Представитель по доверенности (СИ) - Путилов Роман Феликсович - Страница 47

Постепенно родители Софьи, каждый день посещавшие ее в больнице, на фоне отсутствия положительной динамики, превратились в неадекватных существ, с которыми я столкнулся, прошел ноябрь, наступил декабрь, яркой молнией, сверкнуло радостное известие, что Софья очнулась, но счастье родителей сменилось новой волной боли и безнадеги — их ребенок была практически овощем. Девушка механически жевала пищу, которую ей совали в рот ложкой, механически пила то, что давали пить, позволяла ухаживать за собой, и на этом все — умница и красавица, радость мамы и папы, пребывала где-то внутри себя, не реагируя ни на что.

А в довершении всего, к Белоцерковским стали настойчиво стучатся, якобы представители риэлтерского агентства, предлагавшие несчастным родителям срочно продать новую квартиру в центре города, переехать в старый дом на окраине, а на разницу поместить дочь в частный медицинский центр, где ей обязательно должны помочь.

Поблагодарив мой бесценный источник информации, я откланялся и двинулся во вторую больницу «скорой медицинской помощи», где, в отделении нейрохирургии уже больше месяца пребывала в своем растительном безмолвии молодая девушка Софья Белоцерковская.

Осознание ситуации возникло у моей голове в тоже самое мгновение, когда я, придерживая на плечах свой личный медицинский халат, что постоянно возил в «тревожном» старом саквояже в машине, подошел к кровати, в которой, безмолвной статуей, сидела бледная как смерть, молодая девушка с пустыми серыми глазами.

Если школьную любовь Сергея Кривошеева — Свету Кошелькову, месяц не кормить, а потом ударить по голове плоской стороной штыковой лопаты, чтобы в голове прекратилась всякая мозговая деятельность, то Света станет на одно лицо с несчастной Софией — черные волосы, хотя и висящие сосульками, большие серые глаза, худые, очень бледные руки поверх больничной простыни — за исключением некоторых мелких деталей, на койке лежала, равнодушно глядя сквозь меня, девушка, чей тип красоты заставлял сильнее биться сердце серийного грабителя Сережи Кривошеева.

Глава двадцать четвертая.

Декабрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

Десятый день лечения.

— Здравствуйте! Прошу прощения…- я, как сайгак, ворвался в тесный кабинет арбитражного судьи, на бегу успев заметить недовольные гримаски на лицах истца и его представителя.

— Вы кто? — судья демонстративно бросил взгляд на часы на стене, где минутная стрелка уже показывала три минуты двенадцатого, после чего, вопросительно уставился на меня.

— Представитель ответчика. Вот моя доверенность и паспорт. — я положил документы на стол перед секретарем, уселся на свободный стул и полез в портфель, надеясь, что не забыл дома необходимые документы.

Да, опаздывать в суд не хорошо, даже на три минуты, но я еле-еле вырвался из стен РОВД — с утра у нас опять был разбор полетов после ночного ЧП. Сегодня ночью в Нахаловке группа захвата «ночной милиции» нос к носу столкнулась с парой местных аборигенов на мотоцикле. Естественно, «овошники» пожелали задать вопрос горячим сибирским парням, не холодно ли им в декабря месяце передвигаться по сибирским улицам на двухколесном стальном скакуне. Мотоциклисты, очевидно, постеснялись посторонних людей, и от интервью уклонились, развернувшись на пятке и нырнув в узкий проулок. Но сотрудники охраны оказались парник упорными, выбрали «звонок другу», вызвав все свободные экипажи и устроили веселые догонялки. На стороне органов правоохраны была подавляющее численное превосходства, возможность координировать действия по радио и много стволов огнестрельного оружия. Местные же противопоставили знание местности, малые габариты экипажа и принцип «дома стены помогают». В три часа ночи градус догонялок возрос до того, что один из экипажей сообщил, что по ним с мотоцикла стреляли, и он вынужден открыть огонь ответный. После этого шутки быстро кончились — в одном из переулков был найдем брошенный мотоцикл «Минск», с разбитым пулей задним фонаре, вспоротой, метким выстрелом, подушкой заднего сидения и обильными пятнами бурого цвета на этой же подушке. И вот теперь все причастные к этому происшествию руководители старались подстелить побольше соломки, готовясь в возможными неприятностям и мучая подчиненный личный состав взаимоисключающими указаниями. На фоне этого бардака мое появление на службе в костюме прошло практически незаметно, пара вопросов — не женюсь ли я сегодня? не в счет.

