Право убийцы 2 (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 37

Я же сломанной тушкой лежал у стены, чувствуя все прелести быстрой кровопотери и наличия яда в крови. Поэтому делал все, что было возможно и необходимо в данной ситуации — медленно дышал, замедляя ритм сердца, и изредка тыкая пальцем в обожженные ладони, когда чувствовал, что перед глазами слишком много мушек, мешающих видеть. Краткий приступ боли не давал погрузиться в беспамятство, из которого были все шансы не выйти. А мой заказ еще не выполнен! На кону буквально моя честь, как Мастера!

— Гепард, миленький, держись, пожалуйста, не умирай! — я сцепил зубы, тыкая еще раз в ладонь, но Лисичка передо мной не исчезла. Наоборот, рухнула на колени, наплевав на то, что колючий песок оцарапал ноги, и наложила на меня руки.

Стало тепло, и боль отпускала… Я закрыл глаза, погружаясь в уютную темноту, но оттуда меня вывела резкая пощечина. Вздрогнув, я сосредоточился на Лисе, чье лицо снова закрывала привычная золотая маска.

— Не смей закрывать глаза. Слышишь⁈ Не смей! Ты должен быть в сознании!

От ладоней Лисицы текла белая магия. Белая! Не серебристо-фиолетовая, как Энергия, а белая, как костюм нашего руководителя.

— Ты маг Жизни? — выдавил я из себя, потому что раз в обморок уходить нельзя, то стоит поговорить и выяснить некие детали.

— Да, — едва слышно прошептала Лисичка, и я вновь вспомнил про наличие дурацких шаров в воздухе. Но, может, наш милый междусобойчик с еле слышными фразами не разберут с такой высоты, учитывая, что мы все в масках, и по губам ничего не прочитаешь?

А еще я понял, почему рыжая девушка почти прижалась ко мне, нависая над телом — она своей спиной закрывала горящие белым светом руки. То есть да, лекарь лечит, внимательно наклонившись над пациентом. А чем там лечит — уже мелочи. Хоть колыбельную может спеть, если это позволит поставить на ноги участника этих великих сражений. Или чего там?

Так как Лисичка не была расположена разговаривать, а в обморок меня по какой-то причине не отпускала, то я решил подумать, осознавая, что с каждой минутой лечения настоящим магом Жизни, чувствую себя все лучше и лучше. Что не могло не радовать, конечно.

Итак, первый Император уничтожил в ритуале магию Жизни и Смерти, впитав их в себя и в свой источник, не допуская эти стихии куда-то на сторону. Спустя двести лет я лежу в Разломе, предварительно мило побеседовав с четко утвержденным потомком Императора, владеющим всеми стихиями. И меня лечит, скрывая магию ото всех (или не всех?), еще один «ранее несуществующий» маг Жизни. Либо мне так везет, либо их слишком много развелось.

— Ты дочь Императора? — тихо спросил я, придя хоть к какому-то выводу.

— Нет, — отрезала Лисичка, напрягаясь. А потом, внезапно что-то для себя приняв, выдохнула и обмякла. При этом, не убирая от меня руки. — Я его двоюродная племянница.

— О как… — выдал я, совсем забыв, что в семье Императора существовал культ «быстрее наследник», но не факт, что первым ребенком (или единственным) становился сын. — А тебя нашел Пуш? Как вообще активируются эти монетки?

Сознание путалось, и лечение тела не особо помогало. Поэтому мысли скакали с одного на другое, на что угодно, только выполняя приказ лекаря — не спать.

— Нет, я пришла сама, увидев тебя с виверной, — спокойно ответила Лисичка, явно не смущаясь внезапным переводом темы. Может, уже привыкла?

— Почему? — а вот с этой темы съезжать почему-то не захотелось.

— Пять лет назад я пострадала от такой же из-за Императора. Не могла смотреть, как ты умираешь от нее, — почти так же спокойно отозвалась Лиса, и я проглотил готовый сорваться с языка вопрос.

А их стало очень много! Снова!

