Перерождение легенды (СИ) - "Марк З. Штейн" - Страница 23

Могилу зарыли. Мужики, закинув лопаты на плечо, зашагали к полям. Бабки тоже быстро куда-то делись. Остались у могилы Арефей да братья.

— Пойдём, Арефей. — Антир хлопнул его по плечу и добавил: — Хворой он был. Вот и всё.

И то же самое Антир повторил, когда вечером того же дня уже все шестеро сидели в землянке.

— Ну он ж хворой был. Он, может, и так бы помер, даже если б не пошли вы с Гаврулом к нему.

Арефей выдохнул протяжно, посмотрел на Антира сердито.

— Ты не слыхал, что я рассказывал, нет? Нормальный он был сначала. А потом вдруг… вот это вот случилось.

— Ну, испужался он вас, понятное дело. — Антир пожал плечами. — Так он ж мог от чего угодно перепугаться да помереть же.

— Ты не понимаешь?! — закричал Арефей. — Аль прикидываешься?! Его не били никогда до этого? Не пугали? Не грозили ничем? Или ты, может, забыл, какие слова он перед смертью кричал?!

Сидевшая возле него Дарилина погладила Арефея по руке, прошептала ему, чтоб не горячился так.

Антир молчал, только плечами пожал ещё раз.

— Ну, чего молчишь-то?! — не унимался Арефей.

— Да помню я, чего он говорил вам, — проговорил Антир. — Наверное, прав ты.

Молчание воцарилось на секунду в землянке. Сегодня всем не до учёбы было.

— Ну и чего это всё значит? — тихо спросил Рафнут. — Про что Тлас говорил-то? Куда он ввязался?

Арефей помолчал, поскрёб подбородок. Заиграли желваки на его лице.

— Ну, получается, что не сам он всё это делал. Как и тёзка твой, — наконец ответил он.

— Оно понятно. — Рафнут кивнул. — Вы ж с Гаврулом как раз и хотели узнать, кто их надоумил.

— Ага, — сказал Арефей и помолчал опять. — Только вот они не сказали ни слова. Хоть и угрожали им, и били…

— Ты чего мне всё это по новой пересказываешь-то? — недовольно сказал Рафнут. — Слышали мы всё это. Дальше-то чего?

Арефей набрал воздуха в грудь, подержал чуть, а потом шумно выдохнул и затараторил:

— А то, что стоит за всем этим большой кто-то. Кого они оба боялись пуще, чем если б их мы с Гаврулом побили. Тёзку твоего до полусмерти избили, а он ни слова не сказал. А Тлас же от страха помер, получается. Так сильно он боялся раскрыть того, кто его надоумил подлянку нам сделать.

Снова тишина землянку наполнила. У всех в глазах один и тот же вопрос был, но вслух его только Антир решился сказать:

— Это кто ж он такой, большой-то этот?

— А кто у нас большие-то здесь? Кому не нравится, что читать и писать мы учимся. Господин учитель да господин глава.

— Да ты чего?! — вдруг взвизгнула Дарилна. — Да быть такого не может! Да госоподин учитель же!.. Да он же!..

Арефей обнял её, к себе прижал.

— Да не боись. Слышь, Дарилин? Не боись. Мы и пострашнее их видали.

— Да нет! — не унималась Дарилна. — Да быть не может же!

— Постой-ка! — вдруг вскрикнул Даврат. — Это кого пострашнее вы видали?

Арефей аж Дарилину отпустил. Прикусил губу, глянул на братьев украдкой.

— Да как-то вызвали нас троих к господину в главе в кабинет, — неуверенно начал Арефей. — А там дядька из знатных сидел.

— Ага! — встрял Антир. — Разодетый весь такой! Костюм весь в рунах разных.

— И чего было? — вдруг осипнув, спросил Даврат.

— Ничего, — сказал Арефей да хохотнул нервно. — В школу знати нам лазить он запретил. Сказал, что коль ещё раз нас там увидят — убьют сразу.

— Мы потому и не лезем туда больше, — добавил Антир.

— И вы нам ничего не сказали?! — Даврат вскочил со своего места. — Втянули нас в это всё и молчали?!

— Куда ж мы вас втянули? — тихо сказал Антир. — Сами ж пришли.

— А мы откуда ж знали, что вам, оказывается, знать угрожала?!

— Так это ж за то, что мы в школу ту лазили, — сказал Арефей, — а не за то, что читать учимся.

— Да всё равно! Сразу нам сказать должны были про это!

