АркАДьев: Пробуждение крови (СИ) - Волков Тим - Страница 7

— Думаю, не в вере тут дело, — произнес я, пытаясь понять, что это за штуковина такая.

И едва поймал основу ключевой формулы, как неприятно поразился.

— Толя! Он забирает твою жизненную силу! — прорычал я, пытаясь предупредить парня.

— Знаю! — выдохнул тот. — Но ничего не могу поделать!

И продемонстрировал другое заклятие, которое сковывало его руки и ноги.

Твою мать! Теперь понятно, почему инквизитор до сих пор жив. Он же самый настоящий упырь! Присосался к собственному сыну, забирает у него жизнь, лишь бы самому не сдохнуть. И по этому выродку рыдал мой друг!

— Ты готов убить собственного сына, лишь бы выбраться из переделки? — спросил я, переводя взгляд на Марка.

— Сынов можно нарожать ещё! — прохрипел тот. — Дело нехитрое. Тем более, этот, — он кивнул на Толю, — неудавшийся. Никогда не мог ничего нормально сделать. Сколько я помогал ему, сколько пытался продвинуть, сколько репетиторов нанимал! Всё без толку. Ничего путного из него не выйдет. Так что он неважен. А вот жизнь инквизитора первой ступени одна! И она имеет значение. Для общества, для империи. Для мира! Понимаешь?

Я перевел взгляд на Соплю, с молчаливым укором как бы спрашивая: теперь понятно, почему я отправил твоего папашу в пасть к монстру? Сопля обессилено заплакал.

— Отпусти его! — приказал я Марку.

— И не подумаю!

Я встал в боевую стойку, готовый ринуться в бой прямо сейчас.

— Только не думай, что сможешь меня остановить! — прорычал Марк. — Тронешь — и твой приятель умрёт! Попытаешься порвать конструкт — он умрет. Вздумаешь вмешаться — он… впрочем, ты знаешь, что будет!

Я быстро пробежался взглядом по петлям конструкта и понял — инквизитор не врет. Слишком глубокое проникновение формул и заклятий на уровень ауры. Этот безумец даже не планировал сохранить жизнь своему сыну. Он создал подобие гранаты, выдернул из неё чеку и вручил в руки парню. Одно движение или воздействие извне — и…

Инквизитор, прочитав в моих глазах растерянность, хрипло и торжествующе рассмеялся.

— Вот уж не думал, что у монстра может быть чувство жалости!

— Больше меня сейчас беспокоит чувство брезгливости — к тебе. Того и гляди вытошнит от этой мерзости.

Инквизитор сипло рассмеялся. Из щели, некогда бывшей ртом, хлынула кровь.

— Отпусти его! — повторил я. — Отпусти — и я не трону тебя. По крайней мере, здесь и сейчас.

— Нет, не ты сейчас назначаешь цену. А я! Всё в моих руках!

— Ты ошибаешься, — произнес я. — У тебя и рук-то, считай, нет.

— Это временно, — улыбнулся Марк. — Молодецкая сила оживляет. Я чувствую, как перерождаюсь. Вскоре я вновь стану тем, кем был. И даже больше. А вот когда ещё и тебя поймаю, то вообще буду счастлив!

— Сопля! Закрой глаза! — прокричал я.

И швырнул в него зеркальный шар. Конструкт был непростым и весьма рискованным. Но выбора уже не оставалось.

Замысел был простым — отзеркалить ауру Сопли, создать хоть какое-то подобие фантома, или даже доппельгангера, но бестелесного, и направить на него весь поток конструкта Марка. Но сказать это было проще, чем сделать. Да и опасно.

Зеркальная сфера обрушилась на Толю и поглотила целиком, словно огромный ртутный шар. Парень даже пикнуть не успел. Впрочем, он него сейчас никаких особых действий и не требовалось.

— Что ты… — закричал Марк, округлив глаза. — Ты же убьёшь его! Убьешь своего друга! Убери это! Немедленно убери!

Но я не стал обращать внимание на истерику инквизитора. Его беспокоила только его собственная жизнь. И её я намеревался отнять — на этот раз однозначно и безвозвратно!

Я вывел в воздухе восьмиконечную звезду и наполнил её силой. А потом обрушил на сияющие кольца!

Грохнуло. Конструкт, созданный Марком, вышел из баланса, начал натужно гудеть и качаться. Потом и вовсе зазвенел и заискрился.

