Без права на ошибку - Вязовский Алексей - Страница 9

Я на часы не смотрел, но как по мне, быстро всё сделали. Да, на конкурс не выставить, так нам того и не надо. Сколько там пройдет с момента вылета мины вверх до взрыва? Пара десятых секунды? Хватит нам времени, чтобы скатиться в яму? Защитит нас бруствер от осколков? Вопросы, одни только вопросы, а ответов не особо много. Может, случится чудо, и ничего не сработает? Ну, на такое я бы надеяться вообще не стал. Готовься к худшему, и всё, что будет не самым плохим, уже сойдет за хорошее.

Разве что выиграть еще хотя бы миг, чтобы Дробязгин наверняка успел сигануть в окопчик. Ну и я вслед за ним. Прижать бы чем мину, хоть ненадолго. Только чем? Лопаткой? Не получится, очень уж нежная кнопочка. Придется ножом. Самое оно будет.

Последние минут пять Ваня уже не травил байки, а только смотрел на медленно растущую насыпь да утирал пот со лба пилоткой. И нога, которой он стоял на мине, предательски дрожала от напряжения. Затекла уже, наверное.

Ладно, что тянуть? До глубины бункера все равно не докопаться. Пора. Я взял нож и аккуратно, потихонечку, начал заводить его под подошву Дробязгину. Вот здесь, сейчас…

– Тащ болковник, может, я? – прошептал Ильяз. – Тихонечко так… сделаю?

– Пшел вон, не трынди под руку! – остановившись, гаркнул я. – Ты где сейчас находиться должен? Быстро в укрытие! Думаешь, бессмертный?

Ахметшин обиженно засопел, но не сказал ничего. Вот же… неугомонный. Точно пистон надо вставить. Получил приказ – выполняй. А то почувствовал себя особой приближенной. Гонять буду, как Сидор свою козу! Проклянет тот день, когда познакомился со мной! Молодым в учебке завидовать будет!

Нож потихонечку продвигался, вот сейчас, совсем немножечко… И тут Дробязгин оступился. Даже не так. Просто перенес слегка вес на другую ногу. «Нет!» – мелькнула мысль, когда я понял, что всё пошло не так. В голове ускоренно пронеслась картинка, как мина… Сейчас рванет прямо под но…

– А-а-а!!! – закричал уже в прыжке Ваня, видать, слушавший шевеление под ногой намного внимательнее моего.

Сбил меня боец из неудобного положения, и я полетел в окопчик спиной вниз. Но даже испугаться не успел, как рвануло. Едва мы приземлились, причем тряхнуло меня неслабо, как взорвалась мина. Сверху посыпалась землица с бруствера, по закону подлости попавшая мне в глаз и присыпавшая нос.

– Ты как, Дробязгин? Живой? – спросил я, выбираясь из-под пыхтевшего на мне бойца.

– В основном да, – прохрипел Ваня, пытаясь повернуться. – Только… о-о-ой…

– Ранен?..

– Да нет вроде, вот вы прямо сейчас… самое дорогое… очень больно коленом задели…

– Чтоб ты обосрался, Дробязгин, когда воды рядом не будет! Давай, слезай с меня и нож мой ищи. А то дорогое удовольствие получается, на каждого засранца по ножику тратить!

Три осколка небольших ему в спину всё-таки попали, и мы потратили еще сколько-то времени на обработку. Везунчик, конечно, этот боец. Успел сообразить, что случилось и как действовать надо. Потому что начни он делать следующий шаг – и всё. В лучшем случае без ноги бы остался. И меня прикрыл, хотя думать некогда было. Надо, наверное, забрать его с собой. Я же помню: всё, что сделал податель этой бумаги… Вот и посмотрим, так ли он нелюбим всем смертоносным, как рассказывает. К тому же парень он пробивной, пригодится. Подумаем.

Самое интересное в этой истории, как выяснилось, еще не случилось. Пока все охали и пересказывали друг другу, как они героически спасали Дробязгина, Ильяз, игнорируя опасность нарваться на другую мину, зачем-то начал бродить по окрестностям. Может, размышлял, стоит ли жить после того, как я ему четко указал направление желаемого движения. Или просто решил по нужде отойти. Короче, пообижался немножечко, а потом начал под ноги смотреть. И высмотрел след от сапога мужского, оставленного обувкой неведомого размера, отпечаток был неполный. А потом решил, что доложить надо сейчас, а слезы лить – может и подождать.