И не успел никто ничего ответить, как Даврат вылез из землянки да ушёл куда-то.

***

На следующий день на школьных занятиях Арефей не отрывал взгляд от господина учителя, словно прочитать хотел что-то на нём. Тот, как всегда, распинался, рассказывал что-то громко, а как взгляд Арефеев на себе ловил, так совсем недовольным делался. Но Арефею ничего не говорил. Да и вообще каким-то странным господин учитель сегодня казался, только никак понять Арефей не мог, что не так с ним сегодня.

Временами Арефей зевал, широко рот раскрывая, не спал он прошедшей ночью. Тревожили его мысли разные и про то, кто козни им строит, и про то, как испугались вчера Даврат и Дарилина. И если Даврат, вроде, отошёл немного, утром вместе со всеми разговаривал, то Дарилина молчала всё, зажатая ходила. Даже сейчас, сидя подле Арефея, она будто не здесь была, смотрела куда-то сквозь стену да губы кусала постоянно.

— На сегодня всё, — объявил господин учитель. — Марш на полевые работы.

Все стали подниматься, собираться. Господин учитель медленно подошёл к Рафнуту и Даврату.

— А вот вы двое останьтесь.

Пока Рафнут и Даврат переглядывались, господин учитель подошёл к братьям.

— Вы двое тоже.

Те даже бровью не повели.

— Ты, — господин учитель указал пальцем на Арефея, да чуть прям не в глаз ему попал, а потом так же указал на Дарилину, — и ты — тоже остаётесь. Мне нужно с вами поговорить.

Арефей глянул на Дарилну. Та закусила кулак да задрожала вся.

Аудитория опустела. Господин учитель походил взад-вперёд, томительно чего-то выжидая, и наконец-то начал:

— Итак, я прекрасно знаю, что случилось с пареньком, которого похоронили вчера. И знаю, кто виноват в его смерти.

«Да все уж поняли, что без тебя не обошлось, — подумал Арефей. — Только чего ж ты тогда Гаврула не оставил с нами?»

— Я вообще о вас шестерых, — господин учитель почему-то выделил последнее слово, — знаю всё. Как знал про вашу старую землянку, так знаю и про новую.

Арефей глянул на братьев. Те были всё такими же спокойными, Антир, казалось, вообще не слушал. А вот Рафнут с Давратом спокойными не выглядели. Первый бороду дёргал, второй волосы свои торчащие трепал. Дарилина так и тряслась всем телом. Арефей хотел было взять её за руку, успокоить, но она руку его оттолкнула.

— И наслать кого-нибудь на вашу другую землянку я могу точно так же, как и на предыдущую. Да! Это был я!

Господин учитель явно хотел, чтобы веско это прозвучало. Да только Арефей вчера вечером уже всем и так всё уже сказал. Потому никто не дёрнулся от таких новостей. Господин учитель озадаченно оглядел всех шестерых. Арефей не смог сдержать ухмылку.

— Ты видишь в этом что-то смешное, недоумок?

И тут Арефей понял, что не так с господином учителем. Заметил, что не такой он холёный сегодня, как обычно, и даже какой-то растрёпанный весь, неопрятный.

— Ничего смешного тут, господин учитель, — спокойно ответил Арефей. — Что нам делать-то теперь? Давайте сам я схожу к господину главе, и пусть он мне порку опять назначит.

— Да ты!.. Да ты!.. Да только посмей! — Господин учитель мигом побледнел от возмущения. — Только посмей, и я тебя!.. Так! Я не давал никому слова! Вы должны молчать и слушать! Иначе мало не покажется никому.

Он подошёл к Даврату, заглянул ему прямо в глаза. Тот начал ещё сильнее волосы трепать.

— Но! — Господин учитель поднял вверх палец, приосанился, оглядел быстро всех шестерых. — Мне, как представителю знати, не чужды благородство и великодушие. Я даю вам последний шанс. Вы отказываетесь от своей идиотской затеи научиться читать и писать. Или чем вы там ещё занимаетесь? Сами прекращаете свои посиделки в землянке. И тогда я всех вас буду рекомендовать на служение в боярские семьи. Это ваш последний шанс стать кем-то. Если вы им не воспользуетесь — для вас это будет конец. Где меня найти — вы знаете. А теперь все встали — и марш на полевые работы!

Весь день Арефей над словами господина учителя думал, вертел их в голове и так и этак, да всё одно у него получалось, что никак верить эти словам нельзя. Вот только понимают ли это остальные — вот что Арефея больше всего тревожило.