Даже Смерть знает мое имя 2 (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 46

— То есть, мы будем сражаться с ящерами без вас? — неприятно удивилась княжна, мигом протрезвев. — Вы бросаете нас? Бежите, поджав хвост?

— Но-но-но, не пытайтесь пристыдить меня, — процедил я, заиграв желваками. — Я никогда не обещал, что буду сражаться вместе с вами. Я и так для вас сделал много. И вот ваша благодарность? Да вы княжна лишь потому, что я увидел в вас потенциал.

— Спасибо, — нехотя буркнула та. — Но это не отменяет того факта, что ваша помощь очень бы нам пригодилась.

— Может и будет помощь… Если у меня всё получится в другом мире, то я вернусь сюда на какое-то время. У вас тут, вообще, как? Народ верующий?

— Да не особо. А если и верят, то кто во что горазд. Всего две церкви на город, да ещё есть храмы разных богов.

— Это хорошо, — потёр я подбородок.

— Не сказала бы, — выдохнула девушка, дохнув на меня винными парами. — А как вы намерены разделаться с Ищейкой?

— Блестяще, — усмехнулся я и следом сам спросил: — Вы выяснили кому принадлежали перстни тех магов, которые вместе с Ищейкой напали на моё поместье?

— Нет, наверное, это были чужаки. И её некроманты, скорее всего, тоже чужаки, — хмуро сказала княжна и чуть веселее добавила: — Но зато мои люди сумели поймать часть подонков, подбивающих народ на восстание.

— И что ты с ними намерена делать?

— Как что? — удивилась девушка, будто увидела перед собой глупенького ребёнка. — Пытки и публичная казнь.

— Мне нравится твой настрой, но публичная казнь — перебор. Народ может ещё больше взбунтоваться. Хотя тут не угадаешь. К примеру, ты можешь сейчас выкатить на площадь бочки с вином, чтобы народ отпраздновал твою свадьбу. Да только этот же народ по пьяни будет легче завести, чтобы они с вилами и факелами пошли штурмовать особняк князя.

— Да, ты прав, — нахмурилась княжна, тоже, как и я, перейдя на фамильярное «ты». — Наверное, лучше тишком продолжать хватать бунтовщиков.

— Может быть, — пожал я плечами и заметил зовущий взгляд барона Стоцкого, стоящего с князем. — Пошли, некромант как раз хочет предложить твоему супругу свою суровую идею. Ты с ним согласись, но так чтобы оставить себе поле для манёвров. А то он слишком жесткий дедок. Готов утопить княжество в крови. В этом случае все простолюдины побегут к соседям, а ты налоги будешь требовать с крыс. И с крысами же будешь в одном ряду воевать против ящеров.

— Да ты дипломат… — усмехнулась Синявская и вместе со мной пошла к барону и князю.

Они встретили нас улыбками, после чего Стоцкий торопливо перешёл к сути своего предложения, будто боялся, что не успеет рассказать его, поскольку опасался умереть от старости.

Слушая некроманта, князь с отсутствующим видом просто кивал, потягивая вино из бокала. А вот Мирослава порой что-то уточняла и заинтересованно щурила глазки. Поэтому Стоцкий начал, по большей части, вести разговор с Синявской, признав в ней если не родственную тиранскую душу, то хотя бы единомышленницу.

Я же особо не вмешивался в их диалог, а стоял с почтительной миной на лице, дабы расходящиеся гости даже не думали, что я хоть как-то влияю на политику княжества.

Когда же барон закончил диалог с княжной, то мы попрощались с новобрачными и покинули особняк.

Жорка уже сидел за рулём машины и нетерпеливо барабанил пальцами по баранке руля.

— А новая княжна очень сообразительна, — сказал Стоцкий, забравшись в автомобиль.

— Согласен с вами, учитель, — поддакнул Жорка, глянув в зеркало заднего вида. — При этом она из уважаемого рода.

— Да, Синявские — древний род, и земель у них много. Наверное, как раз они-то больше всех и подходят на роль тех, кто должен был породниться с князем, — вздохнул старик и помрачнел.

— А у вас есть дети, сударь? — спросил я, тоже усевшись на заднее пассажирское сиденье.

— Двое сыновей где-то по свету болтаются, а может уже и не болтаются. Лет пять их уже не видел, — проговорил он, на фоне заурчавшего мотора.

— Уверен, что с ними всё хорошо, — вежливо сказал я.

Некромант ничего не ответил и погрузился в размышления. Наверняка, он вспоминал сыновей.

