Две короны (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич - Страница 30

— Видно, придется перебираться отсюда, — пожаловался хозяин, вручая мне ключ от комнаты. — Постояльцев почти нет! Должно быть, достаточно их больше и не будет. Знал бы ты, как жаль оставлять заведение! Папаша мой три четверти века на него потратил, то бишь все свое сознательное существование. А заложил фундамент строения сего еще мой дед. И вот теперь придется бросить «Башмаки», как будто они и вправду до негодности изношенная обувь. На прииски и другими дорогами проехать можно — никто не станет освобождать от нечисти именно эту. Я и в Гальтер нарочного посылал, и в другие города. Власти всюду отказали в воинах; не нашлось и охотников-добровольцев чистить наши края. Напасть-то на Чичерию свалилась невиданная и неслыханная. Неясно даже известным храбрецам, как с нею бороться, и можно ли. Чем больше гибнет народу в лихолесье, тем чаще все склоняются мыслью к тому, что победить черное облако нельзя. Оно то тут, то там объявится — и исчезнет. Говаривают, уже и в полях за опушками не раз видели его. Только б сюда не добралось, пока я в Гальтер не перееду.

— Не печалься, почтенный, — сказал я, терпеливо выслушав обогащенную печальными вздохами исповедь. — Может, не придется еще тебе переезжать. Непобедимых чудищ не бывает. И облако это, я уверен, на проверку окажется уязвимо для чего-то. Или для оружия. Или для магии. Или для того и другого.

— Да ты никак схватиться с ним собрался? — ахнул хозяин. — А почто один тогда? К лихолесью давно никто и близко в одиночку не подходит! Я было принял тебя за охотника на облако сперва. А после думаю: нет, как можно, один он…

— Такая уж мне стезя предначертана — без товарищей против облаков воевать, — успокоил я растерявшегося дядьку. — И ты за меня не беспокойся. Наверно, переночевав, больше не вернусь сюда — дальше пойду, куда мне высшие силы предписали идти. Но о напасти вашей ты вскоре перестанешь слышать.

— Ну нет — коль тебе удастся сказанное выполнить, ты возвращайся! — горячо возразил хозяин. — Чтоб мне осьмушки медяка до смерти не увидеть, если не отдам тебе чистого месячного дохода, какой бывал у меня до падения Небесного Камня! Да что там — за три месяца отдам! А уж живи бесплатно сколько хочешь! И сейчас живи, и в будущем завсегда заворачивай, рядом оказавшись!

«Получено задание, — немедленно откликнулась на душевный порыв владельца „Башмаков“ система. — Устраните опасность передвижения через Чичерский лес. Награда: двести десять золотых и бесплатный постой в спасенной от запустения таверне».

«Вот так и следует действовать всегда, — с удовлетворением подумал я, вспоминая свой прокол в Ракитниках, где сдуру профукал квест. — А то привык, что в Срединном Пространстве богатый. Здесь-то нет».

Зато дефицита заданий по классической игровой форме в долинах не существовало. Что, помимо прочих удобств, исключало обманы при расчетах. Я быстро поправил финансовое положение, поначалу не слишком благоприятное. Сперва налички у меня было ровно столько, сколько имелось при себе на момент первого захода в «Путешествие». А при себе я держал не так много. Знал бы, что лимит будет именно такой, набил бы поясной кошель до отказа.

Взяв любезно предложенный хозяином подсвечник с горящей уже свечой, я поднялся на второй этаж, в свой номер. Его обстановка была традиционно минималистской: грубая деревянная кровать и того же сорта стол, табурет и сундук. Зато тюфяк оказался набит почти свежей соломой, а укрыться предлагалось почти чистым суконным одеялом. Чего еще пожелаешь там, где отдельная комната сама по себе считается роскошью, и путники обычно делят ночлег с тремя, а то и пятью соседями. Или вовсе спят общаком в клоповнике при обеденном зале — если не на полу в самом зале.

Закрыв дверь на засов, я распахнул ненадолго ставни. Прохладный ветерок снаружи быстро освежил застоявшийся воздух. Такая эксклюзивная штука, как стойка для доспехов, в номере отсутствовала, и пришлось сложить броню и оружие на крышку сундука. Погасив свечу, улегся. Все, можно спать…

Однако заснув, я почти тут же пробудился от смутного беспокойства. Перевернулся на другой бок — беспокойство только усилилось, медленно переходя в страх. Нелогичный и необъяснимый, но оттого еще более сильный. В чем дело? Комнату я осмотрел, когда вошел, даже под кровать заглянул: просто по давно выработавшейся привычке не доверять никому и ничему без проверки. Дверь надежно заперта, ставни тоже. И почему не срабатывает «Львиное сердце»? Нащупал талисман на шее — он был теплым ровно настолько, насколько его согревало мое тело.

Я долго лежал и пялился в темноту, размышляя, не зажечь ли свечу. В конце концов встал и зажег. Вот черт! С детства не спал при свете… Был у меня такой период, какой у многих ребятишек бывает. Отец меня ругал за трусость, мать стыдила, и в итоге я себя переборол. А тут, надо ж, взрослым уже человеком испытал рецидив той же болезни. Но стоит ли сейчас тратить силы на борьбу с самим собой? Свеча толстая, а фитиль в ней тонок. До утра воска, может, и не хватит, но мне ведь и не надо до утра! А только пока я не засну наконец.

Я опять лег. Язычок огня освещал комнату не намного хуже электрического ночника, что у меня когда-то был, — то есть приемлемо. Но стоило мне закрыть глаза, как страх накатывал снова. Чтобы успокоиться, я положил на один край кровати меч, а на другой — дубину. Под валик в изголовье сунул кинжал. Не помогло.

В коридоре послышались шаги. Осторожные, крадущиеся, но при этом тяжелые. Кто-то шел от лестницы на первый этаж, мимо ближних к ней номеров к дальним. Ко мне.

Я не сомневался, что ко мне!

Полученного в Версуме опыта с лихвой хватило, чтобы моментально определить: шел не человек. Не гоблин, не эльф, не другой разумный. И кому ходить по таверне в такой час? Давно уснули и немногочисленные постояльцы, и хозяин, и некрасивая служанка, которую видел мельком.

Шаги приближались. Стихли они точно у моей двери. И я вспомнил…

Будучи сопливым дошколенком, я часто вот так же не мог заснуть ночами даже несмотря на включенный ночник. Из-за глупых выдуманных страхов, разных, но один меня мучил чаще всего. Казалось, что в квартире кто-то есть кроме меня и родителей. И он уже идет в мою спальню. Монстр. Огромный. Косматый. С оскаленной пастью и горящими глазами. Когтистыми лапами, протянутыми вперед, чтобы в меня вцепиться.

Невероятными усилиями, с помощью каждодневных просьб и нытья, у меня получилось уговорить отца поставить на дверь задвижку. Он долго меня высмеивал, но потом сдался. В конце концов, возможность закрыться на своей территории, остаться совсем одному, ребенку иногда необходимо и не по причине боязни.

Задвижка не помогла. В первую же ночь я понял, что монстра она не удержит. И трясся под одеялом до тех пор, пока не забылся нервным сном, совершенно обессилевший. Лишь несколько недель спустя мне удалось себя убедить, что раз слоняющееся по нашему жилью чудовище до сих пор не расправилось со мной, то, наверно, никогда этого и не сделает. И перестал закрываться. Позже и электроэнергию транжирить прекратил…

Я посмотрел на дверь номера. Засов на ней был стократ надежней той задвижки. Но вот он сам собой шевельнулся в скобах и с легким скрипом поехал в сторону.

Меня как будто молнией прошило. Как будто окатило кипятком. Я понял, кто там, в коридоре.

Дверь медленно отворилась. Монстр стоял на пороге. Такой, каким я его себе и представлял. Огромный. Косматый. С оскаленной пастью и горящими глазами. Когтистыми лапами, протянутыми вперед…

Я заорал как сумасшедший, вскочил с кровати и бросился на него. С голыми руками, хотя оружия под рукой было на троих. Монстр зарычал и бросился навстречу, но результат был примерно такой, как если бы он попытался остановить тепловоз. Я давно не ребенок, тварь! Силы как у терминатора, веса примерно столько же и кулаки как кувалды!.. Мы сшиблись и вылетели в коридор.

Космач успел дважды полоснуть меня когтями да разок укусить, после чего я выбил ему зубы ударом головы, поймал передние лапы у запястий и сломал обе. Лишившись возможности защищаться, монстр превратился в боксерскую грушу. Я матерился — и лупил его, пока он мертвым не осел на пол. Однако тело не осталось лежать — исчезло. Мне даже не сказали, как обычно, что враг повержен.