Законы Рода. Том 2 (СИ) - Flow Ascold - Страница 12

Мы собрали хворост и сухой мох, и я начал разводить костёр. Обложил его камнями, с грустью думая о кастрюле. Её не было, поэтому пришлось делать импровизированную сковороду из камня. Хотя бы что-то. И пока разогревался обед, занимался топором.

Выбил всю ту трухлявую гадость, нашёл гвоздь поцелее, ножом выстругал одну рукоять. Получилось криво… Выбросил. Сделал вторую — уже получше. Заточил нож и лезвие топора, собрал второй, пообедал и принялся составлять конкуренцию бобрам, рубя ближайшие тонкие и высокие деревья. Они станут основой для моего навеса.

Три часа работы, и вот незадолго до ужина я стал обладателем двух квадратных метров, прикрытых от солнца и частично от дождя.

Костёр дымил нещадно, прогоняя назойливых насекомых и диких зверей. Ещё и я весь пропах этим демаскирующим запахом… Ну, слава сканеру, разведке это не помешает. А там буду надеяться, что Фома сумеет привести ещё кого-нибудь. Для рыбалки здесь ничего толком и нет, а убивать всю рыбу в озере разом — глупо. Да и не факт, что силёнок хватит.

Добыча, которую нашёл Фома, была необычной. Это была утка. Хомяк её до смерти перепугал, и та улетела на центр водоёма.

— Внимательнее будь, не то без еды останемся! — предупредил я юного бабайку, активируя сканер на поиск еды.

Хм… А что это за белая точка?..

Я последовал за своим радаром и вскоре пришёл на просторную поляну. Если верить показаниям, я сейчас на ком-то стою… Но входов и выходов не видно.

Обследовав окрестности, выяснил, что это чья-то здоровая нора. Выходов как минимум три, и расположены они в тридцати метрах друг от друга.

Я расставил своих бойцов у выходов, чтобы они ловили жертву, а сам принялся заливать нору эфирным огнём. Пришлось выпустить приличное количество энергии, чтобы по подземным тоннелям моя сила приблизилась к добыче, и та зашевелилась. Не особо быстро, но вполне целенаправленно двигалась она к тому выходу, что был рядом с Фомой. Недолго думая, пошёл к нему.

— Подвинься, — сказал я и замер, занеся над собой копьё.

— Пи! — не хотел уходить испытывающий азарт хомяк. — ПИ-ПИ!

Ох, как резко мелкий слинял, когда из норы показалась змея. Большая, здоровенная змея. Это не уж… Это кто-то… Другой. И нора эта не змеиная. Это её столовая. И всех, кто жил там прежде, она либо съела, либо вспугнула…

В любом случае змеи тоже съедобны. Не самая приятная пища в сравнении с кабаном, но мне сейчас главное хоть что-то добыть, чтобы поесть. Да и не хотелось бы, чтобы этот здоровяк двухметровый приполз ко мне ночью и ласково задушил.

С добычей на плече, которую всё порывался атаковать и порвать на части хомяк, мы двигались обратно. По пути забрёл при помощи своего сканера на полянку с ягодами.

Откуда в Сибири ягоды в конце весны? Оттуда же, откуда и грибы. Да и вообще, погода здесь сейчас довольно тёплая. Ночью, конечно, температура падает ниже десяти градусов, зато днём около двадцати держится.

Изломы… Искажают они не только зверей, насекомых и редкие растения, но и климат. Хм… Их в Сибири довольно много. Быть может, они выступают как обогреватель? Не знаю… Книги на эту тему я не читал. Не особо интересно мне это было.

До самой ночи ничего интересного не происходило. Я лёг спать, используя режим отдыха. Уже видел приятный сон, где я шишками расплачиваюсь за императорский люкс в каком-то отеле, когда тревожный звук донёсся до моих ушей, а слабый удар током мгновенно вывел меня из царства Морфея.

Такое бывает только в одном случае. В радиусе километра появились мутанты.

— Жужжа… — посмотрел я на лежащего рядом с догорающим костром жука, — готовься к бою. У нас гости!

Меч в ножны, щит в левую руку, копьё в правую. Полено в костёр.

— Гори ярче и стань целью для рыскающих в поисках еды тварей… — прошептал я, разгоняя эфир по телу.

Несколькими днями ранее. Столица. Комната для свиданий Дворца Псиоников.

Владимир уже час ждал в комнате, пока проверят и допустят к нему одного из самых главных людей в его жизни и одного из последних родственников, что остались.

