Я буду рядом - Ли Эмили - Страница 4

Выбор Элизабет сделала сразу, заняла ту спальню, что была дальше от кабинета. Так, если мистер Пэдрэйг захочет засидеться допоздна, он не будет ей мешать спать. Под пристальным взглядом мужчины, что, добравшись до второго этажа, молча наблюдал за деловитым перемещением своей новой домоправительницы, Элизабет перенесла сумки в выбранную комнату. Отсутствие возможности запирать дверь на ключ неприятно кольнуло девушку: калека-не калека, но мужчина, осторожность не помешает. Пришлось осмотреть вторую спальню. Разочарованный выдох, хоть он был и тих, мужчина уловил, а через мгновение догадавшись о её опасениях, потрясенно произнес:

– Вы ищете замо́к?

Смысла отпираться не было, поэтому Элизабет честно призналась.

– Да.

– Это мой дом, а не таверна с постоялым двором, – рассердился он, во все глаза смотря на девушку, а потом прикрыл их и сам себе сказал: – Это какой-то розыгрыш? Да? Всё это?

– Простите мистер Пэдрэйг, – виновато произнесла Элизабет. – Я не хотела вас оскорбить, – она решила быть с ним откровенной, надеясь на нейтральные отношения. – Мне нужны монеты, поэтому я приняла предложение миссис Норитон. Конечно, она не уточнила, кто именно будет жить в доме, но теперь уже ничего не исправить. Договор на полгода, и на эти полгода я немного потесню вас своим присутствием. Но, уверяю вас, пользы от меня больше, чем может показаться на первый взгляд. Я хороший работник, умею вкусно готовить, начитана и смогу поддерживать беседу, – при виде его выражения лица стушевалась и решила закончить свою речь, – в общем, у меня много ценных качеств.

– И главное из них, скромность, – потрясенно произнес мужчина.

– Скромность, несомненно, входит в число моих добродетелей, – Элизабет сдержанно улыбнулась, абсолютно уверенная в своих словах. Её одежда всегда отличалась простым и очень скромным кроем, ничего вызывающего и вульгарного в образе никогда не было. Но почему он снова на неё так уставился, как будто она сказала что-то смешное, но при этом шокирующее? Или, говоря про скромность, он имел в виду другое? Девушка отвела от него взгляд, чувствуя вдруг навалившуюся усталость. Может, в их доме есть специальные комнаты для прислуги? Наверное, туда ей нужно было заселиться? Поэтому так смотрит? – А где жили прежние девушки?

– Какие прежние?

– Вы обмолвились, что были другие… домоправительницы до меня.

– Нигде. Они были разумны и отказывались от подобной работы сразу. Максимум один-два дня, – в его глазах загорелось коварство.

Элизабет сомневалась, что это разумно, но спорить не хотела. Кто в трезвом уме отказывается от такого заработка? Кроме того, при всей угрюмости и грубости, которую демонстрирует мистер Пэдрэйг, девушка не думала, что он плохой человек.

– Дайте мне, пожалуйста, пару часов на обустройство, а после, если вы будете свободны, мы обсудим ваши пожелания и требования к моей работе.

– У меня только одно пожелание и требование: уезжайте, прямо сейчас.

– Через пару часов потревожу ваш покой, – с обескураживающей улыбкой повторила она и направилась в выбранную комнату.

Её новая комната поражала красотой и убранством. Элизабет почувствовала себя принцессой, очутившейся в сказочном замке. Высокие потолки, до которых не достать рукой, даже если встать на стул или стол, создавали ощущение простора и свободы. Светлые тона в отделке радовали глаз и вызывали легкость. Картины на стенах с мирными сюжетами выполнены в теплой цветовой гамме – на них хотелось смотреть. И… простые ровные линии мебели, никаких вензелей и вычурности, захламляющих объемов, съедающих пространство. Кровать, вместительный шкаф, туалетный столик и комод – ничего лишнего, необходимый минимум.

Элизабет прижала руки к груди и покачала головой, не веря, что будет жить в подобном месте. Бесплатно!

