Рысюхин, наливайте на всех! (СИ) - "Котус" - Страница 16

— Подводя итог, пока достоверно известно одно — они довольно-таки вкусные, хоть и жрут натуральную отраву. Остальное требует изучения и больше мяса.

Егор Фомич немного посмеялся.

— Ну, в принципе где-то так и есть.

Я по целому ряду причин колебался, начинать ли этот разговор, но сейчас — возможно, спросонок, когда критичность мышления чуть упала, решился.

— Егор Фомич, это, конечно, не моё дело, но как долго вы собираетесь ещё оставаться Про-беляковыми? Не думали над тем, чтобы отбросить приставку?

— Думали. И спорили, и ругались, но так к общему мнению и не пришли. И хочется, как говорится, и колется — как-никак, всего пять процентов соискателей выходят из Храма Всех Богов с заветным перстнем на пальце. И хорошо бы при неудаче попасть в двадцать процентов отказников, а не в те два варианта, что неразличимы по последствиям…

— Егор Фомич, эти пять процентов — это как средняя температура по больнице, смысловой нагрузки не несёт.

— Какая ещё средняя температура⁈

— Это когда в инфекционном отделении семеро с температурой сорок, в морге один с температурой плюс пять, но в среднем — температура у больных нормальная. Те проценты — такое же усреднение между всякими психами, желающими странного, и подготовленными слугами родов.

— То есть, вы думаете, что шанс больше?

— Почти уверен. Более того, это, конечно, несказанная наглость с моей стороны, ставить себя на точку зрения бога, но я бы на месте вашего покровителя мог бы и обидеться, что слишком долго не ищете моей благосклонности — мол, не хотите ли переметнуться к кому другому, или считаете его недостаточно солидным…

— Упаси Беляк, мы его искренне чтим! Но такая мысль и у меня проскакивала. А вот прежний глава считал, что перед походом в Храм нужно какое-то значимое достижение всего рода, своего рода веха, а не так просто: встали утром и решили, а почему-бы и нет?

— Ещё раз, это совершенно не моё дело, и извините, что лезу.

— Да ладно, у нас и так отношения не типичные для нанимателя и работника, прежнего виконта я бы, действительно, слушать не стал. Но что бы я ни решил — сделаю так, чтобы ваши дела не пострадали, подготовлю себе как минимум временного заместителя перед тем, как в Храм ехать. И в случае получения дворянства договор с вами разрывать не хочу. Тем более, что у вас и титул не за горами. Вы же изнанку развивать планируете?

— Куда же я денусь⁈ Денег бы найти ещё на все нужды…

На этом и закончили и сложный разговор, и такой насыщенный событиями день.

[1] На всякий случай: в теории вероятности достоверное событие имеет вероятность 1, это максимум. Вероятность 0.999 — это практический максимум. Можно сказать 99.9%, но это уже «популяризация», по мнению некоторых J

[2] Периодически олени задыхаются насмерть, из лёгких и дыхательных путей погибших животных мошку выгребают килограммами, порою больше десяти кило из одного оленя.

Утром как-то внезапно я осознал, что у меня осталось буквально два дня каникул — сегодня и завтра. Двадцать второго утром мне так или иначе надо выезжать в Могилёв — через Минск или напрямую на Червень, не так уж и важно. Погода очередной раз радовала, и я решил ухватить пару дней нормального отдыха. Собрал всё, что нужно, немного поколебался — но всё же забросил собранное в салон нового фургона и поехал к озеру на нём. Была ещё мысль сходить на рыбалку, но это рано вставать — отложу это на вечер или на завтра.

«А наличие своих колёс даёт дополнительные возможности выбора места. Теперь не обязательно ловить только возле дома. Особенно с такими колёсами, когда внутри почти нормальное жильё. Хоть на ту же Березину — можно выехать вечером, переночевать на берегу, на утренней зорьке половить, пока не надоест — и к обеду вернуться домой».

«Вот же искуситель! А что раньше молчал о такой возможности?»

«Ну, во-первых, я не змей, а во-вторых — вроде же очевидно, думал, тебе просто лень».

«При чём тут змей⁈»

«Опять различия культурного кода. Долго объяснять, но выражение „змей-искуситель“ в моём мире во многих регионах является крылатым и устойчивым».

