Я Гордый часть 2 (СИ) - Машуков Тимур - Страница 24

— Да? Кто бы этот кое-кто мог быть? — тут же ушла она в несознанку, но увидев, как начало наливаться злостью мое лицо, тут же сдала назад. — Ладно, ладно, будет тебе показ. Но не больше трех выходов. На количество мы не договаривались.

— Ну хоть так, — согласился я, приготовив внутренний фотоаппарат и папку «Запретное». Вообще, я часто об этом говорю, но поясню, чтобы было предельно понятно. Браслет, что мы носим, связан как-то с головой, куда он и передает напрямую сообщение и подчиняется мысленным командам. Поэтому когда я говорю «сфоткал», то я именно фоткаю. Браслеты строго индивидуальные и взломать их могут только спецслужбы, да и то далеко не все. Защита на них такая стоит, что запаришься вскрывать. Да и удалить с него все можно дистанционно.

У простых смертных, конечно, стоят браслеты попроще, а у императорской семьи — самые мощные и защищенные.

Ну да ладно, я отвлекся, а Лизонька тем временем, пошуршав за занавеской, включила какую-то легкую музыку и, уже краснея личиком, выходит подобно королеве подиумов.

Три шага в мою сторону, поворот, легкий прогиб, красуясь — красное белье сидит нереально красиво. От взмаха ее волос у меня сердце едва не выпрыгнуло из груди, воздушный поцелуй — и вот она скрывается за занавеской, а я нервно допиваю оставшийся в кружке кофе, соображая, что идея с показом была откровенно хреновой.

Опять выходит — белые кружавки, чашечки слегка просвечивают. Та же походка, но уже подходит ближе. Лукаво улыбается, не понимая, что я на грани. Черт знает, как они ко мне относятся, но в этом теле не их брат, да и вообще, это тело не их брата. Лихобор, мать твою, мне срочно нужна консультация, иначе я за себя не ручаюсь!

Но небеса были глухи к моим молитвам. Повернулась вокруг себя, провела пальчиком по моей руке и опять исчезла за занавеской. Я так не могу, я не выдержу! Срочно спасайте меня- устройте град, наводнение, семь казней египетских, только прекратите эту муку!!!

Черное, в третий выход она надела черное прозрачное белье — я едва не ослеп от этой красоты! На голове волчьи ушки — волчица на охоте. Медленно опускается на четвереньки и движется ко мне, губки раскрыты, язычок движется по ним, носик ловит запахи, в глазах огонь. Она вышла на след, она видит добычу, у нее удачная охота.

Приближается…

— Альфа, — шепчут ее губки. Поза покорности, поза желания, поза страсти. — Ты доволен, мой господин?

В ответ из моего горла вырывается лишь рык зверя. Глаза застил туман вожделения, руки готовы мять податливую плоть, и кроме желания овладеть этой самкой других мыслей нет. И этот шепот в голове — возьми ее, она твоя, ты хозяин стаи!

Рывок, и она оказывается на кровати, замерев подо мной. А дальше…

Глава 13

Приближается…

— Альфа, — шепчут ее губки. Поза покорности, поза желания, поза страсти. — Ты доволен, мой господин?

В ответ из моего горла вырывается лишь рык зверя. Глаза застил туман вожделения, руки готовы мять податливую плоть, и кроме желания овладеть этой самкой других мыслей нет. И этот шепот в голове — возьми ее, она твоя, ты хозяин стаи!

Рывок, и она оказывается на кровати, замерев подо мной. А дальше я склоняюсь над ней — вижу ее глаза. В них испуг, ожидание и что-то еще. Она покорна, она ждет. Наклоняюсь еще ниже, едва не касаясь ее кожи. Я чувствую ее запах, вижу, как бьется жилка на шее, ощущаю дрожь её тела. Оно совершенно, оно желанно, оно мой личный наркотик. Мой язык тронул ее, едва касаясь — и вдруг я почувствовал кровь, что капнула изо рта. Что?!! Что происходит⁈ У меня прорезались клыки?!!

Вспышка молнии в голове приводит меня в себя. Я смотрю на Лизу. Она будто светится, а запах сводит меня с ума. Жалкие прозрачные тряпочки не скрывают красоты тела, что готово принять меня. Боги, как же я ее хочу!!! Но нет.

Рывком вскакиваю и бегу к дверям, потом вниз, на улицу, в лес… Я не понимаю, что происходит, мое тело — оно будто и не мое. Дотрагиваюсь пальцами до зубов — нет, обычные, человеческие. Но я готов поклясться, что недавно там были клыки, о которые я и порезал язык.