– Мистер Пэдрэйг, – вслух сказала девушка сама себе, – у вас ничего не выйдет! Я отсюда никуда не поеду! Я в раю…

Она прошла вглубь комнаты и стала проводить пальцами по поверхностям, желая убедиться, что всё это существует на самом деле. Потревоженный толстый слой пыли крупными лохмотьями падал вниз, а самые мельчайшие частицы взлетали вверх, щекоча нос, вызывая желание чихнуть. Пауки из своих углов настороженно смотрели на счастье человека, гуляющего по комнате, и предчувствовали вынужденное переселение…

Вещи Элизабет не стала разбирать – убрать бы сначала – только переоделась в более простое платье и отправилась дальше изучать дом. На третий этаж не рискнула подниматься – не нужно раздражать мистера Пэдрэйг сразу, всему своё время, – и спустилась вниз.

Помимо главного холла, в который попадаешь сразу как заходишь в дом, на этаже была маленькая кухня, соединенная аркой со столовой, довольно большая библиотека, где стояло два дивана, несколько кресел и маленькие кофейные столики. Опять же стойкий запах табака сообщил, что и в этой комнате хозяин дома бывает. Опытный глаз кое-где приметил стоящие по углам пустые бутылки. Волна негодования сразу же поднялась внутри. Драма отца и способы с нею справиться оставили на душе у Элизабет стойкое непринятие такого способа забыться. С тех пор у неё выработалась своя реакция на всех, кто топил своё горе в алкоголе. Она осуждала, и всё равно какие у кого мотивы.

Злость породила порыв: с этой комнаты и начнет уборку. Найти тряпки и вёдра было просто, с теплой водой, да и вообще с водой, в больших городах проблем не было, поэтому Элизабет закатала рукава и с ожесточенной решимостью приступила к уборке, напрочь забывая, что собиралась что-то там обсуждать с мистером Пэдрэйгом.

Девушка широко распахнула окна, запуская солнечный свет и свежий воздух, взяла пустое ведро, стала ходить по комнате и собирать пустые бутылки, их было немного, но каждую она ненавидела. Крепкое стекло с силой опускалось на дно, трескаясь и разбиваясь. Сверху прилетало следующее. И ещё одно. И ещё. Вид осколков, которые уже никогда не собрать вместе, доставлял Элизабет радость: она торжествующе улыбалась.

На этот звук пришел мистер Пэдрэйг, частое дыхание и испарина на лбу подсказали, что тот очень спешил узнать, что происходит.

– Что вы делаете? – воскликнул он при виде новой бутылки в руках Элизабет.

– Убираю, – со злорадной усмешкой ответила она, оборачиваясь к нему, и с силой бросила наполовину заполненную бутылку в ведро. Стекло не справилось, жидкость вытекла.

– Я только вчера её открыл, – изумленно произнес он, окончательно переставая понимать, что происходит.

– Отлично! – и снова злая торжествующая улыбка.

– Что вы себе позволяете? Это порча чужого имущества!

– Это уборка, – спокойно парировала она и прошла к следующей бутылке.

– Это вторжение. Если вы не уедете сами, то я вызову служителей порядка и вас отсюда уведут, – пригрозил он.

– По договору я имею право здесь находиться, но можете сообщить моему работодателю, возможно, она меня уволит сама, – предложила ему Элизабет, всё ещё злясь из-за алкоголя.

– Я так и сделаю, – пообещал он.

– Хорошо, договорились. Ну а пока не стойте в дверях, я открыла окна, вас может просквозить, – вполне искренне произнесла она. Не хватало ему заболеть, придется тогда лечить его.

– Это мой дом, не вам указывать мне, где стоять, – сквозь сжатые зубы процедил он.

Бутылок больше не было видно, поэтому гнев сразу же схлынул, уступая место чувству выполненного долга. Элизабет посмотрела на мистера Пэдрэйга уже спокойно и с некой долей снисходительности: вот ведь упрямец, она ничего ж такого не сказала, а он рассердился и теперь будет стоять назло ей в дверях. Сначала хотела оставить как есть – каждый сам себе господин – но потом подошла к одному из окон и закрыла: сквозняк сильный, а на улице ещё не совсем тепло, ранняя весна. В ответ на её невольную заботу мужчина сердито фыркнул, а потом прошел и демонстративно сел на диван, словно показывая, кто здесь хозяин на самом деле.

Удивительно, но его присутствие никак не смущало её. Несмотря на его грозные взгляды, опасность от него не исходила, по крайней мере Элизабет её не чувствовала. А может, необычность всего происходящего лишала девушку здравого смысла… Если и возникали какие тревожные мысли, но сразу же гасли: некогда думать, работать надо.