Наследник проклятого дара (СИ) - "Владыка Бессмертный" - Страница 4

— Без оружия на ринге. До нокаута. Сейчас. — я быстро отвечаю на его вопрос.

— Это будет быстрый бой. — предупреждает меня Долгоруков, — а тебе, либо понравился медпункт, либо нужно сдать психологические тесты ещё раз. Но раз это дело Чести, я одобряю. — он одобрительно кивает, — у вас час на подготовку. Секундантов выберите сами, если нужны. Контролировать дуэль будет капитан Исайкин. Свободны.

Долгоруков гаркает и снова опускает взгляд на бумаги.

Дверь закрывается и ублюдок за моей спиной злобно шипит.

— Тебе конец, тупой Юрец, — рифмач он, однако, — быстро ты не отделаешься. — снова угрожает мне, — весь месяц будешь в медпункте валяться.

Кабинет полковника Долгорукова .

— Маргарита, зайди.

Полковник Долгоруков собирался выяснить, что именно приёмный сын Мещерского позволил себе в отношении его внучки.

Не то чтобы его это могло задеть или оскорбить. Но это могло задеть честь Долгоруковых и Волконских. Оскорбление, на которое не последовало ответа, может бросить тень сомнений на могущество самого Долгорукова.

Шакалы будут шептаться по углам: «Долгоруков потерял хватку». Всё это в итоге плохо повлияет на дела и бизнес. Долгоруков не любил, когда что-то плохо влияет на дела. Лучше разобраться сразу.

— Маргарита — обращается он к вошедшей девушке, — что Мещерский сказал тебе?

— Он, видимо, подумал, что я секретарша, — отвечает она, усевшись на стул на другом конце его стола.

— Я не хочу знать о чём он там подумал, — нахмурился Долгоруков, — я спрашиваю, что именно он сказал тебе?

— Обратился ко мне на ты, — констатирует она, — несколько фривольно назвал Солнцем. Но был галантен и ничем не оскорбил меня.

— Мещерский? Этот полудохлый и зажатый в угол щенок? — полковник удивляется и его брови улетают на лоб, — ушам не верю.

— Не знаю, я видела его впервые, — пожимает плечами, — он очень общителен, по гусарски нагловат, но в меру. И довольно мил.

— Мы говорим за одного и того же Мещерского? — риторически спрашивает полкан, — а кто из них вошёл первым в приёмную?

— Первым вошёл Мещерский. И как раз он заявил, что принял вызов и жаждет устроить поединок, — Маргарита улыбнулась, — и даже пообещал, что будет биться с моим именем на устах.

— Маргарита, — от возмущения, Долгоруков встаёт со своего стула, — я вижу, что он умудрился влезть в голову Алтайской розы. Я не знаю, как это вышло, но даже не вздумай думать о нем!

Маргарита задумчиво посмотрела на деда и неуверенно произнесла.

— Он поцеловал мне руку.

— И что? — не понимая, к чему она это произнесла, он переспрашивает.

— На моих руках не было перчаток, — она заинтересовано смотрит на его реакцию.

— Как? — восклицает он, — о чём ты думала? — делает паузу, — и что он сделал?

— Ничего, ничего больше, — уверяет она, — отпустил руку и продолжил говорить любезности, как ни в чем не бывало.

— Я все равно запрещаю тебе думать о нём! — повышенным тоном заявляет он и вскидывает руку в воздух, трясёт указательным пальцем, — даже если это единственный человек в мире, который не сгорел на месте от прикосновения к тебе, всё равно, у тебя с ним ничего не получится!

— Почему же, Ваша Светлость? — Маргарита тянет, немного расстроенным тоном.

— Потому что через месяц он умрёт.

*****

Почти весь час подготовки к бою я просто сижу в своей комнате. Переодеваюсь в спортивный костюм, разминаюсь и минут за двадцать заранее, выхожу.

Следуя инструкциям от Юры, иду до специального зала, в котором находятся трибуны. Замечаю в внизу небольшую овальную арену, которая огорожена решеткой. Почти клетка.

Неожиданно для меня, на трибунах полно народу. Не все места заняты, но больше половины, точно.

На меня накатила ностальгия. Здесь даже запах похожий. Я ещё помню те самые ощущения. Чувство победы. Поражения. Гул толпы и звук удара собственного сердца в ушах, который метрономом отсчитывал каждую секунду перед боем. Как всё меняется, как учащается пульс.