Бешенство накатывает на меня, хочется орать и выть, что я, собственно, и делаю. В ярости я бью по дереву, сбивая в кровь костяшки кулаков.

— Лихобор!!! Лихобор, тварь, отзовись!!! Иначе я себе просто вскрою горло, чтобы не мучиться!

— Ну, и что ты так орешь? — мир мигнул, и вот я сижу на привычной лавке. Тут все как и прежде — тот же стол, те же бумаги и тот же хозяин.

— Какого хера со мной происходит⁈ Что за нездоровая тяга к сестрам? Да и вообще, что за нездоровая тяга к бабам?!!! Я вообще ни о чем, кроме задниц и сисек, думать не могу! Даже после жаркой ночи я опять готов кидаться на все, что движется. А Лиза? Я же только что едва с ней… Что ты со мной сделал?!! И что ты сделал с ними?!!!

— Ага, мечты сбываются, а переварить ты их не можешь? — усмехнулся он и едва увернулся от огненного ворона, что сорвался с моей руки и врезался в стену за ним, тут же растворившись в ней и не оставив следа.

— Отвечай!!!

— А если нет, то что? Убьешь меня? Или себя? Или как в старой трагедии нас обоих? Ну ладно-ладно, нетерпеливый ты наш. И вообще, я не пойму, чем ты недоволен? Хотел баб — так вот они, магия — получите, влияние — по самое горло. Что не так-то? Я, понимаешь, старался, ночей не спал, еды не доедал, дел сколько недоделал…

— Да все не так, — в отчаянии закрыл я лицо руками. — Нет, то, что всякие красотки воюют за мое внимание, мне, конечно, льстит, но не все же подряд! Но это ещё полбеды. Но почему я ни о чем другом думать не могу? Почему меня как магнитом тянет к сестрам? Да блин, я даже на родную мать с вожделением смотрел! ЭТО НЕ НОРМАЛЬНО!!! Ты понимаешь, что это инцест, которой никто не поймет и не примет, включая меня самого⁈

— Верно, но только в том случае, если это будет именно инцест.

— Ага, и вот главный вопрос — что это за тело? Оно же мое, да?

— Ну как тебе сказать… — заюлил Лихобор.

— Как есть. Мы не в Нави, поэтому отвечай прямо, волхв.

— Да, это твое старое тело, правда, с некоторыми изменениями. Теперь доволен?

— Подробности! — рявкнул я, начиная терять терпение. Этот, внезапно ставший скользким угрем, мужик начинал меня раздражать. Нет, чтобы сразу все рассказать, так нет же, напустил тумана.

— Да пожалуйста. Начну немного издалека. Твой сотню раз прадед, от которого вы и ведете свой род, более трех тысяч лет назад был аватаром одного из сильнейших богов и первым, кого тот наделил магией и силой, практически равной божественной. И был он, кстати, очень похож на тебя — любил шастать по мирам, соблазнять девушек, выполняя задания. В общем, тот еще разгильдяй, пока не осел в этом мире, дав начало новой ветви Гордеевых. Но дело не в этом. Ты в своем старом теле — его дальний потомок, причем чистый, не исковерканный магией. Правда, настолько дальний, что тебя с нынешними Гордеевыми и родственниками считать нельзя, но кровь помнит все.

Тело цесаревича Сергея отравили ядом пустынного скорпиона — сильнейшим из ныне известных, и спасти его даже боги бы не смогли. В момент твоего вселения яд вновь активизировался, уничтожая душу. Пришлось тормозить время и срочно менять тела. Твое, кроме пробитой головы, было в полном порядке, поэтому спешно его подлатав и активировав некоторые закладки, я смог заменить тебя на него. Разницы никто не почувствовал.

Ну а слабость, которую все списали на яд, была от того, что душа, закрепившись в теле, послала сигнал на его окончательное пробуждение. Вот ты и рухнул, потеряв сознание. Не думаешь же ты, что эта слабенькая целительница тебя реально смогла бы спасти?

— Подожди, яд же был во мне…

— Яд был в бокале с вином, а не в тебе. А бокал после вселения я заменил на чистый, иначе бы ты опять выпив из него умер окончательной смертью. Ну а когда ты потерял сознание, вернул отравленный бокал на место. Этот яд магически невозможно обнаружить, а физически он быстро распадается от температуры тела. Можно сказать, что он трехкомпонентный: попал в кровь — активировался и замер. Потом напряжение — и вот опять идет активация, влекущая за собой смерть. Тело остывает, температура падает — и яд распадается.