– Тащ болковник, там… обнаружил… – сообщил он мне, как раз прячущему в карман тот самый ножик.

– Что именно? Немецкий штаб? Гитлера со спущенными штанами? Женскую баню?

– Наблюдательный бункт! Откуда немцы сигнал дают!

Ого! Товарищ Бедридзе сразу стал похожим на охотничью собаку: лицо вперед, ноздри раздулись, глаза заблестели.

– Где? Показывайте!

Зоркий глаз моего подчиненного выявил не только след. В конце концов, мало ли кто тут ходить мог. Главным доказательством была натуральная лежка на дереве. С первого взгляда вроде и не очень приметная, но если узрел ее, то только и будешь удивляться, как раньше такое не заметил. И ветки обломанные, чтобы обзор не закрывали, и грязь на стволе, и даже окурок в кустах, довольно свежий.

– Ну что, Василий Григорьевич, вот тебе и карты в руки, – сообщил я младшему лейтенанту. – Проводи мероприятия по поимке вражеских диверсантов.

Хорошо мне – скомандовал, и ходи гоголем. Дескать, приехал, глянул, разоблачил. А Бедридзе думать надо. А всё почему: вроде как и место такое… скрытное немного, но засаду организовать негде. Не получается. Там топь, с другой стороны место открытое. Да и неизвестно даже, откуда эти гаврики подойдут. Потому что это можно сделать с любой стороны. Кроме одной, где болотце. А народу, чтобы тут обложить всё, явно не хватает.

Младший лейтенант пребывал в раздумьях. Оно и понятно – людей нет, каждый человек на счету. Просить помощи у старших товарищей – с одной стороны, должен будешь, а с другой… Всё я понимал. Молодой, проявить себя хочется. И вообще. Надо действовать, а уверенности нет.

– Давай, Василий, сделаем вот как. Я сейчас на это самое дерево прицеплю взрывпакет, и мимо него мышь не пролезет даже. А тебе останется только подойти и урожай собрать.

– А не убьет его?

– Не должно бы.

Я гарантии не даю. Это такое дело – чуть недоложишь, пшик получится. Слегка побольше – уноси остатки. А я вообще про объект не знаю ничего. Ни роста, ни веса. Да и расстояние тоже. Короче, задачка со многими неизвестными. Вот уконтрапупить немчика – это пожалуйста, нате вам. А если только слегка, но чтобы не убежал, так кто ж его знает.

Но я эти соображения при себе оставил. В конце концов, начальник я, или погулять вышел? Как сказал, так и будет.

Ну, и прилаживать я сам не стал. У меня вон целый лейтенант для этого есть. Крупный специалист по взрывным работам, кстати. Проверен в боевых условиях. А я контроль потом осуществлю.

С утра пришлось тащиться в штаб на доклад – в Вишеру приехал Кирпонос. А это вам не просто так. Для нас он второй человек после Верховного. Царь, бог и воинский начальник, как говорится. Тот соответственно песочил меня за мелочность и отсутствие масштаба. Опять, мол, поперся пожары тушить и в засадах сидеть. Кстати, про заваруху с поездом ему кто-то другой доложил, я тут ни при чем.

Обычное дело – что угодно сотворишь, нагоняй начальник всегда найдет за что сделать. Я молчал большей частью, время от времени вставляя универсальный ответ: «Виноват, исправлюсь».

Это сработало – и меня отпустили. Ни чаю, ни бутербродов на этот раз не было.

В соседней со штабом землянке я обнаружил Масюка.

– Аркаша! Хорошо, что хоть ты приехал. Ты генералу стопку налей, что ли. Чего он такой суровый сегодня?

– Да было дело… Получил ускорение, можно сказать… Приехал темнее тучи, сразу сюда засобирался. Вон, Рокоссовского с собой взял.

Не помню маршала под Ленинградом, хоть стреляй. Хотя… Это получается, что Константин Константинович заменил здесь Андрея Андреевича? Интересное дело выходит. И Кирпонос вместо Мерецкова. Тот тоже великий полководец, ничего не скажешь. Финляндию завоевывал будь здоров. Разное мне про ту войну говорили, но хорошего среди тех рассказов не припомню.

– А новости там какие? – спросил я, будто из Москвы уехал месяц назад.

Мы вышли из землянки на свежий воздух, адъютант закурил. Я посмотрел в небо – как приехал Кирпонос, так в момент летуны наладили патрулирование станции. Вон «ходит» сразу две тройки «мигов». Ну хоть без бомбежек пару дней проведем – и то хлеб.