Даже Смерть знает мое имя 2 (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 31

— Не знаю, сударь, — лихорадочно ответил тот. — Сына у него нет, как и жены, близких родственников не осталось, а из дальних… ну, думаю, пару-тройку человек могут претендовать на престол, но их вряд ли кто-то поддержит. Наверное, Император может назначить кого-то из своих приближённых, но, ежели честно, в нашем княжестве не любят чужаков, так что и присланный Императором человек тоже не обретёт тут поддержки.

— А если бы у князя была жена, то её бы поддержали?

— Смотря из какого бы она происходила рода, — сказал студент, наморщив лоб.

Я замолчал и глубоко задумался, посматривая на войско. Оно добило демонов и теперь вернулось к планомерному уничтожению джунглей. Кажется, бойцы даже не заметили, что произошло за их спинами. Вот и отлично. Пусть делают свою работу, а я попробую пресечь смуту, ежели князь всё-таки сделал мне подлянку, погибнув так некстати.

Князь не погиб…

Я ещё за несколько метров до развороченного холма услышал его истеричные вопли, режущие барабанные перепонки словно скальпель хирурга:

— Мой глаз! Мой глаз!

— Успокойтесь, ваша светлость, умоляю вас! — громко протараторил высокий старик с пепельной бородой, спускающейся чуть ли не до пояса. — Я восстановлю ваш глаз. Но на это потребуется время! Неделя, может месяц… в крайнем случае пара месяцев!

— Мой глаз! Мой глаз! — продолжал верещать парень, сидя на плаще, кем-то заботливо расстеленном на земле.

— Бедолага, — прошептал за моей спиной Бульдог, глядя на князя, чьи пальцы лихорадочно ощупывали окровавленную пустую глазницу, словно он не верил в то, что она лишилась содержимого. Но теперь там зияла пугающая краснота. А на щеке его светлости красовались вздувшиеся свежие багровые шрамы.

Видать, лекари уже оказали князю первую помощь. Правда, он не переставал истерично вопить, теряя княжеское достоинство.

Тогда старик с бородой украдкой оглянулся, понял, что все заняты стонущими ранеными и мертвецами, поспешно вызвал бледно-зелёную магоформу и швырнул её в затылок князя. Тот сразу же перестал вопить и безвольной марионеткой рухнул спиной на плащ. Кажись, лекарь лишил его сознания. Вот и молодец. Деятельный и решительный мужик.

— Кто же это всё устроил? — задался вопросом Волков, осматривая холм. Он был покрыт комьями, вывернутыми из жирной земли. Тут и там стонали раненые, над которыми колдовали подоспевшие лекари, а чуть в стороне от них выжившие складывали на опрокинутую палатку с гербами князя обезображенные трупы и оторванные конечности.

— Погибло всего пять человек, гар-р-р, — прокаркал Аким, глядя на трупы. — Немного. Хотя всё равно жалко, что их души улетели на перерождение, а не достались нам.

— Твоя правда, — пробормотал я, наткнувшись взглядом на Синявскую, пытающуюся стянуть пробитую в районе плеча кольчугу. Рана её вроде бы уже не донимала, поскольку Мирослава сама себя подлатала. Она же всё-таки лекарь. Но вот в одиночку снять кольчугу для неё оказалось проблематично. Но тут весьма вовремя к ней подскочила никто иная, как Аннушка Коломейцева.

— Давайте помогу, сударыня, — пролепетала блондинка, лихорадочно сверкая голубыми глазами.

— Помоги, — нехотя буркнула Синявская и только сейчас заметила мою скромную персону, поглядывающую на перевёрнутый взрывом стол. Около него валялись разбитые бокалы, закуски и бутылки с вином. — Ратников, ты как всегда вовремя.

— Ну да… Я, как Смерть, всегда прихожу тогда, когда надо, — с улыбкой проговорил я и поднял с земли серебряное блюдо с виноградом. Оно упало так удачно, что виноград даже не запачкался.

— На князя было совершено покушение! — зло выдала Мирослава, кивком поблагодарив Коломейцеву, кое-как стянувшую с неё кольчугу.

Синявская осталась лишь в окровавленной на плече толстой рубахе, под которой судорожно вздымалась её немаленькая грудь.

— Да ты что? — иронично выдал я, закинув в рот виноградинку. У-у-у, вкусная какая. Спелая и сочная. — А я думал, что у вас фейерверк взорвался.