Старик так всю дорогу и промолчал. Впрочем, как и мы с Жориком. Стоцкий только на прощание бросил мне пару слов, да скрылся в своём особняке.

Жорка же отвёз меня к воротам моего поместья, где мы распрощались, и он отправился в обратный путь, а я посмотрел на вечернее небо и двинулся к своему угрожающе поскрипывающему дому.

— Гар-р-р! — каркнул Аким, сидящий на бортике колодца. — Как всё прошло?

— Скучно. Никого не убили, и никто даже не подрался.

— Да, печально, — вздохнул фамильяр и оценил мой наряд: — Хор-роший костюм.

— Жорка выбирал, — сказал я и следом тихонько прошептал: — Волков вернулся?

— Вернулся, гар-р-р, старательно делает вид, что никого не предавал, но сам нет-нет да и предвкушающе улыбнётся. Видимо, Ищейка дала ему какой-то аванс или наобещала ему с три короба. Вот он и лыбится.

— Значит, всё идёт по плану, — проговорил я, взойдя на шаткое крыльцо.

— Я ещё нынче ночью в замок слетаю, — произнёс Аким, усевшись на моё плечо.

— Хорошо, — сказал я и вошёл в холл. В нём возле горящей лампы кружились какие-то летающие насекомые.

Мне их метания напомнили мою собственную жизнь, где роль лампочки играло мое желание отомстить ящерам за смерть моей матери.

Внезапно внутри меня поднялась волна злости. Нет, я не какая-то бабочка, не способная хоть что-то сделать с лампочкой. Я такой зверь, который разобьёт эту лампочку на мириады частей. Так-то!

Вдохновлённый собственными мыслями, я двинулся в подвал, где снова занялся магоформами.

Аким внимательно проверял каждую появившуюся из-под моей руки чёрточку, поскольку всё-таки я был немного пьян, пусть и совсем чуть-чуть. Однако в магическом деле любой неправильный символ мог сыграть роковую роль.

Фамильяр был со мной на протяжении нескольких часов, за время которых я весь вспотел, успел проголодаться и захотел пить.

— Всё, на сегодня хватит, — решил я, устало вставая с колен. — Лети куда надо, а я пойду перекушу да спать лягу. Утомился что-то. Аж пальцы дрожат, как у запойного алкоголика.

— Гар-р-р, — согласно каркнул фамильяр и вылетел из подвала.

Я тоже покинул его и направился на кухню, где обнаружил холодное мясо. Ну, неплохо. Я принялся уминать его, глядя за окно, где уже царствовала ночь. Потому-то в доме лишь мыши пищали. Охотники, как и Волков, наверняка спали, хотя насчёт студента я не уверен. Вполне вероятно, что он сейчас не может сомкнуть глаз, учитывая, какой предстоит завтра день. Для многих людей всё решится именно завтра… Даже меня слегка пробрала нервная дрожь. Я ведь столько к этому шёл.

Прикончив мясо, я отправился в спальню, где заглянул под шкаф. Конверт лежал ровно так, как я его оставлял. Но я всё равно вытащил его и в свете люстры проверил сохранность. Нет, его точно никто не вскрывал. Отлично.

Вернув конверт под шкаф, я разоблачился и лёг на кровать. Но сон не кинулся мне на шею. Спать не хотелось. Мысли так и кружились в голове. Наверное, как и у Волкова…

Ночью я постоянно ворочался и просыпался. И тому виной было нервное возбуждение, а не пищащие мыши или вернувшийся Аким. Потому утром я проснулся с тяжёлой головой и тупой болью в районе затылка.

— Пар-ршиво выглядишь, — каркнул фамильяр, усевшись на спинку кровати.

— Что есть, то есть, — согласился я, массируя затылок.

— Ну, ничего, скоро оклемаешься. Горячий завтрак тебе точно пойдёт на пользу, гар-р-р. Рябой там суп какой-то готовит.

— Да, супец бы был сейчас очень кстати, — хрипло протянул я, встал с кровати и оделся.

Вместе с Акимом мы покинули спальню и добрались до кухни. А в той царили насыщенные запахи крутого куриного бульона.

Бульдог сидел за столом и глотал слюни, глядя на Рябого, помешивающего поварёшкой содержимое кастрюли.

Волков тоже обнаружился тут. И лицо его носило отпечаток такой же тяжёлой ночи, что и у меня. Под глазами появились мешки, а щёки осунулись. Но в его зенках горел предвкушающий огонь, а голос прозвучал звонко и радостно: