Маг 15 - Белов Иннокентий - Страница 10

Если кто-то из его людей отправляет информацию совсем наверх.

– И еще, Лаврентий Павлович. Я пришел к вам сам осознанно по заданию своего правительства и пропадать куда-то я не собираюсь. Обратно мне не вернуться, для меня это путь в один конец. Вся технология осталась в восемьдесят втором, здесь есть только точка появления. Я честно собираюсь выполнить задание партии и помочь своей стране. Прошу это понимать.

– Хорошо. Вас, Виктор Степанович, отвезут в правильное место, чтобы переночевать. Вас будут охранять, поэтому не делайте никаких резких поступков. У вас в мешке много чистых листов бумаги, зачем они вам?

– На них нанесена информация о том, что имеет серьезное значение для нашей страны. Видеть могу ее только я один, так все устроено. Мне приказано выдавать ее дозировано согласно утвержденному графику. Сами понимаете – это приказ. Хотя теперь я полностью в вашем распоряжении.

– А та информация, которую вы рассказали Владимиру Гедеоновичу, что вы можете добавить к ней из особо неотложного?

– Ничего особенно. Пожалуй только то, что в конце сентября Франция и Англия сдадут Судетскую область Германии без воины. Мнение самих чехов их доблестные защитники даже не спросят.

– Даже так? – заинтересованно блеснули глаза у Берии, но он сдержался.

– Всего хорошего, об вас позаботятся, – только и сказал он, показав охранникам, что я могу уйти.

Так я и ушел с ними, потом меня передали другим вооруженным и бдительным людям, уже они отвезли меня в хороший санаторий, где разместили в двухкомнатном номере. Я бы назвал его люксом, однако в первой комнате дежурят двое охранников, под окном тоже всю ночь кто-то бродит. Ладно, хоть уборная с ванной здесь свои, я помылся и лег спать.

Сытный ужин, хорошее вино настроили на душевный лад. Я попал туда, куда собирался, хотя вероятность этого события была совсем не стопроцентная. Мне откровенно повезло.

Немного странный и отстраненный разговор не удивил меня. Все это происходящее очень непонятно первому секретарю, а все непонятное таких людей очень настораживает. Еще он усиленно раздумывает, не ловушка ли это от самого Вождя.

Теперь он должен доложить на самый верх о моем появлении товарищу Кобе. Иначе провалит свою проверку на верность.

Ну или как он сам решит.

Прожить в санатории для высших чинов партии победившего пролетариата и еще примкнувшего к нему крестьянства, ну и прочих хозяйственных работников высокого уровня мне пришлось целых три дня. Рабочих и крестьян в нем я совсем не заметил, конечно в принципе полностью сам понимая лицемерность декларируемых лозунгов про всеобщее равенство.

Власть принадлежит не каким-то эфемерным рабочим и крестьянам, а сплоченному сообществу политических партократов, которые по своему разумению управляют огромной страной, беспощадно забрав ее у прежних хозяев.

Забрав, ясен пень, с кровью и полной разрухой, однако здорово наваляв по шеям всем интервентам и борцам за старый порядок, умение в организацию у революционеров не отнять. Однако теперь партократы и прочие бюрократы ловко отодвинули от руля бывших героев и легендарных командармов, слишком много о себе понимающих, а Вождь просто всех последних со своей точкой зрения добил только что.

Хорошее место в в зеленом пригороде предлагает неторопливое и размеренное существование с красивыми видами и журчанием воды в мимо бегущей речке.

Впрочем я сам в это время никуда особо не тороплюсь и не стремлюсь попасть снова на аудиенцию к товарищу Берии. Похоже, что он пока договаривается о том, чтобы оказаться вместе со мной в Москве. Не только из-за моего появления, а чтобы и свои дела уладить тоже естественно. И поразить Кобу полученной от меня информацией до самой души.

Гуляю по красивой территории в сопровождении пары неотлучных товарищей. Они сами тоже радуются случившемуся отдыху в санатории для высших лиц республики, еще возможности размяться, а не только сидеть рядом со мной в соседней комнате.

И еще отличным обедам, завтракам и ужинам, партийная элита себя однозначно любит и на себе экономить не собирается. Особенно в такой все понимающей про хорошую жизнь стране как Грузия.

Как бы она сейчас не называлась в угоду политическому моменту.

Вечером каждый раз кино показывают – Грозу, Чапаева, Мы из Кронштадта и даже Иудушку Головлева. Не все фильмы я успел посмотреть лично, часть только на афишах увидел.

Как я и думал, Берия не стал активно рисковать, чтобы узнать что-то помимо своего главного начальника. Здесь такой опасный момент явно просматривается, все полученные знания могут оказаться крайне токсичными для их владельца, особенно про то, что кто и как когда сделает и что случится в результате.

Я конечно не собираюсь рассказывать товарищу Сталину о том, почему именно ему не окажут никакой экстренной медицинской помощи в течении половины суток, всей камарильей нетерпеливо дожидаясь его смерти. Ну или уже неотвратимой смерти.

Тот же Берия постоянно шастал в комнату больного, не делая абсолютно ничего, просто выжидая откровенно время.

Только всех высших партийных лиц страны, присутствовавших в соседних комнатах на его даче во время агонии, очень даже можно понять по-человечески. Всем им до ужаса надоело зависеть от его жестокой, непредсказуемой воли в своей жизни и смерти, тем более такой же неизбежной так же для всей своей родни.

Все твои близкие – тоже заложники твоей верности и того, с какой своей больной ноги встал Вождь с своей солдатской кровати.

Если уж кто проштрафился в глазах Вождя, его семья тоже потеряет всякую статусность и окажется неизбежно побиваема камнями во всех смыслах. А можно упасть с вершины жизни вниз и без всякой вины, просто не повезет в какую-то минуту времени оказаться на карандаше у Вождя. Да просто в результате удачно вложенной в уши Вождя сплетни.

Тем более, что особенно неуютно товарищу Берии, под которого уже два года постоянно и неотвратимо копают, расследуя менгрельское дело и требуя предоставить самого главного менгрела.

Поэтому все нетерпеливо ждут конца, изображая друг перед другом участие и желание помочь.

Так же как самому Берии не стоит пока знать, как он проиграет межпартийную борьбу своим бывшим товарищам, слишком рано решив, что вся власть уже у него в руках. И наверняка истинно презирая своих будущих победителей, как личностей и просто людей.

Начнешь что-то узнавать у меня наедине, а потом не сможешь доказать, когда спросят, что не узнал что-то явно лишнее для своей жизни и здоровья. Обоснуй потом товарищу Сталину, что ты не слишком любопытный дурак. Замучаешься доказывать, а он человек быстрых и беспощадных решений.

Не знаю точно, могу только догадываться о такой передышке, почему никто не лезет о мне с вопросами о будущем.

Очень это опасное знание. Если Вождь отнесется к моим словам с понятным интересом и без особого недоверия.

Именно поэтому я и гуляю в относительном одиночестве, даже санаторную столовую посещаю в одиночестве, если не считать двоих соглядатаев за соседним столом. Ну, еще много загораю под лучами весеннего солнца, пока сопровождающие меня товарищи занимают места в тенечке, внимательно за мной наблюдая.

Можно поднабраться солнечных лучей в свободное от казенных хлопот время.

Библиотеку местную посещаю от нечего делать, выбор книг из классики здесь неплохой, поэтому или читаю в своей комнате, или обедаю, или загораю на прогулках.

Сейчас у меня, можно сказать, что испытательный срок, ко мне плотно присматриваются и даже про выбранные книги докладывают кому следует. Наверняка еще потом и проверяют, когда я их возвращаю в библиотеку симпатичной грузинке. Не оставил ли я там каких зашифрованных надписей? Для своих вполне возможных пособников?

Пособником может стать каждый в эти трудные времена, когда согласно заключения Вождя народов – классовая борьба только усиливается день ото дня. Для многих – это приговор.