— Ты всё испортил! Испортил! — истошно закричал инквизитор. — Поганый ублюдок, мерзкое отродье!

— Нет, — покачал я головой. — Это ты всё испортил.

И вновь ударил, на этот раз просто рукой, разбивая кольца, словно стекляшки. Те со звоном лопнули, осыпая пол мелкими сияющими осколками. Вместе с кольцами лопнул и зеркальный шар, который поглотил Соплю.

Я резко обернулся и облегченно выдохнул: парень был жив! До последнего не верилось, что получится, что не оборвутся разом обе жизни. Впрочем, если бы я не вернулся в лабиринт, Марк просто высосал бы из сына всё, до последней капли. Так что рискнуть стоило.

— Верни! Верни всё обратно! — застонал инквизитор.

Приток мальчишеской силы покинул его, и он вновь слабел, тая, как кусок льда на палящем солнце.

Краем глаза я видел, как медленно поднялся Сопля. Шатаясь, парень направился к отцу. Это же увидел и инквизитор, и сразу же затих, понимая, что ничего хорошего ему это не сулит. За всё в итоге нужно держать ответ и платить. Вот и пришёл его черёд отвечать за совершённое. Не против меня — нет. Против сына, против его доверия и любви. Того, что почему-то так ценится в этом мире.

— Сын, прости! Я ведь шутил! Я не в самом деле всё это говорил. Я бы не стал. Не стал до конца высасывать силу. Только чтобы восстановиться. Посмотри, что твой друг со мной сделал! Мне нужны были эти силы. У тебя их полно. Мне чуть-чуть только и надо было. Прости меня! Ведь Искупитель учит прощать.

Толя подошёл ближе. В его руке уже был созданный конструкт — чёрная сфера, наполненная смертельными заклятиями, похожими на огненных змей. Они извивались, переплетаясь в быстро сменяющиеся магические фигуры.

Даже мне, видавшему всякое, стало не по себе. В глазах Анатолия царила настоящая тьма. Никогда его таким не видел.

— Нужно прощать. Всех прощать, — продолжать плаксиво стонать инквизитор, ползая по полу. — И врагов своих, и, тем более, близких своих. Ты меня прощаешь⁈

— Прощаю! — ледяным тоном ответил Сопля.

И обрушил на Марка чёрный шар. Заклятья жадно оплели его, стиснули, замерли на секунду, а затем рассыпались мириадой тающих сгустков первозданного, всепоглощающего мрака.

Инквизитор умер мгновенно, не мучаясь. Это была великая добрая воля и прощение сына, ставшего в один миг взрослым.

— Не надо никаких слов, — произнес Сопля, увидев удивление в моих глазах. — Пошли. Надеюсь, там не много народу на финише?

— Когда я был там в последний раз, никого ещё не было, — ответил я.

— Так ты уже был на финише⁈

Я кивнул.

— Но… Погоди, как ты тогда тут-то оказался? — в глазах Сопли мелькнуло осознание. — Вернулся из-за меня⁈

— Вот только давай без вот этих розовых соплей! Вернулся — значит, так нужно было.

Толя улыбнулся. Неуверенно, криво, словно через боль.

Мы подошли к порталу.

— Ты первый, — произнес мой спутник. — Чтобы всё было честно.

Я не стал спорить и вошёл в раскрывшиеся врата. Следом прыгнул Толя.

И вновь удивленные зрители, тишина, а потом — водопад аплодисментов и одобряющих криков.

Мне повезло. За время моего короткого отсутствия новых лидеров гонки не появилось, и я вновь оказался первым. Судья, который отправлял меня обратно, подскочил ко мне.

— Все в порядке?

— В полном, — кивнул я.

— Ну, ты даешь, парень! Никогда такого до сих пор не было, чтобы кто-то пришёл первым, потом вернулся обратно в турнир и опять первым пришёл! Историю творишь!

Я пожал плечами. Меня сейчас интересовало совсем другое, нежели быть увековеченным на страницах истории школы.

Вебер!

А вот и он, собственной персоной. Появился лично. Хотя гримасу состроил такую, что сразу видно — пребывание здесь ему противно.

— У нас тут победитель? — произнес он ледяным тоном, смерив меня злобным взглядом. — Интересно.

И повернулся к судье.

— Проверьте все показатели.

— Я уже. Всё точно, без нарушений.

— Ещё раз проверьте! — рявкнул Вебер, и главный судья убежал к столику, где лежали данные.

Повернувшись ко мне, Вебер прошипел: