Император поневоле (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 43

— Возможно весьма скоро, нисейских коней у меня появится больше тысячи, — вложил я ему браслет в руки с этими словами, — подумай, кого можно пригласить из твоей страны себе в помощь. Условия, которые я обеспечиваю тем, кто верно служит мне, ты знаешь по себе.

— Истинно так мой царь, — низко склонился митанниец, ответив на скверном, но египетском, — никто из нас не может пожаловаться на плохое отношение или недостаток средств.

— Подумай, если будут желающие переехать, то сообщи Хопи, — показал я пальцем на примипила, но его и без лишних представлений знали все. Моя вторая тень редко отходила от меня далеко или надолго и только по особым поручениям.

— Слушаюсь мой царь, — снова низко поклонился митанниец.

Закончив с осмотром нового вида конницы, которой вскоре только предстояло появиться на полях сражений, я молча взобрался на колесницу и молчал всю дорогу до дворца, обдумывая план будущих тренировок.

— «Может проще взять каких-нибудь кочевников? — подумал я, ведь ладно я сам, остальных придётся учить для начала вообще держаться в седле и верхом, что в век колесниц было не таким простым делом».

— «Нет, — тут же я сам себя оборвал, — катафрактарии — элита и это должно было понятно не только мне. Лучшие из всех, с безупречной репутацией и послужным списком».

Решив делать набор из молодых знакомых мне центурионов, которые только что богом меня не считали, я успокоился и назначил на следующий день поездку в поместье, чтобы поработать с контингентом, который можно завербовать в катафрактарии.

Вечером у меня была назначена встреча с Неси, но на ужин, который я проводил в тесном кругу ближайшего круга, вошёл в сопровождении своей многочисленной свиты персонаж, которого я не очень хотел тут видеть. Характеристики, данные им Усерамоном, оказались ещё сильно занижены. Что Хейра, что Пенре, оба мне рассказывали, как вавилонский принц тиранит слуг и жестоко издевается над рабами, особенно молоденькими рабынями. Прижигание им сосков огнём, было самым безобидным из его занятий. Но больше всего страдал от его закидонов Миннахте, который хотел выполнять свою работу идеально, чтобы не посрамить себя и Род, но он не понимал, что Кадашман-Харбе придирался к нему не потому, что плохо было что-то сделано, а просто из-за его возраста и как думал принц, невероятно высокой должности для такого сопляка. Так что Миннахте тоже хорошо доставалось, но он держался.

— Принц! Как я рад тебя видеть! — натянул я на лицо дружелюбную улыбку, — не знал, что ты хотел посетить мой ужин.

— Его величество видимо запамятовал пригласить меня, — тот пожал плечами, и направился к стулу, на котором сидел Миннахте, с явным замыслом его оттуда согнать.

— Миннахте, сиди, где сидишь, просто прикажи слугам принести нашему гостю ещё один стул, — предупредил я возникновение неловкой ситуации и молодой парень тут же кивнув, распорядился и вскоре принц, сдвинув весь ряд, сел ближе ко мне. Взгляды, которые он ловил на себе при этом мало его волновали, поскольку он знал, что позарез нужен мне, но вот видимо дальше логика у него точно хромала, поскольку он не заглядывал так далеко в будущее, чтобы понять, что когда-то эта потребность в нём у меня может закончиться. Но, как и говорил Усерамон, принц доживший до тридцати лет ни в чём не зная нужды, поскольку был до недавних пор наследником престола, слегка путал берега, если говорить сленгом моего времени, поскольку в его Вселенной центром всего был он сам.

— Угощайтесь принц, — я показал слуге на графин с вином и тот быстро налил кубок принцу, — мне привезли новое вино, отличного качества.

Кадашман-Харбе пригубил, удивился и приказал слуге налить себе полный кубок, который выпил единым махом.

— Действительно прекрасное вино Твоё величество, — покачал он довольно головой, — прикажите передать мне пару кувшинов.

— Непременно, — на моём лице не дрогнул даже мускул, — для дорогого гостя всё что угодно.

— Я ещё хотел попросить Его величество, — он влил в себя ещё один кубок вина, — мне нужно больше денег на содержание моей свиты, она слишком мала для будущего царя Вавилонии.

— Прикажу верховному визирю поговорить с тобой, думаю вы определитесь с нужной суммой, — моё терпение казалось бесконечным.

— Благодарю своего царственного собрата за понимание, — он кивнул, затем взял золотой кубок из которого пил и с ним удалился из зала.

Я посмотрел на Десницу, который под моим взглядом даже не дрогнул, а спокойно заметил.

— Я предупреждал Его величество.

— Ты говорил, посол Вавилонии давно хочет со мной поговорить, — задумчиво ответил я.

— Да, как раз по поводу гостя, что у нас остановился, — хмыкнул он.

— Я завтра в обед уезжаю в поместье, так что если он успеет, я готов с ним поговорить утром.

— Сейчас же отправлю ему весть, но думаю он успеет, — заверил меня Усерамон, — встречи с Его величеством не то, чем может пренебречь кто-либо.

При этом он так красноречиво посмотрел на Рехмира, видимо намекая на то, что знает о нашем небольшом с ним бизнесе по продаже встреч со мной, отчего его племянник покраснел и опустил лицо ниже в тарелку, делая вид, что пристально рассматривает лежащее в ней мясо.

В зал вошёл легионер, подошёл к Хопи и тихо сказал ему на ухо что-то, примипил посмотрел на меня и видя, что я заметил гонца, просто мне кивнул.

— Ладно, мне пора, вы оставайтесь, — я поднялся с места и все тут же поднялись со своих стульев и низко мне поклонились, ожидая в такой позе, пока я выйду из зала.

— Неси! — я вошёл в комнаты Танини, где тут же со стула поднялась большая тёмная фигура, вставшая мигом на одно колено.

— Мой царь! — раздался знакомый голос.

— Рад тебя видеть, — я проходя мимо, похлопал его по плечу и сел на стул за столом, — поднимись.

Нубиец поднялся и сел напротив меня, приготовившись внимательно слушать.

— Сколько людей работает с тобой сейчас, над нашим делом? — поинтересовался я у него.

— Почти три тысячи мой царь, объём работы очень большой, — улыбнулся он.

— Три тысячи? — удивился я, — быстро же ты набираешь добровольцев на весьма опасную работу.

— Ну, с моими связями и информированностью, не такую уж и опасную мой царь, — пошутил он, — к тому же все остальные давно поняли, что заниматься этим делом без меня, действительно опасно. Казни всех конкурирующих со мной гробокопателей, которых я сливал меджаям через Хопи, это отлично доказали, мой царь. Так что сейчас, по сути, лишь я являюсь единственным активным участником на этом непростом поприще.

— Отлично, — покивал довольно я головой, — поскольку я решил не сливать тех, с кем ты работаешь сейчас, а легализовать наше небольшое тайное дело.

— Легализовать? — у нубийца расширились глаза, показав белки, — как это вообще возможно мой царь?

— В рамках борьбы власти с расхитителями последних пристанищ усопших, — хмыкнул я, — я договорился со жречеством, что отныне в новые гробницы не будут класть золото и серебро, а разрешена только медь, бронза и главное — фарфор. Только это будет разрешено, чтобы вандалам не из-за чего было ковыряться в пирамидах и гробницах.

— А что будет со старыми, мой царь? — ухватил он главную идею.

— Мы будем составлять опись заменяемого и вместо золота и прочих ценных вещей, класть предметы из вышеописанных мной металлов и фарфора. Причём, если будут наследники, то им будет положена треть от заменяемого, если же нет, то поделим добро между собой.

— Зная жрецов мой царь, думаю они схватились за предложение Его величества обеими руками и ногами, — хмыкнул он, — я понимаю куда мыслит Его величество. Думаю тех, кто делает сейчас эту работу не легально, Его величество хочет перевести на работу на жречество.

Я улыбнулся.

— Ты как обычно поразительно догадлив Неси, всё верно. Прибыль, конечно, у них значительно уменьшиться, но зато работа станет неопасной, а даже почётной. Могут хвастаться детям и внукам, что работают на благо государства.