— Взорвался какой-то сраный ублюдок из слуг. Он под ливрею нацепил бомбу и активировал её, крикнув «долой тирана», — мрачно процедила красотка, вытерев губы тыльной стороной ладони.

— Старый добрый террор, — с ностальгической улыбкой протянул я и съел ещё одну виноградинку.

— Сударь Ратников! — с толикой возмущения выдала Коломейцева, раздувая крылья точёного носика. — Вы бы не могли незамедлительно отложить виноград? Всё-таки люди погибли. Вы проявляете неуважение к их смерти.

— Почему это? Я поминаю их. Может, кто-то и бутылочку винца откроет, чтобы выпить за упокой душ усопших?

— Хор-рошая идея, — поддержал меня фамильяр, радостно взмахнув крыльями.

— Думаю, это будет лишним, — мягко улыбнулся подошедший к нам лекарь, тот самый дедок с пепельной бородой, что вырубил князя. — Мы все в должное время помянем погибших. Послушайте уж меня, старика.

— К сожалению, я хорошо воспитан, так что не могу перечить старшим, — вздохнул я, бросив взгляд на золотой перстень лекаря-архимаг. — Вина не будет, но виноград я всё же доем.

— Весьма вам признателен, — кивнул мне старик и отеческим взором посмотрел на Мирославу. — Сударыня, если бы вы не закрыли нашего князя своим телом, то он бы, скорее всего, был убит. Честь вам и хвала!

— Это мой долг! — гордо сверкнула глазами девушка и вскинула подборок. — И я горжусь тем, что мне выпала честь защищать нашего доброго князя.

— А ещё они делят кровать. Князь в ней души не чает. Он женится на ней, зуб даю, — доверительным шёпотом поделился я со стариком, удивлённо вскинувшим седые, лохматые брови.

— Наверное, это не моё дело, — так же тихо прошептал он, поспешно отошёл и начал с кем-то договариваться о том, что князя надо бы вернуть в город.

— Синявская, там его светлость собираются переправить в Чернявск. Тебе бы стоило сопроводить его, а то времена нынче неспокойные, — произнёс я.

— Сама знаю, — буркнула она и поскакала к князю, продолжающему лежать на плаще.

— Сударь Ратников, можно с вами переговорить с глазу на глаз? — хмуро спросила бледная Аннушка, нервно теребя серебряную пряжку пояса, перехватывающего её лёгкую кольчугу, спускающуюся прям до чудесной девичьей попки. И эта попка служила настоящим магнитом для похотливого взгляда Волкова, едва не роняющего слюни.

— Если у вас нет под одеждой бомбы, то пожалуйста.

— Ваша шутка совсем не к месту, — поджала пухлые губки девушка и вместе со мной стала спускаться с холма.

— Да она сама бомба… — донёсся до меня тихий голос Волкова.

Коломейцева тоже услышала его и слегка покраснела, но через мгновение уже забыла о словах Волкова и требовательно спросила у меня:

— Когда вы поможете Чернову? Вы обещали.

— Не то, чтобы я прям обещал, скорее упоминал, что попробую, но ладно, не буду придираться к формулировкам. Думаю, на днях поговорю с князем о судьбе Чернова. Но если я вытащу его из тюрьмы, то вы кое-что будете мне должны.

— Я? — опешила девушка, округлив сексуальный ротик.

— А кто же? Бульдог или Рябой? Они меня не просят вытащить из тюрьмы брата того, кто чуть не грохнул вашего доброго князя.

— Вы же сделаете доброе дело.

— Добрыми делами дорога в Ад вымощена. Я сильно рискую.

Красотка пару секунду посопела, пронзая меня колючим взглядом, а потом сломлено опустила голову и едва слышно робко промяукала:

— Ладно, если по другому нельзя, то говорите чего хотите.

Она вся замерла в ожидании моих слов, будто боялась, что я минимум потребую её девственность. Но я всего лишь таинственно произнёс:

— Сущий пустяк. Вам нужно будет кое-что сделать для меня. И у вас явно всё получится. Вы же замечательно учитесь в университете.

— Я не понимаю вас, — посмотрела она на меня исподлобья.

— Поймёте, когда придёт время, — улыбнулся я и добавил: — И не стоит расстраиваться из-за того, что я не предложил вам покувыркаться со мной в постели.