Рысюхин, наливайте на всех! (СИ) - "Котус" - Страница 4

Закончив со звонками и расчётами я, уже нигде не задерживаясь, двинулся кратчайшей дорогой к дому. Дороги были не в лучшем состоянии, сильно разогнаться не давали, но добрался я, преодолев оставшиеся двадцать километров, чуть больше, чем за сорок минут. Устал, правда, как собака, прости Рысюха за сравнение. Настолько, что последние минут десять-пятнадцать рулил скорее дед, чем я. Зато я за это время немного пришёл в себя.

Вывалившись из фургона, тут же попал в ласковые, но цепкие лапки своей любимой, был поцелован, обфыркан и отправлен в душ. После душа, который парадоксальным образом одновременно и разморил, и придал сил, был неспешный семейный ужин, плавно перешедший в рассказ о сделанном за день под чай со свежей выпечкой. Вытащенные из принесённого Муркой пока я мылся саквояжа наличные впечатлили дам, бабуля так даже прослезилась:

— Мы за пятнадцать лет еле-еле накопили половину от этого. Видел бы Викеша…

— Да, сумма крупная — но полученная случайно и с огромным риском. Да и расходы выросли. Развитие Викентьевки, включая прокладку дорог, строительство портала — всё это стоит на порядок дороже, чем ранее задуманное восстановление имения. А ещё вокруг портала, если изнанка окажется полезной, построить нужно будет кучу всего, плюс выкуп земли, пусть и по фиксированной ставке — это тоже сотня тысяч, если не сказать — сотни.

Я вздохнул и отпил чая. Бабушка продублировала мой вздох.

— Были расходы, точнее — планы ценою в десятки тысяч и годовой доход в единицы тысяч. Теперь доходы измеряются десятками тысяч — а расходы сотнями, причём «покупок» уже не одна-две, а минимум три-четыре. В общем, не считая увеличения сумм — ничего не изменилось.

— Ты не прав. Изменился уровень.

— Да, девочка. Юра, смотри: то, что казалось неподъёмными расходами, на которые требовалось копить десятилетиями — сейчас можем оплатить, даже не трогая основной капитал. Что до случайности и неповторимости дохода — мы уже говорили об этом с тобой. У всех крупные доходы — разовые и кажущиеся случайными.

— Бабуль, для нас сейчас крупные доходы — это не пара десятков, а пара сотен тысяч.

— И это подтверждает, что наш род, благодаря тебе вышел на следующий уровень.

— И у тебя, милый, есть такие доходы, о которых ты говоришь. Вспомни сумму контракта за грампластинки. Сколько там планируется за год?

А ведь и правда. У меня даже сон прошёл от осознания этих очевидных фактов. Так что я только головой покачал — ведь и сказать нечего. Выпив ещё глоток чая, я внезапно душераздирающе зевнул.

— Устал, милый?

— Жутко. Плечи и спина вообще каменные, после горячего душа хоть немного легче стало, но всё равно.

— Пойдём, я тебя разомну хоть немного.

Попрощавшись с бабушкой и пожелав её спокойной ночи, мы пошли в мою — бывшую папину — комнату. Разумеется, массаж перешёл в нечто большее. Но мы опять сумели вовремя остановиться и Маша ушла ночевать к себе, в бывшую мою комнату, оставив мне только запах на подушке. Ох уж эти приличия!

Следующий день прошёл в немногочисленных домашних делах, к которым меня допустили, рисовании эскизов деталей новой несущей рамы для фургона и общении с Машей, которая периодически забегала ко мне в кабинет — посмотреть и послушать, чем я занимаюсь. За обедом она сказала:

— Хотела бы я посмотреть, как ты проделываешь все эти твои штуки с металлом! Как из кучи железяк получается что-то такое, что и полезное, и красивое, и больше нигде нет! Это просто чудо какое-то!

— Никакого чуда — обычное производство и немножко магии.

— Но если я останусь ещё на пару дней, профессор меня прибьёт за прогулы! Гитарной струной удавит! Забьёт барабанными палочками насмерть! Отпилит голову смычком!

За Машиными шуточными идеями предполагаемых казней тем не менее виднелась нешуточная тревога и настоящее опасение. Так что ехать ей завтра, к сожалению, придётся. Ну ничего — каникулы, к счастью, скоро закончатся и я тоже поеду в Могилёв. Стоп, что я только что подумал⁈ Я это серьёзно — рад, что каникулы заканчиваются⁈ Во дожился! А ты, дед, не ржи там, как конь артиллерийский!