— Девочки не становятся наследницами, они всего лишь товар, который продают для умножения власти. Особенно — из императорской семьи. У меня не было активного дара, чтобы можно было оставить в семье, и Император принял решение выдать замуж за Волконского. Нет, его младшего сына, — судя по усмешке, Лисичка поняла мой незаданный вопрос «Он с ума сошел, отдавать молоденькую девчонку за старого пердуна». Не считая того, что вне зависимости от наличия Императора, этот мир казался мне достаточно далеких от суровых нравов «Мужчина все решает, и как глава семьи сказал, так все и делают». Однако, видимо, не так уж и далеко ушел этот мир в развитии.

— А Антон увлекался легендами до создания Империи. И исследовал Разломы, как мог. Вот однажды потащил меня в какую-то очередную экспедицию на севере страны, вроде там было место Разлома, или место первого ритуала по его закрытию — честно говоря, никогда не вникала в эти подробности. Я бы с радостью осталась в городе, потому что эти палатки, комары… Не для меня. Но после скандала, Антон… — Лисичка неосознанно сжала пальцы, но снова, придя в себя, выпрямила ладошки, продолжая лечение. — Он убедил меня ехать вместе. Вроде, жена должна быть всегда рядом с мужем, знаешь…

Она хрипло рассмеялась, но это больше походило на сухие рыдания.

— В одной из пещер была виверна. Антон загородился мной, потом кинул на нее, пытаясь убежать. А виверна, откинув меня когтями, помчалась за ним. Что было дальше, я не помню. Больно было. Меня лечили. Допрашивали. Свекр пытался обвинить в убийстве сына. И я… Сломалась. А потом проснулась и у меня появилась магия Жизни. Наследная по крови. Поэтому Волконский-старший забыл об Антоне, и стал таскать меня везде с собой, называя любимой девочкой, запрещая кому-либо рассказывать про магию… Зато отправил на курсы лекарского дела. Я не врач, а медсестра. И тогда он стал требовать, чтобы я была на каждом бое и оказывала помощь при необходимости. Или писала свидетельства о смерти… Их столько было…

Из-под золотой маски сползла слеза, запутавшись в рыжих прядках опустившегося на плечи хвоста. Я молчал, только этим и был способен выразить сочувствие, участие и соболезнования по поводу жизни рыжей девушки.

А у Волконских у всех с башкой проблемы, я так понимаю. Семейное, так сказать. Значит, стоит это учесть в своих планах. И такими темпами, я догадываюсь, что якорь тут вполне себе настоящий. Поэтому некогда распускать сопли. Надо сражаться до конца. Мне жалко Лисичку, но это ее жизнь. Ее прошлое. И ее настоящее и будущее. Я есть только в ее настоящем, но иного будущего предложить не могу. Каждый творит свое будущее самостоятельно.

А если я не успею выхватить якорь из-под носа у другого участника, будущего не будет ни у кого.

Как только Лисичка меня долечила и четко сказала, что я полностью здоров, я едва успел ее поблагодарить, потому что она просто испарилась из этого круглого зала. Без искр, без вспышек или дыма. Просто стояла девушка — и исчезла. Может, так выглядит телепортация с помощью помощника со стороны?

Пушистик вернулся ближе к концу лечения, и терпеливо лежал в стороне, ожидая, пока я смогу присоединиться. Между его лапами лежали четыре зеленых монетки. Мой неприкосновенный запас на случай еще одной встречи с виверной — Лисица ничего не говорила, но я и так понял, что второй раз ей нарушить правила и «бесплатно» переместиться ко мне никто не даст.

И, возможно, в конце меня будет ждать разгневанный Волконский, всеми правдами, неправдами и угрозами запретив мне когда-либо вспоминать о несчастном маге Жизни под его управлением. Но это если и будет, то потом. А проблемы нужно решать по мере их поступления.

Поэтому я оглядел себя, поправил и подвязал разорванную футболку — хоть какая-то ткань на теле лучше, чем голый торс, особенно в «боевых» условиях Разлома; подтянул штаны; распихал монетки по кроссовкам, снова проверив, чтобы не вывалились…

Аккуратно достал из шеи виверны кинжал, убедился, что рукоятку можно сжимать без ожогов, и переглянулся с Пушистиком.

— Готов?

— Готов, — кивнул мне питомец, и мы пошли по широкому коридору. И дальше они не менялись, оставаясь такими же, что заставляло меня держаться настороже и всегда посылать перед поворотом Пуша для разведки. Не хотелось бы вылетать снова перед виверной или кем-либо еще, без возможности передохнуть и продумать план действий.