Ты видишь напротив противника и гонг сужает весь мир до границ октагона. Остается только смесь ярости с холодным и четким планом действий.

Я лишился этих эмоций. Практически лишился себя. Упал, так и не взлетев и всю жизнь потом жалел себя, сидя в пыльном офисе или пытаясь выяснить у пьяного в хлам пассажира конечный адрес.

Я четко знал, что больше никогда не буду биться.

Этот бой - мой первый в этом мире. Он должен закончиться моей победой. Дать чувство победы. Я хочу знать, что я действительно и по настоящему снова жив. Что мой дух несломлен. Мне просто это нужно.

Неважно, что он физически сильнее меня и его тело лучше подготовлено. Если я смогу победить в таком состоянии, в этом дряблом теле, значит, смогу победить кого угодно и что угодно.

— Юра, теперь ты понимаешь, зачем мне эта дуэль? Я должен знать, что я по настоящему жив.

— Я не смогу этого понять. Но возможно, всё было бы иначе, если бы у меня был такой наставник как ты, — с грустью говорит Юрец, — ничего не происходит просто так и ты в моём теле не просто так. Порви его за нас обоих!

— Ха-ха. Так то пацан. Вот такой настрой мне нравится! — у меня в груди нарастает предвкушение боя, — а то бухтел, мол убьют, не проживёшь и месяца. Всегда надо биться. Биться до конца!

Я захожу на арену, но ни перед кем не красуюсь. Просто захожу через специальную дверцу на арену и жду.

Ко мне подходит смуглый, высокий человек в форме. По всей видимости, это и есть капитан Исайкин.

— Мещерский, ты уверен, что не хочешь решить дело миром? — смотрит на меня так, словно не верит в то, что я вообще нашёл в себе храбрость выйти на арену, — ты ведь даже без секундантов!

— Господин капитан, я уверен! — жестко и уверенно отвечаю.

— Ну как знаешь, — пожимает плечами, — ладно, держи капу и перчатки. Василиса на подхвате, - кивает куда-то мне за спину.

Я оборачиваюсь и вижу девушку в белой форме, ту самую, которую увидел, когда очнулся в медпункте. Она стояла в моём углу клетки. Видимо, подстраховка на случай, если кто-то потеряет сознание.

Опускаю глаза на перчатки, только что полученные от Исайкина. Осматриваю их и понимаю, что они похожи на те, что в моём старом мире называют «перчатки для ММА». Но эти чуть мягче и как будто ничем не наполнены внутри. Похоже, что они сделаны просто из большого количества слоев толстой кожи. Но тем не менее, довольно удобные.

Исайкин идёт к центру октагона и как раз в этот момент я вижу Тёмкина. Он с целой свитой идёт из раздевалки к рингу. Пафосно до жути. Ему что-то восторженно выкрикивают с трибун и рукоплещут.

Какой наивный мальчик. Такими глупостями мне в голову не залезть. Сейчас, никакими вообще не залезть. Психологически не задавить.

Я улыбаюсь и вытянув, руку маню его к себе. А вот теперь, я его бешу. Вижу по его злой морде.

Я сегодня андердог. Не впервой, но раньше ставки не были столь высоки.

После того, как капитан Исайкин предупредил о правилах поединка и дал отмашку, бой начался.

Да, мальчика и правда чему то учили. Немного коряво двигается, но удары поставлены нормально. Разве что, очень медленные. В его технике чувствовался изъян, а вернее недостающий компонент.

Я двигался по кругу, держа среднюю дистанцию и не позволял прижать себя к решеткам. Плавно качал противника, раздергивал и иногда бросал аккуратные джебы, скорее раздражающие, чем наносящий хоть какой-то урон.

Я кормил его быстрыми тычками, он всё время меня выцеливал, промахивался и получал новый джеб. Так могло бы продолжаться очень долго. Могло бы, если бы не его лишний вес и слабые ноги.

Вес может быть любым, но главное чтобы его держали ноги. А они его уже слушались плохо. Это и есть тот самый, главный его изъян.

Думаю, он побеждал вообще всех и всегда, уверенно ломая противнику психику перед боем своей славой и яростью. Одним ударом.