Ну и пусть - Токарева Виктория Самойловна - Страница 9

Телевизор включен. Нарядная дикторша объявила: «С Новым годом, товарищи!»

Игнатий . С Новым годом!

Все поднимаются. Пьют шампанское. Звонок в дверь. Игнатий напрягается.

Никита . Это ко мне.

Никита открывает дверь. Вваливается радостная компания – человек десять или двенадцать.

Никита . Мам! Мы в мою комнату.

Уходят в другую комнату, и оттуда тут же раздается музыка на всю мощность. Никита забегает в комнату, снимает со стола тарелку и бутылку. Скрывается.

Зоя . Совсем от рук отбился… Что там за девочки? Что за мальчики? Еще научат наркотики курить…

Игнатий . Он не отбился, Зоя. Он вырос.

Зоя . Ты странно ешь. Наклоняешься над тарелкой, как собака над миской. Сиди прямо, а ложку неси к лицу.

Игнатий ( слегка заискивая ). Очень вкусный салат.

Появляется Никита и забирает со стола салатницу с салатом. На телевизионном экране появляется Аркадий Райкин.

Зоя . А где седая прядь? У него же была седая прядь…

Появляется Никита. Выносит отцу телефон.

Никита . Это тебя.

Игнатий ( официально ). Я слушаю!…

Голос Лариски . Игнатий…

Игнатий . И вас тоже.

Голос Лариски . Игнатий, Игнатий, Игнатий, Игнатий, Игнатий, Игнатий…

Кладет трубку.

Зоя . Кто это?

Игнатий . Ученица.

Зоя . Влюбилась?

Игнатий . С чего ты взяла?

Зоя . Я нашла письма. Вот. ( Показывает письма. ) Что ты молчишь?

Игнатий . А что ты хочешь, чтобы я сказал? Нашла и нашла.

Зоя . Прочитать?

Зоя разворачивает одно из писем. Читает вслух.

Зоя . «Сегодня я проснулась в шесть утра. За окном крыши, крыши, как в Париже. И облака». Почему в Париже?… «Крыши – это не ты. А облака – это ты». Чушь какая-то… «Я сейчас пишу тебе и люблю. Но как… Нежность стоит у самого горла. Хочется качаться, как мусульманин». Она татарка?

Игнатий . Нет.

Зоя . А почему мусульманин?

Игнатий . Мусульмане, когда молятся, качаются.

Зоя . Значит, она на тебя молится?

Игнатий . Там все написано.

Зоя . «Спасибо тебе за это утро. За это чувство. Ты сейчас еще спишь. Спят твои реснички на щеках, и живот вздымается, как у щенка, в такт дыханию. Спит мой синеглазый боженька, и ему снятся лошади. Аве Игнатий». Очень красивое письмо… Надо же… Я тебе ничего подобного не писала… Она красивая?

Игнатий . Очень красивая.

Зоя . Так. Что это, любовь?

Игнатий . Да.

Зоя . Что же делать?

Игнатий . Ты помоги мне.

Зоя . Как?

Игнатий . Потерпи.

Игнатий молчит.

Зоя . Что я должна делать?

Игнатий . Не знаю.

Зоя . Может, мне уехать?

Игнатий . Ни в коем случае! Воспоминания будут так настойчивы! Я тут же пойду к ней.

Зоя . Ну так и иди к ней. Кто тебя держит?

Игнатий . А ты? А Никита? Я без вас не могу. Здесь моя корневая система. Я больше нигде не приживусь.

Зоя . Тогда оставайся с нами. Тебя никто не гонит.

Игнатий . А она? У нее нет ни отца, ни матери, ее выгнали из училища. Как она будет жить? На что она будет жить? Без денег, без профессии. Одна, в большом городе…

Зоя . Таких много по стране. Ты же не станция спасения.

Игнатий . Я не имею права не думать об этом, иначе получится законченный рисунок подлеца.

Зоя . Ты что, ее соблазнил?

Игнатий . Нет. Это не моя инициатива. Я, можно сказать, сопротивлялся изо всех сил.

Зоя . Тогда в чем твоя подлость?

Зоя поднимается, выходит из комнаты. Возвращается с чемоданом. Раскрывает его. Начинает собирать вещи. Игнатий наблюдает молча.

Зоя . Тебе теплое белье положить? В твоем возрасте уже пора носить кальсоны.

Игнатий молчит. Зоя заканчивает сборы. Закрывает чемодан. Вручает Игнатию.

Игнатий ( потрясенно ). Спасибо, Зоя… Зоя . Ну о чем ты говоришь… Мы же друзья.

Игнатий берет чемодан. Уходит. Тут же возвращается.

Игнатий . А ты? Ты отдала мне двадцать лет жизни, у тебя не было других интересов, кроме меня и Никиты. Я так не могу.

Зоя . Оставайся с нами.

Игнатий . А она?

Зоя . Ну хорошо, пусть у тебя будут две. Она и я. Как ее зовут?

Игнатий . Лариска.

Зоя . Пусть у тебя будут я и Лариска.

Звонит телефон.

Зоя . Это она. Возьми трубку и пригласи ее к нам на Новый год.

Игнатий . У меня такое впечатление, что ты надо мной издеваешься.

Звонит телефон.

Зоя . Сними трубку.

Игнатий . Позови ты.

Зоя . Я с ней не знакома. Вот ты нас представишь друг другу, и уж потом я буду ее приглашать…

Поднял трубку и тут же положил ее на место.

Игнатий . Не могу. По-моему, в этом есть что-то ненормальное. Зоя . Ну посуди: ты же все равно от Лариски не откажешься, и тебе все время придется врать – то у тебя концерты, то у тебя прослушивания, будешь крутиться как уж на сковородке, все нервы себе разболтаешь. У тебя два пути развития: врать или не врать. Я предлагаю – не врать. В Дании все так давно живут и не делают из этого трагедии.

Телефон звонит. Игнатий подходит к аппарату. Стоит в нерешительности. Дом Лариски. Лариска сидит посреди комнаты на стуле и не отрываясь смотрит на телефон. Из-за стен, сверху и снизу доносятся музыка и топот. Люди празднуют Новый год. Лариска подходит к столу, пишет на листке бумаги желание. Потом жует эту бумагу. Жует довольно долго, и чувствуется, что ей противно. Звонит телефон. Лариска схватывает трубку.

Лариска . Да! ( Разочарованно. ) А… Кира… Спасибо… Не могу долго говорить. Жду звонка. Потом…

Лариска бросает трубку и начинает ходить по комнате из угла в угол. Считает: двенадцать тысяч восемьсот сорок девять, двенадцать тысяч восемьсот пятьдесят. Звонок. Лариска схватывает трубку.