После обеда я вернулся к чертежам. Передняя часть автомобиля, после того, как мы сдвинули кабину назад, стала слишком лёгкой. Во всяком случае, дед был в этом уверен и брался доказать расчётами — мол, передние колёса будут слабо прижиматься к дороге, что ухудшит сцепление и управляемость, зато увеличит пробуксовки. Стали думать, как нагрузить.

«Поставим два аккумулятора — эти сволочи свинцовые, тяжёлые».

«Можно. Смысла не так много, но — можно. Ещё поставить бак для технической воды, литров на сто. Уже ничего так. Что ещё?»

«Дед, а если лебёдку? И прикрыть её крышкой?»

«Хорошая мысль. Осталось придумать, где взять двигатель для лебёдки и как всё это разместить».

«Ручной привод с редуктором?»

«Мазохизм на марше? И главное, смысла — ноль, только если Лопухину концепцию показать. Так-то это можно сделать проще — есть вариант с насадкой на колесо».

Дед рассказал про варианты так называемой колёсной лебёдки. Как интересно и просто! Может, и правда такое устройство с собой возить? И почему никогда раньше про такое не слышал? Сам себя спросил — и сам тут же понял: на те колёса, что сейчас в ходу по всей Империи, кроме как у меня такое не прицепишь: проволочные спицы и одна центральная гайка, к чему и как цепляться?

«А самое главное, внучок — как ты объяснишь, кто тебе рассчитал и спроектировал лебёдку и редуктор? Сам? А как считал, где научился?»

«И то правда. Вот ведь, твари меня раздери, даже не задумался о том, что про тебя никто не знает и знать не должен!»

«Вот-вот. Мы и так по краю ходим, с изменениями рамы. Ссылки на те крохи, которые тебе на факультативе по оборудованию дали и объяснения, мол, делаем детали равного с исходными сечения в расчёте на то, что они будут равнопрочными, они на грани. И лишнего не надо — и так рискуем, почти как с песнями!»

И тут дед прав — расслабился я что-то, почти до полной потери контроля над собой, нельзя так, если жить хочу. Размышляя об этом, перебирал эскизы и докопался до вариантов габаритных чертежей. А красивая вещь получится, если задумки осуществить удастся! Заточенная, как зубило — агрессивная и быстрая. Точнее, не как зубило — оно симметричное, тут скорее стамеска.

— Ух ты, какое красиво авто! Это где ты такое видел?

— Пока только в голове.

— Это ты новую конструкцию придумал⁈ Ну ты даёшь! И, главное, ещё необычнее, ещё футуристичнее, чем прежняя! Как ты так умудряешься⁈

— Просто думаю, на каком автомобиле я бы хотел ездить сам и возить свою семью — вот оно и рисуется. Тебе нравится?

— Конечно! А какого она будет цвета?

— Любого, при условии, что это будет серебряный!

— Тебе так нравится блеск серебристого металла?

— Мне нравится, что я эту краску могу и сделать, и нанести. Ну, и то, что она от коррозии хорошо защищает. Тут такое дело… Нормальная покраска требует подготовки поверхности, грунтовки, правильного нанесения краски и правильной сушки, инструментов и навыков. А «серебрянку» я на голой силе разгоняю, это же просто металл в лаке.

Маша хихикнула:

— Надо же, как просто! Всё дело в лени и желании сэкономить! А я уже версии придумываю. О серебряный — тоже красивый цвет. И авто подходит, оно всё как пуля… О! Придумала — давай назовём эту модель «серебряная пуля»?

Ближе к вечеру я забросил чертежи в мастерские, пригрозил там, что чуть что — буду жаловаться графу и ушёл домой — пообщаться с Машей напоследок, ну, и вещи собрать в дорогу.

Утром успел и с документами поработать, и с Машей пообщаться напоследок — но недолго, она убежала «собирать вещи», отведя на это полтора часа. Вот что там собирать-то⁈ Всё же собрано и лежит в фургоне! Взять то, что нужно в дороге и незаменимое, а остальное я потом привезу. Но в ответ на это резонное замечание они с бабушкой хором фыркнули и дружно заявили одна — просто что я ничего не понимаю, а вторая — чтобы я не лез в том, в чём… Правильно — ничего не понимаю. Ну их, таких загадочных.