Немного подумав — не на себе же нести, в конце концов — завернул к лавке, закинул в салон бочонок пива и большой пакет куриных крылышек, на случай, если встречу на пляже приятелей. Немного беспокоила мысль, что новый фургон вызовет новую волну интереса, но я махнул рукой — напасть уже привычная, да и к моим поделкам тоже более-менее привыкли, плюс есть отговорка, что это тот же самый фургон, но немножко в другом корпусе.

После заплыва по озеру — ночи были уже прохладные, и вода тоже начала остывать, но горячее солнце компенсировало некоторую экстремальность заплыва — я валялся на песке в позе звезды. Всё, просто лежу, впитываю солнце и отдыхаю.

«А есть ещё поза снежинки».

«Это как?»

«Это когда не только руки-ноги в стороны, а ещё и пальцы все — вот так, в растопырку!»

«Не хочу снежинкой — растаю ещё!»

Посмеялись немного, повалялся ещё — и «звёздочкой», и «снежинкой», повернулся на живот.

«Слушай, по вчерашнему разговору твоему с управляющим. Я, наверное, чего-то не понимаю, но что за храм такой — у вас же их вроде нет? И разве не император дарует дворянство?»

«Дворянство — да, но не благородство».

«Так это же одно и то же⁈»

«Кто тебе такое сказал? Так, подожди, похоже, мы опять называем разные вещи одними и теми же словами. Давай с азов».

«Ну, давай, просвещай, внучек».

«Благородный у нас — это род, одарённый благом. Божественным благом иметь своего бога-Хранителя. Зримым признаком благородного является нерукотворный перстень, незримым — дары и способности к магии. То есть, благородство даруется богами, и только ими. Без признавшего тебя достойным бога, ты максимум одарённый простолюдин. Да, способности к магии в принципе считаются даром богов, но там есть тонкость, имя которой — признание достойным».

«Погоди, я совсем запутался — а как же те же Пробеляковы? У них же есть бог, и одарённость?»

«Поклоняться какому-либо богу никто не запрещает. Только если ты, своими действиями и сутью категорически не подходишь богу в качестве верующего — тогда тебе об этом дадут понять однозначно. Но этого мало, я же дважды уже сказал, нужно чтобы твой бог признал тебя достойным. Если глава рода или наследник, в редких случаях — просто член благородного рода может обратиться к своему богу в любой момент, и даже получить ответ, то простолюдину, особенно тому, кто не поклоняется толком никому, услышан может быть только в специально месте — Храме всех богов[1]».

«А дворяне?»

«Дворяне — это благородные, признанные в таковом качестве смертным правителем. Но после того, как правители, любящие игнорировать волю богов или прямо ей противоречить почему-то закончились, эти слова стали практически синонимами. Если Егору Фомичу повезёт, то из Храма он выйдет благородным, а когда зарегистрирует этот факт в Дворянском собрании — то и дворянином. Ну, и все без исключения титулы — это тоже дело смертных правителей, боги в это почти не вмешиваются. Единственно, что они вряд ли допустят, чтобы, скажем, Лисов был ниже по значимости, чем какой-нибудь Лисочкин или Лисовский. Фамилии благородых родов люди не сами себе выдумывают, а от богов получают, и чем ближе название рода к имени тотема — тем выше род в глазах бога среди прочих, ему поклоняющихся. Поэтому то, что Государь Император носит фамилию Кречет, а не Кречетов, например — знак высочайшего к нему расположения от божества».

«Надо же, как всё запущено! Аж голова раскалилась. Или это от того, что некоторые разгильдяи без головного убора на полуденном солнце валяются⁈ Давай в воду, охладись — и в тень, хотя бы даже и в фургон свой!»

Больше мы с дедом фундаментальных вопросов устройства общества не касались, да и других серьёзных вопросов — тоже. Тем более, что вскоре подтянулись знакомые, как сказал бывший одноклассник Сашка Полынкин — «на блеск серебра и запах крылышек», которые я как раз разогрел на плитке. Компания становилась всё больше, редко кто приходил с пустыми руками, и как-то так само собой получилось, что девушки оккупировали салон моего фургона, разложив оба столика, включив принудительную вентиляцию, а ближе к сумеркам и освещение. Кто-то из парней приволок огромный зонтик от солнца, наподобие тех, что в кафе ставят, под него набросали покрывал, устроив достархан, куда и завалились все, кроме дежурной смены добровольных поварих. Причём девчонки не столько занимались готовкой или нарезкой, сколько под предлогом этого устроились на мягких диванах за нормальным столом и там, в отдалении, всласть сплетничали, заодно пытаясь рулить процессом.