Зато в арбитражном суде я практически не отличался от присутствующих, мимикрируя под юриста-цивилиста.

— Ваша честь, у нас произошли изменения в предмете иска…- вкрадчиво начал юрист противной стороны и положил перед мной и судьей по стопке листов бумаги, озаглавленные «Уточнение исковых требований». Я мельком взглянул в текст и поморщился — количество нолей в сумме иска существенно увеличилось. Если мы иск проиграем, то Завод можно будет закрывать, и то, мы еще должны останемся. Интересно, откуда у этих жуликов такие цифры умопомрачительные — они что, нас на поминутный счетчик поставили и проценты на проценты умножают.

— Ответчик…- судья равнодушно подняла на меня глаза: — Вы иск признаете?

— Нет, уважаемый суд, полностью не признаем.

— Хорошо, можете сидя отвечать. Предлагаю начать заседание. Ходатайства стороны имеют.

— У меня, ваша честь несколько ходатайств. –я, как школьник, поднял руку вверх.

— Слушаем.

— Первое — в связи с тем, что исправленное исковое заявление представитель истца не направил нам заранее, как того требует закон, а изложенные в документе изменения исковых требований нуждаются в изучении экономистами и сметчиками, так как я соответствующими знаниями, к сожалению, не обладаю. На этом основании прошу отложить судебное заседание. И второе — большинство представленных суду документов, которые, якобы, являются доказательством передачи Истцу товарно-материальных ценностей и оборудования, переданы суду в виде ксерокопий. Часть этих документов подписаны людьми, не имеющих надлежащих полномочий, но это мы рассмотрим в судебном заседании. Но, мы настаиваем на представлении суду оригиналов документов, подписанных действующим генеральным директором, так как считаем, их поддельными. Если истец будет продолжать утверждать, что подписи являются подлинными, мы будем ходатайствовать л проведении экспертизы.

— Истец? — судья вопросительно взглянула на представителя истца поверх очков.

— Мои противники вновь переглянулись, после чего юрист противной стороны заявил, что они уверены в подлинности подписей моего генерального директора. Экспертиза будет проводиться экспертами бюро судебных экспертиз. Истцу надлежит представить специалистам бюро подлинники договоров, а представителю ответчика обеспечить явку в бюро своего руководителя для получения экспериментальных образцов подписи, а также представить в бюро свободные образцы подписи директора.

О дате следующего заседания вам сообщат дополнительно. Все могут быть свободны.

Ну и все, на сегодня в суде я отстрелялся, сейчас поеду домой, скину в шкаф свой костюм, пообедаю и поеду заниматься своей милицейской работой, тем более, что сегодня она у меня закончится очень поздно.

Глядя на живую мумию, что замерла в больничной кровати и когда-то отзывалась на имя София, я, с гневом думал, что бы я сделал с человеком, который поступил так с моим ребенком? Наверное, древнее правило –око за око, было истинной справедливостью, не замутненной торгашескими отношениями последующей «Русской правды» — денежная вира, градация размера возмещения в зависимости от цветовой дифференциации штанов. И хотя к появлению на свет Софии Белоцерковской я не имел никакого отношения, а на ее папу надежды было мало, я решил взять месть за нее, раздражавшему меня Сереги Кривошееву, в свои руки, правда особым, по-милицейски, извращенным манером.