Он надеялся, что платой за встречу не будет раскрытие тайн рода и допрос местными умельцами его дорогой матушки. Владимир никому не пожелал бы пройти через это. И пусть он назло всем улыбался, но псионики империума — ужасные и могущественные маги. От их проникновения в голову и поиска воспоминаний мозги готовы были взорваться. Каждый раз дикая боль. Каждый раз сумасшедшее свербение, словно кто-то заживо проклёвывает черепушку в разных местах.

Владимир не знал предыстории, не знал причины всего происходящего. Он мог лишь оценивать имеющиеся факты.

«По сути, совершили самосуд. Конечно, всё должны были обрисовать как попытку арестовать предателя, который сопротивлялся и погиб… Но это всё бред и чушь! Если бы отец и был в чём-то замешан, я бы знал…»

«Он только начал восстанавливаться после тяжёлой травмы, всё ещё лелея мечту стать Архимагом… Он бы не стал влезать ни во что рисковое. По крайней мере до полного выздоровления. Да и не только в здоровье дело. Он же глава семьи… Участие в любом деле влияет на репутацию рода…»

«Слишком уж всё подозрительно выглядит. Вероятнее всего, мы стали жертвой чужой интриги. И раз меня до сих пор не убили, да и ничего более не предъявили…»

Он знал, что предъявлять ему нечего. С юности он старался идти путём добродетели. У него была мечта. Далёкая и бесконечно сложная. Из-за неё он отринул всё, что манило бы любого молодого сына графа. Владимир хотел стать новым главой рода, что привнесёт в него ещё один Закон — Закон благочестия. Но не судьба. Вряд ли он станет главой рода, ведь теперь это место занимает его брат.

«Интересно, как он там? Где сейчас и что делает? Я не видел его так долго… Эх, Макс, прости, что взвалили на тебя эту ношу…»

Владимир знал, что с матерью он может обсудить многое, но не здесь. Рядом всегда будут лишние уши, что старательно скрываются в тени. Он, по сути, во власти псиоников. И всё, что знает он, знают и будут знать враги его рода.

Рядом стояло четверо могущественных стражей, что по своей силе не уступали самому Берестьеву. Глупо было рыпаться, поэтому Владимир спокойно ждал, наслаждаясь видом из окна и солнечным светом, что проникал в помещение.

Дверь наконец, открылась, и внутрь вошла Золотарёва Мария Васильевна.

— Матушка! — поднялся с кресла и поприветствовал пленник этих стен уставшую, но счастливую женщину.

— Вова… Ну что за ироды… За столько времени не зажило лицо. Даже дрянного зелья лечения не выделили, животные! — не стеснялась в выражениях Золотарёва, доставая из сумочки бутылёк розоватого цвета. — Магию мне запретили применять, шакалы, но зелье после проверки в лаборатории разрешили. Вот, держи. Боже, как ты исхудал…

В женщине, очевидно, прямо сейчас боролись аристократические нравы, закалённые десятилетиями общения с такими же высокородными, и материнская истерика. Она выглядела счастливой и несчастной одновременно.

Владимир заметил, как дрожат её руки, и благодарно принял зелье. Не став сразу пить, поставил на столик и усадил в кресло свою маму.

— Не переживайте, матушка, — мягко улыбнулся сын, — всё в порядке. Меня выпустили из блока для особо опасных, и сейчас я восстанавливаюсь. Даже еда стала лучше в последние несколько дней. Я бы даже назвал её вкусной, но, боюсь, всё относительно…

— Так, всё, я успокоилась. Почти. Выпей зелье, чтобы я точно знала, что тебе ничего не угрожает.

Целебный эликсир тут же оказался в руках мужчины, и Владимир выпил его, чтобы успокоить дорогого человека.

— У нас много времени. По меркам этого змеиного кодла… Целый час! Так, ладно… Начну с самого главного. Они облажались. Даже, не побоюсь этого слова, обосрались, сын мой. Пусть говорят они что хотят, но на суд против рода Берестьевых, на Капонарию, им нечего предоставить! НЕЧЕГО! Ты чист перед империей. Твой отец — погиб. Не знаю, они сами хотели его убить или из-за своей дурости допустили гибель главы рода… Но шум поднялся такой, сынок, что вся столица гудит уже больше недели. Древние рода до сих пор не получили от нашей владычицы ответ, по какому праву она сперва попыталась схватить, а уж затем объявлять Капонарию.