собой, сзади их было намного меньше, и равнина уходила за горизонт. Кстати, если присмотреться, уходила она с небольшим, еле заметным снижением, так что, возможно, холм здесь был, просто очень большой, а мы стояли на склоне ближе к вершине. Было тепло, но не жарко, навскидку градусов от двадцати до двадцати пяти, ветерок был сухой и пах… странно. Смесь запахов каких-то пряностей и болота, как если бы дети варили на костре «суп» для кукол из болотной тины и всыпали туда настоящие приправы, но без болотной сырости.

«Ветер сухой — значит, сколько-то приличных водоёмов поблизости нет».

«Не торопись с выводами, внучок — ветер дует вдоль предполагаемого гребня, так что или за ним, или с противоположной стороны, куда наш склон уходит, может быть всё, что угодно. А семь-восемь километров — или сколько тут до горизонта — это не слишком далеко».

Пока я рассматривал рельеф, нанятые специалисты не теряли времени даром, развернув уже здесь какие-то приборы. Я тоже взглянул на один из имевшихся у меня — на компас. Он работал, то есть, магнитное поле здесь было и вопрос ориентации на местности сильно облегчался. Из забавного — направление не совпадало с лицом мира: там мы входили по направлению на север, здесь вышли на восток, то есть при переходе мы словно бы повернули примерно на девяносто градусов по часовой стрелке. Выходит, заросли кустов на севере, гребень холма — на востоке, лес — на юге, а длинный склон ведёт на запад.

Определившись с ориентирами, я присмотрелся к более мелким деталям. Равнина была довольно густо покрыта низкорослым, где-то по колено высотой, кустарничком, похожим не то на черничник, не то на голубичник. И на нём висели, довольно обильно, надо сказать, висели, ягоды размером со всё ту же голубику, но тёмно-красные, как поздний барбарис. Исследователи успели стоптать пару кустиков, и запах пряности усилился. Хм, интересно…

Заметив, что я потянулся к ягодам, один из специалистов тут же отреагировал:

— Осторожно! Они могут быть ядовитыми! Лучше вообще не трогать до изучения!

— Спокойно, я понимаю. Только вот исследование мне же и поручат, скорее всего: я эксперт-криминалист, занимаюсь как раз химическим анализом, в том числе и сложной органики. И удостоверение есть, и личная печать, если хотите — покажу, как обратно вернёмся.

— Принял. Но анализ всё равно нужен, как скоро сможете им заняться?

— Так уже. Мне лаборатория не нужна, всё на личных умениях. Ягода съедобная, но меру знать надо — содержит вещество, которое придаёт остроту красному перцу, капсоицин. Если съесть сразу много — может быть плохо из-за остроты, особенно у кого с желудком проблемы. А так — на вкус должно быть интересно, как голубика с перцем и лёгкой ноткой не то тмина, не то ещё чего-то похожего. В общем, можно назвать «изнаночная голубика» или «пряная голубика» и не сильно погрешить против истины.

«Интересно, а какая из неё голубичная настойка получится?»

Эта мысль пришла нам с дедом в голову одновременно. Хм, а почему бы не проверить?

— Извините, а «много» — это сколько?

Я немного призадумался.

— В литре ягод этого вещества примерно как в четверти чайной ложки молотого красного перца, не слишком «злого». Но чувствуется слабее, чем если литр обычной голубики смешать с таким количеством порошка, потому как растворено в объёме. При этом три четверти остроты — в шкурке. Вот, смотрите сами, сколько для вас будет «много».

Я сорвал одну ягодку, покатал в пальцах и, снова получив от своей способности однозначное «можно» забросил её в рот. Хм, а интересный вкус получился. Нельзя так сразу сказать, что понравился — но интересный. Здесь, получается, вторая половина лета или тёплое начало осени, сезон с лицом более-менее совпадает. Если рассматривать изнанку как источник сырья для семейного дела или ягод и прочего на продажу — то лучше бы тут сезон урожая попадал на зиму или весну, для равномерности загрузки производства и более выгодной цены на витамины, но грех жаловаться на дар богов.

Так, первый выход планировался на полчаса с приборными замерами и осмотром местности в радиусе двадцати пяти-тридцати метров, потом отдых, анализ данных — и разведка по кругу радиусом два-три километра. Время ещё есть, займусь сбором образцов, не отдаляясь от точки, как договаривались.